Чародеи (сборник)
Шрифт:
— Об этом лучше забыть.
— Я еду с тобой.
— Не стоит… правда, не надо… — Она сжала руку Дэвида. — Не стоит ломать себе жизнь. Ты почти ничего обо мне не знаешь.
— Я знаю достаточно. Так хорошо, как с тобой, мне ещё ни с кем не было. Если кто–то объявил войну вашей семье… думаешь, я смогу остаться здесь и спокойно учиться, зная, что в это самое время, может быть, кто–то укладывает тебя в землю, рядом с твоим прадедом… родителями… и прочими родственниками?…
— Мы не хороним покойников. Мы помещаем их в склепы.
— Думаешь, для меня есть разница?…
Идэль опустила взгляд.
— Зря я тебе рассказала. — Она покачала головой. — Слишком многое позабыла в последнее время.
Дэвид притянул кильбренийку к себе.
— Ничего не зря, — сказал он, целуя ее волосы… висок… щеку. — Не зря. Я не для того дрался с Кантором, чтобы теперь отпускать тебя. Мы вместе поедем — и вместе вернемся в Нимриан. Или не вернемся. Но одну тебя я туда точно не отпущу.
Хотя она не отстранялась, Дэвид ощутил холодок — как будто между ними возникла незримая стена.
— Как хочешь, — бесцветным голосом сказала она. — Твой выбор.
Но и это не заставило его изменить решение — так же как ранее не смогли сделать ее просьбы. Он не заметил и сам, как потихоньку превратился в одного из тех людей, которых прежде не любил и побаивался: тех, кто принимают решения и добиваются их выполнения; тех, кто организовывают вокруг себя окружающий мир, вместо того, чтобы позволять миру подминать их под себя…
Он не представлял — пока не представлял — как будет жить дальше и что станет делать. Его мечта получить хоть сколько–нибудь приличное колдовское образование была подстрелена на лету, как дикая птица. Едва ли судьба подарит ему ещё одно сердце демона–бога…
Но у него — как и у Идэль — в определенном смысле не было выбора. Дэвид, даже не зная мыслей Локбара кен Рейза, теперь мог бы повторить их слово в слово: есть вещи, которые приходится делать независимо от того, нравятся тебе они или нет. Он достаточно наигрался в поддавки с собственной совестью: его до сих пор тошнило от воспоминаний о «практическом уроке» в классе прикладной ритуалистики. Всю жизнь он поступался собственными принципами из–за страха, стеснения, во имя выгоды или ради каких–то высших целей; но бывало — хотя и редко, что он не отступал и, балансируя на краю бездны, вдруг ощущал что–то, похожее на счастье. Он не знал, куда и к чему придет, если сейчас согласится забыть Идэль, отпустит ее одну, заставит себя не думать о том, что женщину, которую он любил… или думал, что любит… могут убить, как уже убили ее родных. Он не знал, к чему приведет эта дорога, но идти ею, даже ради своей мечты стать полноценным магом, не хотел и не мог — стоял какой–то внутренний барьер, мешающий ему так опуститься, пусть даже ради власти, подобно которой на Земле Т–1158А ни у кого не было и никогда не будет. В некотором смысле, выбор, как поступить, перед ним не стоял, но этому обстоятельству он не огорчался, а, напротив, был только рад: отсутствие выбора означало и отсутствие сомнений.
И все–таки он попробовал не жечь за собой мосты — по крайней мере, не все и не везде. Он попытался узнать, нельзя ли не бросать курс, а отложить его или, быть может, получить часть денег назад. Так получилось, что когда Дэвид заглянул в учительскую с этим вопросом, там находился только преподаватель прикладной ритуалистики. Дильбрег кормил (лучше не спрашивайте чем) четырехголовых пираний, деловито суетившихся в маленьком аквариуме.
Дэвид хотел уйти, но Дильбрег осведомился о целях его визита; слово за слово, и землянин изложил кен Аунблану свою полупросьбу–полувопрос.
Тот покачал головой.
— Я знаю, второй курс только начался, но это не имеет значения, Дэвид. Деньги не возвращаются… Если не верите мне, можете спросить у секретаря или даже поговорить с ректором — ответ будет один и тот же. Так тут заведено… у нас очень кусачая администрация… куда кусачее,
чем эти милые рыбки… вы мои хорошие… — Он хотел было погладить одну по блестящей спинке, но, подумав, поостерегся. — А когда вы уезжаете, если не секрет? — рассеянно полюбопытствовал преподаватель, бросая пираньям то, что могло быть как парой свежих человеческих пальцев, так и нижней частью разрубленного напополам лепрекона — землянин стоял слишком далеко, чтобы разглядеть, что именно там было.— На днях… завтра или послезавтра, — ответил Дэвид.
— Ах, вот как… срочное дело?… Хм… Признаться, вы меня немного опередили: видите ли, я тоже уезжаю. Скорее всего, через неделю, а может и чуть попозже… С одной стороны, жаль, конечно, так вот внезапно все вдруг бросать…
— А куда вы направляетесь, если не секрет? — настороженно спросил Дэвид. «Неужели и он в Кильбрен?… а что?… Какой–нибудь дальний родственник Идэль… В тамошней кровавой каше будет чувствовать себя как рыба в воде…»
— Случайно не на один из сателлитных миров Нимриана?…
— Нет, вы ошиблись. — Дильбрег успокаивающе махнул рукой и добавил, словно прочитав мысли Дэвида:
— Вряд ли нам с вами по пути. Мой путь лежит гораздо дальше… далеко за пределы этого потока… Один… человек… появления которого я жду уже почти тысячу лет, кажется, вот–вот должен прибыть… Если сравнивать жизнь с книгой, то одна из глав моей книги приходит к концу… да нет, не главе — целому тому. Меня это даже немного пугает — вы не представляете, что значит ждать тысячу лет и всерьез опасаться умереть от старости, так и не дождавшись… но больше радует, чем пугает. Конец — это ведь всегда ещё и начало, верно?…
— Наверное. — Дэвид пожал плечами. Хмыкнул: — Тысяча лет… м–да… извините, я думал, вы моложе…
— Я и сам иногда так думаю. — Повернув голову, Дильбрег мимолетно улыбнулся. — Всякому… человеку… столько лет, на сколько он выглядит — вы согласны со мной?
— Целиком и полностью. А где так подзадержался ваш знакомый?
— О… — печально потянул Дильбрег. — Там, где время течет очень, очень медленно… а знаете, забавно — я иногда думал об этом… ведь совсем не исключено, что он может оказаться похожим на вас.
— Почему? — удивился Дэвид.
— Ну… — Дильбрег рассмеялся. — Есть причина… Однако что–то я разговорился, уж простите старика… У вас ведь, наверное, срочные дела, и мне, право, неловко вас задерживать…
— Да нет, вы не…
— Нет? Ну вот и хорошо. — Дильбрег скормил рыбкам остатки корма. — Тогда мне остается только искренне пожелать вам удачи, господин Брендом, куда бы вы ни отправились.
— И вам всего доброго.
Выйдя из учительской, он уже через несколько шагов выбросил из головы все секреты Дильбрега, которые тот, даже находясь в удивительно благодушном настроении, раскрывать не стал. У кен Аунблана была своя жизнь — как, впрочем, у каждого из окружающих Дэвида людей — и землянин, в лучшем случае, мог увидеть лишь ее кусочек, самую вершину айсберга. Стоило ли копаться дальше?… Отчего–то Дэвид был уверен, что все тайны Дильбрега на проверку оказались бы из того же разряда, что и ответ на вопрос — чье же именно мясо Дильбрег бросал на завтрак своим пираньям…
Здесь был только один человек, узнать которого он хотел до конца, потому что уже не отделял себя от нее — будь иначе, он не последовал бы за ней в Кильбрен, не стал бы бросать учебу.
* * *
Спустя три дня после того, как было получено письмо, Дэвид и Идэль в сопровождении курьера ранним утром покинули Академию. Простились со своими друзьями они ещё вчера, не сумев избежать прощальной пирушки — в то время как им двоим куда сильнее хотелось побыть наедине. Но было б совсем некрасиво ограничиться простым «до свиданья» — зная, что вряд ли они когда–нибудь увидятся вновь.