Чародей с гитарой. Том 2

— Сквилл! — крикнул Банкан с другого конца библиотеки. — Берегись! Она защищена чарами.

Он убрал меч в ножны и заиграл на дуаре.

— Пойте! Ниина, придумай какие-нибудь слова.

— Че? — Ниина заморгала. — Банкет, я так спать хочу, еле-еле зенки открытыми удерживаю.

— Тогда пой во сне. Если не хочешь, чтобы из-за тебя погиб твой брат.

Она сощурилась.

— Это как понимать? Шантаж?

Банкан разозлился.

— Ниина, он жизнью рискует, пытается тебя спасти.

— Чувак, да ведь он при этом еще и развлекается. Ладно, как скажешь.

— Да! Спойте! Спойте! — Красвин в дверях ритмично захлопал в ладоши. — С удовольствием послушаю настоящее чаропение. Не то чтобы я сомневался в ваших способностях — все-таки летучий носорог кое-чего стоит. Но поверьте, сейчас они роли не играют. Мудрый и прославленный колдун, зачаровавший по моей просьбе Исвиньи, уверял, что она неуязвима для любого волшебного вмешательства. Так что пойте, пока не охрипнете.

Банкан не реагировал на издевку.

— Сквилл, ты тоже!

Топор грянул об пол так близко от выдра, что сбрил ему волосы на хвосте.

— Петь? Черт бы тебя побрал, кореш, ты че от меня требуешь? Мне дыхалку надо беречь!

Комнату заполнило сильное и нежное контральто. Это запела Ниина, во всю мочь импровизируя под аккомпанемент Банкана. Ее стихи вибрировали в заряженном опасностью воздухе, отскакивали от пола, колыхали страницы раскрытых книг.

Не пристало светской даме На мужчину с кулаками Налетать из-за любого пустяка. Чтоб не разбегались в страхе кавалеры, Не пора ль красотке вспомнить про манеры? Не довольно ли валять ей дурака?

Красвин, заметив немедленное воздействие чаропесни, перестал хлопать.

— Довольно! Хватит! Прекратите!

Естественно, это требование побудило Ниину прибавить громкости. Барон, размахивая саблей, двинулся к ней.

Виз бросился наперехват, точно и сильно клюнул неприятеля в лоб и запорхал вокруг. Красвин, безумно ругаясь, шинковал и полосовал воздух. У Банкана душа ушла в пятки — птах безумно рисковал. Но остановить Виза юноша не мог, а потому заставил себя сосредоточиться на игре.

Вокруг бородавочницы сгущался серый пар. Она недоуменно хрюкала и отмахивалась, но топор и щит не наносили ущерба тому, что казалось обыкновенным густым туманом. Ниина пела, и происходило самое замечательное превращение в истории ча-ропевческого трио.

— Не может быть! — взвыл Красвин. — Колдун клялся, что она неуязвима!

И отчасти он был прав — когда Сквилл улучил момент для выпада, его меч пробил кринолин и кружево, не причинив ущерба плоти. Но никто не ожидал появления кринолина и кружев.

Сквилл, разинув пасть, опустил меч и отступил. Ниина умолкла, у Банкана вдруг обмякли пальцы, аккорды утратили стройность. Все были потрясены.

Шипы и кожа сменились гладкой тканью лавандового цвета и элегантными кружевами. Лиф и рукава платья были искусно отделаны рюшами. Благодаря фижмам юбка расширялась колоколом. Изящный капор удерживался на голове атласными лентами, под подбородком их концы были завязаны в пышный бант. Боевой топор превратился в большой зонт, щит — в ридикюль.

С воплем страха и ярости Исвиньи запустила сумочкой в Сквилла, и тот едва успел увернуться. Ридикюль угодил в стеллаж с книгами и лопнул. Показалась яркая подкладка, запахло цветочными духами.

— Что это? — взревела потрясенная свинья. — Что происходит?

И тут она заметила свое отражение — неподалеку, между стеллажами, стояло большое зеркало в узорной раме. В следующий миг раздался дичайший вопль — Банкан и не подозревал, что горло самки способно исторгнуть подобный звук.

Бородавочница отшвырнула зонтик, словно раскаленный кирпич, и с визгом убежала из библиотеки. Это сопровождалось громким шуршанием юбок и частыми ударами тяжелой туши об пол — Исвиньи совершенно не умела передвигаться на высоких каблуках.

Барон Кольяк Красвин, чье секретное оружие совершенно неожиданно ударилось в истерику и паническое бегство, вдруг понял, что его дела плохи. И тогда он злобно обругал незваных гостей и помчался к выходу.

— Не уйдешь!

Безоружная Ниина ухватилась за свою спасительницу — масляную лампу — и запустила ею в ретирующегося норка. Снаряд пролетел мимо и вдребезги разбился об пол. Во все стороны брызнула горящая жидкость. Несколько капель угодили Красви-ну на хвост и правое бедро. Мучитель Ниины взвыл и, дико корчась, вывалился из библиотеки.

Сквилл подумал было о преследовании, но тотчас сообразил, что в интересах крошечного отряда — не столько кровопролитие, сколько успешное бегство. Он вернулся к спутникам и подождал, пока Ниина одарит усатым влажным поцелуем сначала Банкана, а затем крайне сконфуженного Граджелута.

— Че, неужто влом обнять родного брата?

— Ах да, как же я могла забыть?

Она приблизилась и без предупреждения двинула его снизу в подбородок.

— Ой! — Он схватился за челюсть. — Это за че?

— Глупый педрила, где тебя черти носили? Ты хоть представляешь, че этот клепаный ублюдок хотел со мной сделать? Ты хоть представляешь, через че я прошла?

Сквилл тихо прорычал:

— Детка, ниче нового тут с тобой не приключилось бы.

Ниина с визгом ринулась на него, он энергично и без колебаний дал отпор, и миг спустя по полу катался мельтешащий конечностями мохнатый клубок. Увидев изумление в глазах Виза, Банкан всерьез подумал, не успокоить ли близнецов ударами бесценной дуары по головам.

К нему бочком приблизился Граджелут.

— Мой юный друг, вообще-то нам пора подумать, как отсюда выбраться. Я надеюсь, Снугенхатт сумеет благополучно вывезти нас в безопасное место, если мы убедим его прекратить свое приятное занятие.

— Предоставьте это мне. — Виз выпорхнул за дверь.

Банкан зашагал следом.

Выдрам пришлось покончить с оскорблениями и тумаками, они вскочили и поспешили за юношей. Казалось чудом, что их одежда уцелела в бурном семейном конфликте.

Снугенхатта они нашли перед входом в кухню, он грозно шаркал ногой по полу. В огромном зале царила разруха, мебель теперь годилась только на дрова, валялись бесформенными комками сорванные с флагштоков полотнища, жалко выглядели останки повергнутых и растоптанных картин и статуй. Дверь в кухню представляла собой металлическую решетку, из нее торчало с полдюжины длинных копий, трясущихся в нетвердых лапах.