Чародейка из страны бурь

– Вы хотите сказать, что Жанну Массон убил не граф, а тот, кого видел доктор Ривоаль… Тот, кого я потом ранил в доме Элен?

– Скорее всего, да.

– Кто же он такой?

– Может быть, любовник графини. Во всяком случае, речь идет о человеке, который способен исполнить по ее приказу любую грязную работу – например, убить несчастную женщину и подбросить ее голову в комнату Фредерика. Ищите вашего незнакомца в ближнем окружении графини – среди ее прислуги, например. Судя по вашему рассказу, это физически крепкий человек, несмотря на возраст, так что я не думаю, что он подносит стаканы. Скорее уж конюх или кто-то вроде того.

– Графиня не держала любовников, – огрызнулся Антуан, задетый за живое. – Черт возьми, вы даже в глаза не видели людей, о которых тут рассуждаете!

– Дорогой мсье Молине, – сказала Амалия с усмешкой, – вы уж простите меня, но все, что вы мне рассказали о красивой, богатой, знатной даме, которую выдали замуж за старика, и она счастливо с ним прожила, потом родила сына, потом овдовела и всю свою жизнь была чудо как безупречна, – че-пу-ха! Даже в сказке нельзя выйти за старика со скверным характером и быть счастливой, а уж умная женщина никогда не сможет в таких обстоятельствах убедить себя, что ей невероятно повезло в жизни. Поэтому я вижу только одно объяснение: графиня де Кастель обвела окружающих вокруг пальца. Она нашла способ, как устроить жизнь по своему вкусу, а для зрителей продолжала играть роль, в которой они привыкли ее видеть… Кстати, забыла спросить кое-что по поводу ночного гостя, который потревожил вас в Кемпере. Вы ранили его легко или?..

– Меня бы не удивило, если бы я узнал, что его уже похоронили, – отрезал Антуан. – Возможно, хороший врач сумел бы его спасти, но…

Оборвав фразу на половине, он поглядел на вилку в руках молчащего Фредерика.

– Черт побери, вы что, хотите свернуть эту вилку узлом? – вырвалось у изумленного инспектора. – Вы ее согнули, как… как не знаю что!

Фредерик сконфуженно поглядел на изувеченную вилку и положил ее на стол.

– Я видел ее лицо, – сказал он.

– О чем вы? – вмешалась Амалия, которой не понравилась странная интонация молодого человека.

– Я говорю о графине де Кастель. Она ведь пришла смотреть на мою казнь. И меня еще тогда поразило, почему у нее был такой удовлетворенный вид…

Если бы Амалия в тот момент привела сотню доказательств, одно убедительнее другого, Антуан, скорее всего, не отказался бы от своих сомнений окончательно; но, услышав слова Фредерика, инспектор с какой-то особой ясностью ощутил, что его собеседники были правы, а он – не прав. Графиня де Кастель была замешана, и Жерар Кервелла тоже был замешан; и все это они предприняли для того, чтобы…

– Я все-таки не уверен, что графиня выгораживала своего сына, – признался Антуан после небольшого молчания. – Почему уж тогда не любовника?

– Инспектор, вы в своем уме? – сухо спросила Амалия. – Какая женщина будет выгораживать любовника, у которого голова не в порядке? Если бы она узнала, что он убивал, она бы первым делом подумала, что может стать следующей жертвой, и уж точно не платила бы такие колоссальные деньги и не затевала бы всю эту историю с поиском козла отпущения. Нет, не любовника так отчаянно пыталась спасти графиня, а сына. Хорошо воспитанная женщина никогда не станет докучать незнакомому человеку на похоронах его друга, но графине было настолько важно удержать расследование под своим контролем, что она даже на кладбище не оставила вас в покое. Кстати, она объяснила вам, почему она уволила горничную, которую позже нашли убитой?

– Нет, графиня даже не заводила речи об этом.

– А вы не удосужились спросить, а если бы удосужились, то получили бы ответ, что покойная Бланш Дре плохо вытирала пыль или кокетничала с лакеями. – Амалия прищурилась. – Думаю, графиня догадывалась, что с сыном не все в порядке, еще до визита вашего друга, и даже пыталась обезопасить своих людей – по-своему, конечно…

– Но если ее сын ненормальный, то ему место в сумасшедшем доме! – вырвалось у Фредерика. – Неужели она не понимает этого?

– Если признать графа де Кастель ненормальным, то возникнет сразу множество проблем, и вовсе не с семьями жертв, поверьте, – усмехнулась Амалия. – Речь идет о значительном состоянии, о большом имуществе, а у графа нет детей. Кто будет его опекуном? Что станет с молодой графиней? А его великосветские друзья, что будет с ними, когда они узнают, что сидели за одним столом с убийцей? Ведь какое-то время общество по инерции будет поддерживать графиню и твердить, что произошла ужасная ошибка, но в конце концов все поймут, что дело проиграно, а проигравшие никому не нужны. От нее все отвернутся, и первыми забудут о ней так называемые близкие друзья.

– Вы говорите так, как будто все это уже случилось, – буркнул Антуан. – А между тем я не вижу способа, как сейчас можно доказать вину графа де Кастель, чтобы убедить общество. Разумеется, я вычислю его передвижения, но даже если он всякий раз был поблизости от места очередного убийства, с точки зрения закона это ничего нам не дает. Даже если мне станет известно, что несколько дней назад графиня похоронила одного из своих конюхов, который ни с того ни с сего скончался, ее врач наверняка уже заготовил справку, по которой покойный стал покойным по какой-нибудь житейской причине.

– Можете мне ничего не говорить, я уже об этом подумала, – отмахнулась Амалия. – Вообще говоря, дорогой инспектор, нам может помочь только одно: новое убийство.

Тут, признаться, Антуан опешил, причем Фредерик Варен, судя по его лицу, пребывал не в меньшем затруднении.

– Если вы сказали правду, – продолжала Амалия, – то номер второй, которого вы ранили, больше ничем не сможет помочь графине. Доктора Ривоаля убили, потому что он, судя по всему, собирался разоблачить заговорщиков, а Жерара Кервелла – чтобы окончательно замести следы. Ну или кто-то решил, что комиссар и так получил непомерные суммы за свои услуги и пора с этим покончить. Остается Кристина Пуарье, которая тоже получила солидную сумму за свою забывчивость; а что, если к ней вернется память? Да, нового убийства нам не избежать…

– Боюсь, вы не знаете Кристину, – усмехнулся инспектор. – Я-то беседовал с ней, и я сразу же скажу вам: она крепкий орешек. Кроме того, если она сейчас сознается в лжесвидетельстве, это будет означать для нее крупные неприятности.

– Я могу попробовать поговорить с ней, – заметил Фредерик. – Я же помню ее, она хорошая девушка…

– Которая получила хорошие деньги за то, чтобы отправить вас на гильотину, – вернула его с небес на землю Амалия. – Нет, друзья мои, мы поступим иначе. – Она протянула записную книжку и картинку с обложки Антуану. – Прошу, инспектор, сохраните это до процесса… А теперь обсудим то, что я собираюсь вам предложить.

Обсуждение было долгим и весьма подробным, так что, с позволения читателей, я опущу его детали. Впрочем, первым результатом обсуждения стала роскошная шляпка, купленная Амалией в магазине мадемуазель Пуарье на Елисейских Полях, а также счет за нее, выписанный хозяйкой.

На следующий день особа, подозрительно напоминающая мадемуазель Пуарье, отправила графу де Кастель телеграмму: «Условия договора меняются подробности письмом», после чего бросила в почтовый ящик письмо, адресованное тому же лицу.