Чары дракона

Двоим парням было около двадцати лет: благородный лорд и воин из его отряда – на обоих были рубахи, вышитые листьями рябины, и штопаные клетчатые бригги. Третий, стройный мужчина с медными волосами, которые сильно поседели на висках, и серебристо-рыжей бородой, был одет в свободную длинную рубаху наподобие одеяния Кейты, чистую и аккуратно подшитую. Он носил её навыпуск, поверх серых штанов. Талию перехватывал пояс с пряжкой в виде золотого оленя, а с кожаной петли свисал небольшой золотой серп. Когда они вошли в свет костра, Кейта поднялась и улыбнулась. Отец обнял её, а собака запрыгала вокруг, выражая свою радость.

– Горе ты моё! Ты снова за своё… а ведь обещала! Ты только посмотри – снова оторвала от очага лорда Норрика и несчастного Бегунка! Будь оно все проклято, Кейта, ты ведь обещала, что прекратишь эти прогулки!

– Разве? – она нахмурилась в задумчивости. – О, ну, наверное, обещала. На самом деле. Прости, папа. Простите, лорд Норрик. Но Бегунок выглядит довольным. Ему нравится гоняться за мной.

Гончая неистово замахала хвостом, словно соглашаясь.

– Дело не в этом! – рявкнул отец.

– Я знаю, папа. Видишь ли, я должна была уйти. Здесь есть кое-кто, с кем я хотела встретиться, и тебе тоже следует с ним познакомиться.

Отец легко встряхнул её, затем отпустил, повернулся и уставился на Перрина, словно только что заметил его.

– Э-э… она была голодна. Поэтому я дал ей еды. Я собирался отвести её домой, но она не соглашалась мне сказать, кто вы.

– Несомненно, добрый господин. Она на самом деле дикарка и несколько не в себе, как вы, конечно, заметили.

– Не заметил. Дикая, да, но… э-э… я бы не сказал, что она не в себе.

Все трое уставились на него, несомненно сочтя его таким же безумцем.

– Ну, меня зовут Миддир, и, как вы, наверное, догадались, это – моя дочь. – Отец повернулся к Кейте. – Что ты имела в виду? С кем мне следует познакомиться?

Кейта уставилась в землю и большим пальцем начала чертить линию в пыли:

– Я просто знала это, – сказала она наконец. – Я чувствовала, что он здесь.

Миддир бросил взгляд в сторону Перрина и пожал плечами. Очевидно, он привык игнорировать многое из того, что говорила ему дочь.

– Спасибо вам, молодой человек, и примите мои благословения. Видите ли, я – жрец Керуна.

Перрин издал слабый возглас радости, подобно крику голодного ребёнка, когда тот видит пирог-медовик, только что из печи. Он почувствовал, как его глаза наполняются слезами.

– Керуна, господин хороший? А я-то думал, что его жрецы все померли, и их больше нет. Э, не хотел вас обидеть, но их давно нет там, откуда я родом.

– И, несомненно, в большей части королевства. Я, скорее всего, являюсь последним жрецом этого культа. У меня от этого болит душа, но что поделаешь… Вижу, вы взволнованы, господин хороший?

– Да, это так. Видите ли, я поклоняюсь Керуну. Я имею в виду: он – мой бог. Другие – нет. Я не знаю, почему.

Миддир склонил голову набок и долго рассматривал Перрина. В глазах его внезапно затлела надежда. Лорд Норрик почтительно кашлянул.

– Здесь становится холодновато. По-моему, немного неподходящая погода для теологических дискуссий…

– Да, конечно, примите мои извинения. Теперь мы можем отправиться домой. Огромное спасибо вам за то, что взяли с собой собаку.

– О, Бегунок всегда быстро находит Кейту, – Норрик улыбнулся Перрину. – Кейта, может, и глуповата, но она удивительно ловко обращается с животными. Клянусь, они понимают, что она говорит им! И лошади тоже, не только собаки.

Сердце Перрина на мгновение замерло в груди. Кейта смотрела только на него. Глаза её были цвета сочной молодой зелени, как весенние побеги в лесу. Когда Перрин решился улыбнуться ей, она ответила широкой чарующей улыбкой. Он даже задохнулся от волнения – неужели Кейта действительно такая же, как он?

– Ну, путешественник, – обратился Миддир к Перрину, – можем ли мы предложить тебе своё гостеприимство? У нас небольшой дом недалеко отсюда, в лесу, как раз рядом со святилищем Керуна. Несомненно, ты захочешь помолиться у алтаря своего бога.

– Да. Благодарю вас. Позвольте мне только затоптать этот костёр и оседлать коня. Больше всего на свете я хочу побывать сегодня у вас.

Визит его растянулся на следующий день, и ещё на несколько, на неделю, а потом на две. Почти не думая и не спрашивая, Перрин начал помогать Миддиру в работе в его владениях, а также в святилище. Местный клан выделил жрецу Керуна четыре большие фермы, чтобы поддерживать храм, а также большой участок дикого леса вокруг самого святилища, но на этих скудных землях ренты и налогов было недостаточно, чтобы прокормить вдового священнослужителя, его дочь и двоих слуг. Перрин помогал Миддиру ухаживать за лошадьми и свиньями или работал с Кейтой на огороде. Сажать растения и ухаживать за ними она любила. Для молодой девушки она на удивление много знала о целебных травах и вообще обо всем, что растёт на огороде. Перрин быстро понял: никакая она не деревенская дурочка и не полоумная.

Хотя у неё, конечно, имелись свои странности. Никто не мог убедить Кейту носить какую-либо обувь – ни ботинки, ни башмаки на деревянной подошве, – если только зима не становилась холодной настолько, что ноги мёрзли на снегу. Что касается волос, Кейта отказывалась их стричь и не позволяла расчёсывать. Временами на неё находило: это напоминало приступы, – она швыряла в кухне дрова или железные сковородки, затем выбегала на улицу и, рыдая, падала в траву. В такие дни она никого к себе не подпускала, даже своего отца или домашних кошек, к которым обычно относилась, как к детям, нянчилась с ними и кормила с рук.

Ночью, после окончания всех работ, Миддир обычно рассказывал Перрину легенды и предания, связанные с Керуном, и это не была просто болтовня или занимательные истории. Обычно Миддир обсуждал какой-то вопрос, затем спрашивал Перрина о том, что тот запомнил, и терпеливо поправлял полного энтузиазма ученика, пока Перрин не запоминал все детали. Временами они занимались самим святилищем, чистили и мыли каменный алтарь, смазывали маслом и полировали деревянную статую бога. Хотя Миддир рассказывал Перрину об истории храма, тут он по большей части сохранял тайну, передавая только те подробности, которые может знать человек, не прошедший посвящение.

Когда первая пшеница заблестела золотом на полях, Перрин понял, что не хочет уезжать отсюда. Однако он был также уверен: его присутствие вскоре всем надоест, просто потому, что рано или поздно всегда наступало время, когда его больше не хотели видеть – даже близкие родственники. Однажды прохладным вечером они с Миддиром сидели за круглым столом, рядом с очагом в кухне, и обсуждали, как Керун родился в дикой пуще, и как олениха выкормила его своим молоком. Рядом сидела Кейта, перебирая горох, а шесть кошек расположились у её ног. Рыжий кот любил спать, положив голову прямо ей на ступни. Она всегда хмурилась, когда работала. Её волосы, как обычно, были спутаны, но чисто вымыты, и блестели в свете огня. Дождавшись паузы в разговоре, Перрин наконец собрался с духом.