Чары индиго

Меня охватило разочарование: так значит, я не увижу Адриана в последний раз… Письмо, конечно, лучше, чем ничего, но мне хотелось запомнить на прощание его прекрасные глаза.

– Он… он сильно переживает?

Мне невыносимо было думать о том, что он страдает.

– Читай письмо, – загадочно отозвалась Джилл. – И помни, Сидни, – дело не во мне. Дело в вас. Ты можешь контролировать, что угодно, но только не это. Успокойся и прими свои чувства.

На этой ноте мы расстались, и я присела на бордюр и стала ждать Маркуса. Я смотрела на конверт, разглядывая, как Адриан написал мое имя. Три раза я почти совсем было открывала его, но каждый раз мне не хватало духу. В конце концов я увидела подъезжающего Маркуса, и конверт исчез у меня в сумке.

Как только я очутилась в машине, Маркус тут же принялся возбужденно рассказывать про грандиозные планы. Я почти не слушала его. Я думала об Адриане и о том, какой пустой будет моя жизнь без него. Мы с Маркусом встретились с Уэйдом и Амелией на железнодорожной станции, но я не могла себе представить, что кто-то из них будет понимать меня, как Адриан – невзирая на то, что они были людьми, и у нас было сходное прошлое. Ни у кого из них не будет его лукавства и его сверхъестественной проницательности. А сквозь все эти чувства прорывались более волнующие воспоминания… как мы целовались, как соприкасались наши тела…

– Сидни! Ты меня слушаешь?

Я вздрогнула и посмотрела на Маркуса. Очевидно, это был один из тех моментов, когда Маркус не мог поверить, что кто-то не внимает каждому его слову.

– Извини, – сказала я. – Я задумалась.

Маркус ухмыльнулся.

– Ну так подумай о пляжах и коктейлях, потому что скоро твоя жизнь изменится!

Вечно он про эти пляжи и коктейли!

– Ты забыл про запечатывание татуировки. Или твой татуировщик по совместительству бармен?

– Ты, как всегда, умна и остроумна, – рассмеялся Маркус. – Мы отлично проведем время!

– Сколько мы там пробудем?

– Ну, первым делом мы займемся татуировками. Это самое важное. – К моему облегчению, Маркус наконец заговорил серьезно. – Потом мы заляжем на дно, и несколько недель будем просто наслаждаться жизнью. А потом мы вернемся и попробуем найти общий язык еще с несколькими недовольными алхимиками.

– А потом ты повторишь цикл? – поинтересовалась я. Я видела в зеркале заднего вида, как исчезает позади Палм-Спрингс. Мы ехали на север. У меня заныло в груди. – Отправишь других добывать ценную информацию, а потом освободишь их?

– Ну да.

Еще минуту мы ехали в молчании: я обдумывала его слова.

– Маркус, а что ты делаешь с собранной информацией? В смысле – что ты собираешься предпринять насчет мастера Джеймсона?

– Буду искать еще доказательства, – без промедления откликнулся Маркус. – Это самая ценная зацепка изо всех, что у нас были. Теперь мы можем поднажать и поискать еще.

– Это не просто зацепка. Почему бы не дать знать об этом мороям?

– Алхимики будут все отрицать. Кроме того, мы не хотим действовать поспешно.

– Да и пусть себе отрицают! – не выдержала я. – Зато морои будут начеку.

Маркус посмотрел на меня с видом родителя, пытающегося сохранить терпение в разговоре с ребенком. Я увидела впереди вывеску железнодорожной станции.

– Сидни, я понимаю, что тебе не терпится действовать, но поверь мне. Мы всегда так действуем.

– Я не уверена, что это правильно.

– У тебя очень уж много идей для того, кто только что присоединился к нам, – хохотнул Маркус. Мне начало это надоедать. – Подожди, и ты все поймешь.

Мне не нравилось его покровительственное отношение.

– Мне кажется, я уже понимаю. И знаешь что? Я не думаю, что вы что-то делаете. Ну вот вы раздобыли поразительную информацию – и дальше что? Вы продолжаете ждать. Вы убегаете и прячетесь. Какой с этого прок? У вас хорошие намерения… но только и всего.

Мне снова послышался голос Джилл: «Они говорят. Ты действуешь».

Как ни странно, Маркус лишился дара речи.

– Ты столько мог сделать! – продолжала я. – Когда я впервые узнала о тебе, ты мог все на свете. Технически ты и до сих пор можешь. Но все твои возможности растрачиваются впустую.

Маркус свернул на стоянку при станции. Вид у него до сих пор был ошеломленный.

– Откуда эта вся чертовщина? – спросил он наконец.

– От меня, – сказала я. – Потому что я не такая, как вы. Я не могу ничего не делать. Я не могу убегать. И я не могу ехать с вами.

Как же было хорошо сказать это!.. И это казалось правильным. Всю неделю разум твердил мне, что правильно будет скрыться, пока все это, с Адрианом и алхимиками, не пошло вразнос. И да, возможно, это было бы разумно. Сердце этого не одобряло, но я пыталась не обращать на него внимания. И только послушав Джилл и Маркуса, я поняла, что на этот раз моему разуму, возможно, придется выбрать менее логичное решение.

Надо отдать Маркусу должное. Он действительно выглядел обеспокоенным, и не только тем, что что-то было не по его.

– Сидни, я знаю, как ты привязана к этому месту и этим людям, но тебе опасно здесь оставаться. Сейчас ты в опасности повсюду, до тех пор, пока алхимики будут искать тебя. Пока твоя татуировка уязвима.

– Мне сказали, что любая жизнь, достойная этого названия, полна риска, – сказала я и, не сдержавшись, улыбнулась. Вот уж никогда не подумала бы, что я буду цитировать Джилл!

Маркус врезал кулаком по приборной доске.

– Что за сентиментальная чушь! Это хорошо в теории, но реальность – совсем другое дело!

– Какую реальность ты мог бы создать, если бы остался у алхимиков? – спросила я. – Сколько тайн ты смог бы раскрыть?

– Нисколько, если бы меня схватили, – ровным тоном произнес Маркус. – И какими бы бесполезными ты нас ни считала, но я освободил десятки алхимиков. Я помог Кларенсу и другим мороям.

– Ты не бесполезен, Маркус. Ты хорошо потрудился, но у нас с тобой разный путь, только и всего. Я останусь и продолжу действовать по-своему. Помнишь, что ты мне сказал при нашей первой встрече? Насчет того, чтобы помогать мороям на собственных условиях? Вот это – мое.

– Ты зря тратишь время!

– Это мое время, – сказала я. Именно эти слова сказал мне Адриан во время нашей ссоры на свадьбе, когда я сказала, что он не может продолжать любить меня. Мне стало жаль Маркуса. Вправду жаль. Он действительно рассчитывал на меня, рассчитывал, что я пойду с ними.

Маркус схватил меня за руку и взмолился:

– Сидни, не делай этого! Как бы ты ни была уверена в себе, какой бы осторожной ты себя ни считала, обстоятельства вырвутся из-под контроля!

– Они уже вырвались, – сказала я, открывая дверцу. – И я намерена прекратить сражаться с ними. Спасибо тебе за все, Маркус. Я очень тебе признательна.