Чары кинжала

Геррант положил тяжелую руку ей на плечо и прижал девушку к себе.

— Ну, маленький мерзавец, — сказал Адорик, — что ты хочешь сказать в свое оправдание?

— Ничего, отец, — ответил Галрион, — я только прошу о единственной милости.

— Ты считаешь, что имеешь право о чем-то просить? — Адорик вытащил кинжал и поигрывал им в такт словам.

— У меня нет никаких прав, но просьба касается моей госпожи, — сказал Галрион. — Отошли ее отсюда, прежде чем убьешь меня.

— Обещаю, — сказал Адорик.

Бранвен вскрикнула, оттолкнула Герранта с такой силой, что тот чуть не упал, и, подбежав к королю, бросилась к его ногам.

— Умоляю, мой повелитель, пощадите его, — рыдала Бранвен. — Ради его матери, прошу вас! Если вам нужна кровь, возьмите мою!

Бранвен ухватилась за подол рубахи короля и с мольбой смотрела на него.

Она была сейчас так прекрасна!

Волосы раскинулись по плечам, слезы текли по ее бледному лицу, даже королевские гвардейцы смотрели на нее с жалостью.

— О, боги, — выдохнул Адорик, — ты так сильно любишь этого недоумка?

— Да, — ответила Бранвен. — Я пойду за ним куда угодно, даже в мир иной.

Адорик посмотрел на свой кинжал, затем медленно вложил его в ножны.

— Геррант! — взревел король.

Геррант подошел, взял Бранвен за плечи и хотел увести ее, но она отказалась покинуть круг. Галрион был так слаб, что едва держался на ногах. Он был недостоин ее. И как только он вновь осознал это, он ощутил себя раздираемым на части.

— Ну, прах и пепел, — смягчаясь, проговорил Адорик, — если я не могу перерезать тебе горло, Галрион, то как мне решить эту проблему?

— Ты мог бы отправить меня и мою госпожу в изгнали, — спокойно сказал Галрион, — это оградит нас всех от еще больших несчастий.

— Ах мерзавец! — Адорик шагнул навстречу и дал сыну оплеуху. — Да как ты смеешь?!

Галрион отшатнулся, не скрывая гнева, но удержался на ногах.

— Ты хочешь, чтобы я всем рассказал, из-за чего между нами произошла ссора? — с вызовом сказал Галрион. — Хочешь? Я ведь расскажу!

Адорик застыл на месте, как загнанное животное.

— Или мне лучше принять изгнание? — продолжал принц. — И ни один человек не узнает о нашем споре.

— Ублюдок, — прошептал король так тихо, что Галрион еле смог услышать его.

Он повысил голос.

— О причине нашей размолвки никто знать не должен. Итак, Мы объявляем Нашему сыну Галриону, что Мы лишаем его всех званий и чести и изгоняем из наших владений навсегда. Мы отказываем ему в Наших землях, Мы отказываем ему в крове. Он никогда не сможет принять присягу королевского подданного. — Король остановился, переведя дух, — И Мы лишаем его имени, которым нарекли при рождении. Мы присваиваем ему новое имя — Невин. Ты слушаешь меня? Невин — то есть Никто. Вот твое новое имя.

— Я буду носить его с гордостью, — сказал Галрион. Бранвен высвободилась из объятий Герранта. Она улыбнулась так счастливо, словно почувствовала себя принцессой, которой могла бы стать, если бы ее жених не выбрал путь изгнанника. С благодарной улыбкой Галрион протянул ней руку.

— Остановитесь! — Геррант бросился между ними. — Мои повелитель, мой король, что же это? Могу ли я выдавать единственную сестру замуж в изгнание?

— Она моя невеста, — твердо произнес Галрион. — Твой отец дал свое согласие.

— Замолчи, Невин! — Адорик снова дал ему пощечину. — Лорд Геррант, говори!

— Мой повелитель! — Геррант упал перед королем на колени — ноги его больше не держали. — Действительно, мой отец благословил ее, и я, как его сын, должен выполнить обещание. Но мой отец выдавал ее за принца в надежде на благополучную и счастливую жизнь. Он любил ее. А что ждет ее теперь?

Пока Адорик раздумывал, Галрион ощутил, что пророчество двеомера ледяным крылом коснулось его спины. Он шагнул вперед.

— Отец, — начал он.

— Не смеешь больше так обращаться ко мне. — Адорик сделал знак гвардейцам. — Держите нашего «никого» покрепче.

Два гвардейца схватили его и скрутили руки за спиной, прежде чем он попытался увернуться. Бранвен стояла не шевелясь. Ее лицо побелело, и Галрион испугался, как бы она не упала в обморок.

— Умоляю вас, мой повелитель, — продолжал Геррант, — если я допущу эту свадьбу, что я буду за брат? Как смогу я претендовать на то, чтобы стать главой, клана, если я не смогу отстоять чести сестры? Мой король, я умоляю вас, если вы цените клан Ястреба, — не допустите, чтобы это произошло.

— Да будет так. Мы освобождаем тебя от того обещания, который дал твой отец, — произнес король.

— Герро! — зарыдала Бранвен. — Ты не смеешь! Я хочу уйти! Герро, отпусти меня!

— Замолчи! — Геррант шагнул к ней, простирая руки. — Ты не знаешь, какая жизнь ожидает тебя, если ты отправишься бродить по дорогам, словно нищенка.

— Мне все равно, — Бранвен отталкивала брата в исступлении. — Герро, Герро, как ты можешь так поступить со мной?! Позволь мне уйти!

Геррант на секунду задумался, но потом вскинул голову.

— Я не желаю получать сообщение, что моя сестра умирает при родах просто потому, что ее муж не может позволить себе пригласить акушерку. Я не хочу знать, как ты будешь умирать от голода где-нибудь на зимней дороге. Я лучше умру сам!

Это было трогательно, сильно сказано, но Галрион знал, что все эти красивые слова Герранта были смертельной, ядовитой ложью. Холодок предвидения бросил его в дрожь. Он начал вырываться и даже укусил за руку человека, державшего его, но за это он получил лишь удар по голове, от которого все поплыло перед глазами.

— Ты не прав, Герро, — твердила Бранвен, вырываясь из его рук, — я знаю, что ты не прав. Я хочу уйти с ним.

— Прав или не прав, но я теперь — глава клана, — отрезал Геррант, — и ты не ослушаешься меня.

Бранвен предприняла еще одно, последнее усилие, чтобы вырваться, но брат держал ее крепко. Пока он оттаскивал ее прочь, Бранвен рыдала от бессилия. Геррант увел ее в палатку. Адорик жестом приказал гвардейцам отпустить Галриона.

— Пусть Невин убирается прочь, — приказал король, протягивая сыну кинжал. — Это единственное оружие, которое разрешено иметь изгнаннику. У тебя должна быть припрятана где-то лошадь, иначе тебя бы не было здесь. — Он взял кошелек, висевший на поясе, и вынул из него несколько монет: — А это — серебро изгнанника. — Он вложил монеты в руку Галриона.