Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Чары телекинетика
Шрифт:

Так что когда он атаковал, я просто изо всех сил постаралась в этот раз не приземлиться на задницу. Вместо того чтобы противостоять его телекинетическим ударам, я изворачивалась, избегая их.

— Убегание — не жизнеспособная стратегия. Я ожидал от тебя большего, — отчитал он меня.

Он двигался быстро, кулаки аж размылись. Слишком быстро, чтобы уследить. Слишком быстро, чтобы увернуться. Он проскользнул через мои защиты и врезал по голове телекинетическим ударом, его кулак предоставил дополнительную дозу магии. Я отключилась.

Когда я пришла в себя, Ронан смотрел на меня сверху вниз.

— Я же говорил тебе, что убегание — нежизнеспособная

стратегия. Я быстрее тебя. Моя магия быстрее твоей магии. Будь я враждебным неприятелем, ты бы уже была мертва.

— Тогда хорошо, что вы добрый и милый Бог Войны.

Он снова рассмеялся.

— Тебе нужно включиться в сражение, — сказал он, когда я встала. — Ты отвлекаешься.

— У меня много всего крутится в голове.

Я рассказала ему о своём сегодняшнем опыте допроса двух наёмников — и кайфе, который я испытывала от своей власти над ними. И пока я трепала языком, сознаваясь в своих грехах, я гадала, зачем открываюсь Ронану. Он в принципе не мог понять.

Но он удивил меня, сказав:

— Никс испытывала такие же проблемы.

— Правда?

Никс, казалось, всегда точно знала, что она делает, как будто она целиком и полностью верна каждому решению. Она никогда не колебалась, и она никогда не утрачивала контроль.

— Никс не всегда была такой, — сказал мне Ронан, вновь улавливая мои мысли. — Её воспитывала семья её матери, люди. Только потом она пришла тренироваться с богами. Для неё это стало большой переменой.

Это определённо объясняло более человеческие качества Никс. Она обладала некой двойственностью — такая человечная в одну секунду, а в следующую такая же бесчеловечная, как и боги.

— Как Никс справилась с нерешительностью? — спросила я у Ронана.

— Ты должна верить в то, что делаешь, и в то, что это ради блага.

— Даже когда я знаю, что правильный поступок противоречит желаниям Легиона?

— Дело в твоих сёстрах, — сказал он.

— Да, но не только в них. Мой долг спасать жизни, особенно жизни моих сестёр, всегда будет перевешивать поимку плохого парня. Я могу поймать его потом. Однако я не могу вернуть кого-то к жизни, если они умерли.

Я знала, что должна была выразить эту мысль более аккуратно, особенно разговаривая с самим Лордом Легиона. Но Ронан, казалось, принадлежал к тем, кто ценит прямоту.

— Ты определённо умеешь перейти сразу к сути проблемы, — заявил он с бесстрастным лицом.

— Однако мои манеры — это не манеры Легиона, — сказала я. — Мы должны ожидать людских потерь, устранять угрозы любыми возможными средствами. Нам говорят, что сопутствующий ущерб неизбежен — и даже предпочтителен по сравнению с уроном, который злодей продолжит наносить, если останется на свободе.

— А как считаешь ты? — спросил у меня Ронан.

Впереди лежала опасная территория. Ронан мог казаться охотно идущим навстречу. Иногда он даже казался человечным. Но я не могла забывать, что он бог, а боги совсем не похожи на нас, людей. Они даже не были похожи на ангелов.

— Возможно, Легион прав в том, что спасение ценой поимки преступника допускает, что преступник будет ещё дольше наносить ущерб, — согласилась я. — Но я просто не могу жертвовать невинными. Потому что где пролегает грань? Когда холодность солдата Легиона, выполняющего свой долг, пересекает грань безразличия к человеческим жизням? Или хуже того, дьявольского удовольствия от обрывания их жизней?

— Ты беспокоишься из-за своей жажды власти.

— Как вы не оказываетесь захвачены магией момента?

Как вы не отвечаете на её соблазнительный зов, когда она течёт по вам, полыхая как лесной пожар, крича, чтобы её спустили с цепи? — отчаянно спросила я. — И хочется все больше и больше. Все остальное отлетает в сторону, и сам становишься монстром.

Так я чувствовала себя, когда допрашивала наёмника. Я страстно желала ощутить эту силу, обжигающую меня, и в то же время больше никогда не хотела чувствовать себя так.

— Ответ таков: ты учишься контролировать свою силу, — сказал он. — Ты так быстро получила так много магии. Неудивительно, что она берет над тобой верх. Контроль. Все дело в удержании контроля.

— У вас все так просто звучит, — сухо сказала я.

— Это не так.

Что-то в том, как он это сказал, во взгляде его глаз, заставило меня задаться вопросом, не говорил ли он о самом себе. Неужели даже боги борются с тем, чтобы не оказаться захваченными всей этой силой? Неужели я уловила редкую возможность заглянуть в душу непроницаемого Бога Войны?

— Магия поглощает некоторых людей, — прямо сказала я. — Они меняются. Они начинают смотреть на людей как на ничтожество, как на тварей, существующих исключительно для их развлечения. Это и случилось с Балином Давенпортом, Дезертиром. Я читала его отчёт. У него явно имеется красочное портфолио достижений после ухода из Легиона. Он жестокий и извращённый мужчина. Это тренировки Легиона заставили его стать таким? Его время здесь превратило его в монстра?

Несколько тяжёлых моментов Ронан молчал.

— Ты не делаешь свою жизнь проще, задавая эти вопросы, — сказал он наконец.

— Меня обвиняли во многом, но в упрощении своей жизни — никогда, — ответила я. — Или чьей-то жизни, если на то пошло.

— Продолжай задавать эти непростые вопросы, Леда. Просто не слишком громко, — добавил Ронан. — Я потерял слишком много ангелов из-за жестокости, о которой ты говоришь, из-за этой жёсткости, которая делает их высокомерными, заставляет верить, будто они могут бросить вызов власти богов и вредить любому, кому им вздумается. Ангелы — защитники человечества, паладины. Им даны силы, которыми не обладают простые смертные, чтобы они могли защищать Землю и людей, живущих там. Не допускай ошибок, которые совершили эти падшие ангелы.

— Я не ангел, — заявила я.

— Возможно, пока нет, но Никс убеждена, что ты им станешь.

— А вы? Что вы думаете? — спросила я у него.

— Время покажет, — он вновь опустился в бойцовскую позу. Он давал мне предупреждение перед тем, как напасть.

Это не особо помогло. Мы перешли к очередному раунду тренировок. Или, скорее, надирания задницы.

Я держалась на расстоянии от него, давая себе время увернуться от его магических ударов и заряженных телекинезом кулаков. Я даже сумела нанести удар. Но когда мой кулак врезался в его твёрдый живот, это, казалось, лишь развеселило его, а не причинило боль. Я слишком поздно осознала, что он заманил меня в ловушку.

Быстрый как молния, он схватил моё запястье, заблокировав его под своей рукой. Затем он в упор ударил по мне телекинетической магией. От этого я полетела через всю комнату. В этот раз я сумела ухватиться за верёвки для тренировок, свешивающиеся с потолка. Он снова ударил по мне, и я упала с верёвок. Я грохнулась на землю с гулким ударом, эхом прокатившимся по комнате — и через моё тело.

— У тебя все ещё нулевая сопротивляемость телекинезу, — сказал он.

Я потёрла ноющую голову.

Поделиться с друзьями: