Чары зари

— Да. Я собираюсь на восток отсюда, в Элдис. Безопасно ли на дорогах?

— Человек вроде тебя всегда в безопасности среди Народа, но следи внимательно за свиньями из Элдиса. Никогда не знаешь, что им придет на ум.

— О, да, — Невин решил согласиться из вежливости. — Я вообще удивлен, что вы ведете дела с людьми моей расы.

— Чем дольше идет война, тем больше людей из Элдиса погибнет. Кроме того, пока они сражаются на востоке, у них не будет возможности пытаться отобрать наши земли. — Она подняла руку, насмешливо салютуя. — Пусть король Керрмора живет сотню лет!

* * *

Хотя Невин и собирался в конце концов, отправиться в Элдис, его настоящая цель лежала сразу же к западу от границы, там, где из моря поднимаются три затопленные горы, которые образуют острова Умглейд. Весь первый день до вечера и часть следующего дня Невин ехал вдоль морских скал через поля с высокой, колеблемой ветром травой, пока не добрался до невысоких холмов, где не жил никто из людей или эльфов. На третий день по узкому проходу путник выбрался на широкий, скалистый берег, где волны, грустно бормоча, медленно накатывали на гравий, словно море бесконечно разговаривало само с собой. Невин увидел, как в двух милях от берега из моря поднимается темный остров, резко выделяющийся на фоне серебристого блеска Южного моря.

Поскольку был прилив, Невину пришлось подождать, пока не появится возможность перебраться на остров. Он отвел своих животных к двум каменным столбам, которые отмечали вход на каменную насыпную дорогу. В это время она все еще находилась под водой. Старик наблюдал, как волны ударяются о камни. Вскоре прилив пошел на спад, и каждая следующая волна ударялась чуть ниже предыдущей. Крича и как будто жалобно хныча, морские птицы опускались вниз, как будто намереваясь взглянуть на человека. То были грациозные чайки, скопы и неуклюжие пеликаны, которые считались священными у бога Вума. Лениво наблюдая за птицами, Невин думал о предстоящей работе: о том, как станет убеждать священников Водного Храма помочь двеомеру в работе по излечению разрываемого на части королевства. Его терзали сомнения. Когда Невин хладнокровно размышлял о своем сверхсложном плане, то он казался ему чистейшим сумасшествием.

Когда волны отступили, обнажилась длинная насыпная дорога. Она блестела, как серебристая морская змея. Невин подождал, пока ее не высушат солнце и ветер, а затем повел по ней своих нагруженных животных. Фыркая, они высоко поднимали копыта на незнакомом грунте. Впереди высился остров, составлявший примерно десять миль в длину и семь в ширину, с низкой горой посреди лугов, заросших грубой травой — руппией морской. Поскольку день был солнечный (редкость для Умглейда), по пути к острову Невин мог даже различить сами здания храма. В конце дороги стояла каменная арка, украшенная резьбой — переплетающимися кругами и пеликанами, а также надписью: «Вода покрывает и открывает все».

Когда Невин сошел с насыпной дороги и ступил на твердую землю, ему навстречу через луг уже спешил молодой священник, светловолосый парень примерно шестнадцати лет, одетый в темные бригги и полотняную рубашку навыпуск простого кроя. На кокетке рубашки, где обычно вышивается герб лорда, красовались оранжевые пеликаны.

— Добро пожаловать, путник! Что привело тебя в Водный Храм Вума?

— Мне нужна помощь оракулов бога. Меня зовут Невин.

— А меня — Кинрей. Бог дает путеводные нити всем, кто спрашивает.

Храмовый комплекс находился примерно в миле, за продуваемым ветрами лугом. Пока они шли туда, Кинрей не сказал больше ни слова, и Невин задумался о нем и о причинах, которые побудили его выбрать такую уединенную жизнь в столь раннем возрасте. Кинрей был симпатичным малым, хотя узкое лицо его обветрилось и покраснело от постоянного морского ветра. Голубые глаза юноши казались странно отстраненными, слегка тоскливыми и задумчивыми, словно он считал, что обычная жизнь ничего не может ему предложить.

Под прикрытием горы вздымался высокий каменный брох, вокруг него стояли различные сараи, два небольших круглых дома и конюшня. Несколько искривленных ветром деревьев отбрасывали тень на небольшие участки; несколько цветков боролись за жизнь под стенами. Ветер обдувал здания и постоянно кружил над островом песок и пыль. За комплексом Невин увидел огороды, поле с ячменем и нескольких белых коров. Хотя благочестивые люди и делали пожертвования Вуму, когда хотели получить его совет, этих денег никогда бы не хватило, чтобы содержать храм.

Кинрей показал на небольшую круглую хижину с недавно крытой крышей рядом со стеной конюшни.

— Это гостевой дом, мой господин. Я отнесу туда твои пожитки после того, как заведу в конюшню лошадь и мула. Видишь вон там большой дом? Он принадлежит верховному жрецу, и ты можешь зайти к нему прямо сейчас.

— Спасибо — непременно так и поступлю. Адоник до сих пор возглавляет Орден?

— О, он умер очень давно. Для его замены призвали Педраддина.

Как это часто случалось, Невин удивился тому, сколь быстро идет время — для других людей. Он помнил Педраддина псаломщиком и даже мальчиком-прислужником при алтаре, немногим старше Кинрейя. Однако у человека, который приветствовал его в дверях резиденции верховного жреца, было много седых волос в темных волосах, ходил он медленно и величественно, как и подобает человеку в годах, занимающему высокое положение.

— Клянусь лапами и перьями священных птиц! Неужели это Невин?

— Да, это я. Ты меня помнишь? Наверное, прошло лет двадцать с тех пор, как я появлялся здесь.

— Да, но ты произвел на меня сильное впечатление. Поразительно видеть тебя в таком добром здравии. Наверное, ты — лучшее доказательство действенности твоих трав, какое только может иметь лекарь. Или все это благодаря двеомеру?

— На самом деле двеомеру. В своем роде. Рад снова видеть тебя.

Педраддин проводил гостя в просторную каменную комнату, в которой стояли стол, скамья, узкая кровать и множество полок, заполненных старинными рукописями и свитками в кожаных чехлах. В очаге из розового песчаника тлел торф — благодаря близости моря в помещениях на острове всегда было прохладно. Когда верховный жрец хлопнул в ладоши, в заднюю дверь вошел слуга — темноволосый мужчина лет тридцати. Его лицо «украшал» самый жуткий шрам, какой когда-либо доводилось видеть Невину. Глубокий порез тянулся через всю левую щеку и заканчивался у уголка рта, искажая его, от чего казалось, что мужчина постоянно издевательски улыбается. От всего шрама в разные стороны отходили какие-то бугорки, а зажившая кожа странно блестела.

— Давин, принеси нашему гостю и мне немного молока со специями. Затем до ужина можешь делать, что хочешь.

Слуга молча кивнул и ушел через ту же дверь.

— Он не может нормально разговаривать, — объяснил Педраддин Невину. — Когда-то он был моряком в Элдисе. Мы нашли его выброшенным на наш берег, истекающим кровью. С тех пор прошло приблизительно шесть лет. Он попросил разрешения остаться с нами, и я не могу его винить за то, что он больше не хочет воевать. Молчаливый человек — хороший слуга для священника.

После того, как Давин принес молоко, священник и мастер двеомера сели у огня. Невин глотнул сладкого молока и пожалел о том, что жрецам Вума не разрешается пить эль или мед.

— Я удивлен, что ты, с твоими способностями к двеомеру и опытом, пришел за предсказаниями к нам.

— Предсказание, которое мне требуется, касается всех земель Дэверри и Элдиса, а не просто моих личных дел, ваше преосвященство. Я также пришел просить вашей помощи в одном вполне определенном, но крайне странном деле. Скажи мне, болит ли у тебя сердце, когда ты видишь, как бушует бесконечная война?