Час Быка (журнальный вариант)

* * *

В это время в Садах Цоам Фай Родис объясняла Таэлю случившееся, прося его немедленно отправить самолеты на выручку.

— Полетами из-за недостатка горючего распоряжается только Совет Четырех.

— Так доложите Совету, а еще лучше — самому владыке.

Инженер Таэль нерешительно переминался. Родис, встревоженная, сочла это глупой растерянностью.

— Вы понимаете, насколько мал запас времени! — удивленно воскликнула Родис. — Что же вы стоите?

— Это очень непросто — доложить владыке, — хрипло сказал Таэль. — Будет скорее, если вы сами…

— Что же вы не сказали сразу! — И Фай Родис направилась в покои Председателя Совета Четырех.

На счастье, Чойо Чагас не выезжал сегодня, Родис прождала всего полчаса, прежде чем ее ввели в зеленую комнату, ставшую уже постоянным местом ее встреч с владыкой Торманса.

— Я предвидел подобную возможность, — сказал Чойо Чагас, выслушав Родис и посмотрев переданный со звездолета снимок, — поэтому управители на местах отговаривали ваших исследователей.

— Но им ничего не объяснили!

— Каждый зональный управитель стыдится — вернее, боится, говорить об этих нелюдях. Их зовут «оскорбителями двух благ».

— Двух благ?

— Ну, конечно, — долгой жизни и легкой смерти. Они отказались от той и другой и поэтому должны быть уничтожены. Государство не может терпеть своеволия. Но они спасаются в заброшенных городах, а недостаток транспорта затрудняет расправу, превращает их в позор для зонального управителя.

— Мы говорим, — сказала Родис, — а лишние полчаса могут обернуться гибелью наших товарищей. Они надежно защищены, но емкость батарей ограничена.

Узкие и непроницаемые глаза Чойо Чагаса пристально следили за Родис.

— Я не понимаю! Ваши девятиножки обладают убийственной силой. Я помню дверь в этом дворце, — язвительно улыбнулся владыка.

— А я не понимаю вас. Конечно, у каждого СДФ есть резательный луч, инфразвук для обрушения препятствий, наконец, фокусированный разряд…

— Тогда о чем вы тревожитесь? Вместо расходования энергии на защитное поле пусть потратят ее на истребление негодяев.

— Они этого не сделают!

— Даже если вы прикажете им?

— Я не могу приказать так, как это делается здесь, даже если бы я в приступе безумия захотела. Никто не исполнит истребительного приказа, совета, поручения. Это один из главных устоев безопасности нашего общества.

— Что сделалось, видите, опасностью!

— Да, у вас. Но прошу, не тратьте времени, дайте ваш приказ! Не на избиение, разумеется, а на посылку самолетов. Чем вы справляетесь в подобных случаях — успокоительной музыкой или ГВР — Газом Временной Радости?

— Газом Радости! — сказал Чойо Чагас со странной интонацией. — Пусть будет так! На сколько времени у них хватит энергии? Но разве нельзя послать им ракету с батареями с вашего всесильного корабля?

Родис взглянула на браслет, зафиксировавший момент получения сигнала из города Кин-Нан-Тэ.

— Около семи часов — вероятно, меньше. Ракету не посадить точно без корректирующих станций. Мы убили бы своих товарищей — слишком мала площадь, на которой они окружены.

Чойо Чагас встал.

— Я вижу, как вас заботит их судьба. Вы не такая уж бесстрастная машина, какой кажетесь нам, обитателям Ян-Ях!.. Я вернусь через минуту.

В соседней комнате ждал высокий, худой змееносец с впалыми глазами и тонкогубым, лягушечьим ртом.

— Пошлите два самолета из резерва охраны в Кин-Нан-Тэ на выручку наших гостей с Земли, — начал владыка, глядя поверх склоненного в почтительности чиновника. — Защита у них проработает еще семь часов, — продолжал Чойо Чагас, — следовательно, через семь с половиной будет уже поздно. Слышите — через семь с половиной!

— Я понял, великий! — Чиновник поднял на владыку преданные глаза.

— Все оскорбители должны быть истреблены до последнего. Не нужно мучений, просто уничтожить!

Змееносец поклонился еще раз и вышел. Чойо Чагас вернулся в зеленую комнату, говоря себе: «Сделаем опыт! Так ли они хороши, как заверяет эта Цирцея».

— Приказ отдан. Мои приказы здесь выполняются.

Фай Родис благодарно взглянула на владыку и неожиданно насторожилась.

— О каком эксперименте думаете вы?

— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, — поспешно сказал Чойо Чагас и, не ожидая возражения, продолжал: — Будете ли после полученного урока стремиться в удаленные области планеты?

— Нет. Эта экскурсия была вызвана желанием наших исследователей увидеть первобытную природу Ян-Ях!

— Что ж, они ее увидели!

— Опасность пришла не из природы. «Оскорбители» — продукты человеческого общества, построенного на угнетении и неравенстве.

— О каком равенстве вы говорите?

— Единственном — одинаковых возможностей. В отношении же выполняемого труда — при великом разнообразии людей есть равенство отдачи.

— Выдумка! При истощенных ограниченных ресурсах планеты далеко не каждый человек достоин жить. Людям так много надо, а если они без способностей, то чем они лучше червей?

— Вы считаете достойными только тех, у кого выдающиеся способности? А просто хороших, добрых работников?

— Как их определить, кто хорош, кто плох! — пренебрежительно сказал владыка.

— Так просто! — сказала Родис. — Даже в глубокой древности умели распознавать людей. Знакомы вам такие старые слова, как симпатия, обаяние, влияние личности?

— А каким вы находите меня? — внезапно спросил Чойо Чагас.

— Вы выдающийся и плохой человек, а потому очень опасный.

— Как вы это определили? — насторожился владыка.

— Вы знаете себя — отсюда ваша подозрительность, комплекс величия, необходимость постоянного попирания людей, которые лучше вас. Для этого вы хотите обладать всем на планете. Хотя иррациональность такого желания вам ясна, но оно сильнее вас. Вы даже отказываетесь от общения с другими мирами, потому что овладение ими вне ваших возможностей. А как же могут другие оказаться выше, лучше и чище вас?! Невозможно стерпеть!