Час цветения папоротников

— Моя фамилия Рябоштан и к вашему Сергею Федоровичу я отношения не имею, — подумав о своем собеседнике плохо, неприятным голосом человека, пытавшегося прекратить разговор, с раздражением сказал Сергей.

— Ну да, ну да, понимаю… — согласно закивал больной, панибратски похлопав Сергея по плечу с таким видом, будто Сергею это не могло доставить ничего, кроме удовольствия. — Он, тоже, как и вы, Сергей Федорович, только вы Рябоштан, а он, Тягнырядно. Но он, дрянь такая, ну очень на вас похожий. Сволочь редкая и рожа на бок.

Захворавший от удовольствия даже хрюкнул, поперхнувшись смехом, достал из кармана носовой платок, похожий на засаленную ветошь, которой механики на кораблях протирают машину и громко высморкался.

— Я н-не п-понимаю, на что вы намекаете?! — заикаясь, спросил Сергей, невольно потрогав свое лицо. «Ничего не набок… Чтоб тебя черт взял!» - в сердцах пожелал Сергей.

— Нет, что вы! Я ни на что не намекаю. Не подумайте ничего плохого. Я Сергея Федоровича Тягнырядна давно знаю. Я с ним однажды даже в одном профилактории на Днепре отдыхал и по работе мы часто встречаемся. Но он, паршивец, ну очень на вас похож. Скажу вам сугубо между нами: дрянь во всех отношениях.

Сергея аж в жар бросило, он боролся с желанием стукнуть своего пациента чем-то тяжелым, хотя бы тем же тонометром. Но вдруг его осенило и он, перебив своего, не умолкающего собеседника, спросил у него напрямик:

— Простите, но если у вас есть такой уж очень похожий на меня знакомый, позвольте, воспользовавшись «знакомством», обратиться к вам с просьбой.

— С просьбой?.. — застыв с криво разинутым ртом, озадачено переспросил Сергея несмолкающий хворый, и тут же умолк, будто кто-то одним щелчком выключил надоедливый громкоговоритель.

— Ведь вы руководите большой строительной организацией, так не могли бы вы в виде шефской помощи, нам на подстанции подчинить ступени? — спросил Сергей. — Объем работы там небольшой, всего одна ступенька сломана, такая небольшая, из бетона. Сколько мы заведующего ни просим ее подчинить, он и слушать не хочет, говорит, что он врач, а не строитель. У нас хоть и не очень высокое крыльцо, но ночью ногу сломать можно.

— Я подумаю, чем можно будет вам помочь. Давайте я вас провожу. Я вам потом как-нибудь перезвоню… — обнадежил Сергея моментально выздоровевший больной, любезно подталкивая его к двери.

Бывают же люди! Разгорячился Сергей, он завелся настолько, что вынужден был сам себя одернуть. Ведь главный недостаток дурака не глупость, а то, что с ним скучно. Хотя этот фрукт не дурак, а обыкновенный украинский жлоб. Ну и вызвал бы себе для измерения давления кого-то из коммерческих медицинских структур. Их сейчас много развелось.

В двух самых известных в Киеве частных клиниках цены почти не отличаются. Выезд бригады скорой помощи, которая только проконсультирует, обойдется в 350 гривен, а если придется оказать первую медицинскую помощь, то 490. Пошутить же с частной скорой помощью не получится. Если вызов зарегистрирован, а потом кто-то попытается от него отказаться, придется оплатить транспортные расходы в размере 190 гривен. Совсем другое дело с государственной скорой помощью, здесь все бесплатно.

И получают врачи частной скорой помощи в несколько раз больше. Но Сергей никогда бы туда не перешел, ни за какие деньги. Ему рассказывали знакомые коллеги, как им там работается. Они находятся в такой зависимости от произвола хозяина, что никакая казенная служба не идет в сравнение. На дежурстве каждый должен демонстрировать постоянную занятость и быстро выполнять указания начальства, наподобие: «стой там — иди сюда» или, как в песне поется: «постой, не вешай трубку, и молчи…» А будешь плохо проявлять лояльность и недостаточно активно восхвалять хозяина, это сразу же отразится на зарплате. Ни за какие коврижки Сергей не отдал бы себя в подобное рабство. А, ни в таком же рабстве, он находился, но за много меньшую плату?

Заехать на подстанцию не удалось. Диспетчер по рации передал новый вызов: «Пищевое отравление». Ночь без заезда на базу для бригад скорой помощи обычная практика. Многие не выдерживают, увольняются. Из молодежи работают только студенты, которые подрабатывают в качестве медсестер или фельдшеров. Но, при первой же возможности, они уходят туда, где работа поспокойнее и платят побольше. Молодых врачей вовсе нет, пройдет несколько лет и скорая останется без медиков. Не зря говорят: «скорая помощь» это барометр состояния общества тире медицины.

Продолжают работать только люди среднего и пенсионного возраста. Каждое дежурство, это серьезное испытание, но они останутся здесь до конца, пока не вымрут, все до единого. Что их здесь держит? На скорой бывает тяжело и горько до слез, даже страшно, но никогда не бывает скучно. Здесь на одном дежурстве можно увидеть начало и конец жизни, и все, что случается между этим.

Прибыв на место, выяснилось, что отравились суррогатной водкой. Виновник вызова двадцатилетний Вячеслав Кутько лежал на полу, по всему было видно, что у него тяжелая форма алкогольного отравления. Новая трехкомнатная квартира была пуста, не считая двух матрацев на полу, трех детских кроватей и множества порожних бутылок по углам. Забивал дыхание удушливый смрад, в котором преобладало зловоние кала, мочи и какой-то дохлятины.

На полу сидело двое детей в возрасте около двух лет. Первый, до крови исцарапанный, с остервенением душил за горло, отбивающегося кота. Второй, похожий на первого, перепачканный калом, голый сидел на полу и, размазывая кал по лицу, с безразличным видом его ел. Третий ребенок выглядывал из детской кроватки. От двух остальных, он отличался тем, что лицо, руки и рваная рубашонка у него были в зеленке.

Сергей срочно вызвал на себя специализированную бригаду. Раньше она называлась «токсикологической», теперь ее переименовали в «бригаду интенсивной терапии». Перекрестили порося на карася. Обычная игра в смену названий, от которых ничего не меняется, зато создается видимость деятельности. Не теряя времени до их приезда, Сергей начал оказывать помощь мертвецки пьяному Кутько.

Его кожа была холодной на ощупь, пульс на периферических артериях не прощупывался, закатившиеся глаза напоминали два сваренных вкрутую яйца. Сергей вместе с Миррой Самойловной переложили его с пола на матрац. Одеяла они не нашли и укрыли его каким-то тряпьем, а затем, сменяя друг друга, пытались попасть ему в вену. Но, ни у Сергея, ни у Мирры Самойловны ничего не получалось, артериальное давление не определялось и вены спались.

Жена потерпевшего назвалась Людой, на вид ей было около тридцати. Она выпила меньше, хотя и была сильно пьяна, но говорить могла. В грязной майке без трусов она сидела рядом на полу. Постоянно отбрасывая с лица растрепанные пряди липких волос, икая и запинаясь, она рассказывала о том, что произошло.

— Водку мы взяли в магазине «Фуршет», здесь, недалеко. Она там дешевая. Хватило на две бутылки. Выпили. Все, как всегда, ничего особенного, обычный приход. Я отошла ненадолго в туалет и там заснула. Прихожу, смотрю, а Вячек сам все допил и отключился. Я побуцкала его ногами, он в последнее время часто так поступает, все ему мало… А он лежит и ни гу-гу, даже не матерится. Тогда я к соседям пошла, а они вас вызвали.

— Вы, почему за детьми не смотрите? — стирая пот со лба, спросил Сергей.