Час до конца сентября

– Как тебя раскорячило, - не смогла удержаться от хохота Ира, но через мгновение стала серьезной.
– Если я когда-нибудь начну стонать от счастья с другим, ты узнаешь об этом заранее.

– Нет.

– Что - нет?

– Не будешь с другим, Ир, - остановился на половине пути к дому мужчина, развернул любимую к себе.
– Я сделаю все, я буду стараться, чтобы даже в принципе у тебя не возникло мысли о других вариантах. Я надолго запомню те ощущения, это страшно - испытать такое. И тебе не дам повода их узнать из-за меня. Обещаю.

– Спасибо, Решад. Я верю тебе, - тихо ответила Ира.
– Как же я тебя люблю!

– Повтори, - осторожно попросил мужчина, не веря ушам.

– Люблю, даже боюсь иногда, насколько. Неужели ты до сих пор не понял?

– Эй, молодежь, вы там долго еще целоваться будете?
– с террасы выглянула Женька.
– Мы голодные!

– Доброе утро, подруга, что, хорошо спится на свежем воздухе?

– Ох, хорошо-о-о!
– потянулась довольная Женя.

Из-за стола поднялся мужчина, не уступающий ростом вошедшему, протянул руку, внимательно изучая спутника дочери:

– Александр Рэймович.

– Решад Маратович.

– Давай, Решад Маратович, пока дамы суетятся на кухне, покурим в теньке, - кивнул на выход отец.

– Все, повел бойца на допрос с пристрастием, - рассмеялась Женя, когда мужчины вышли в сад.

– Женьк, а вдруг Решад папе не понравится?
– Ира поставила в вазу букет, провела по бутонам пальчиками.
– Надо же, запомнил. Я боюсь, Жень.

– И что? Вы же не прекратите бегать на два дома? Тем более, вон, уже шорты висят на стуле, явно не твой размерчик. Вчера еще заметила, - кивнула подруга в сторону гостиной, и хихикнула на алые щеки Ирины, кинувшейся прятать в шкаф злополучную деталь мужского гардероба.
– Не дрейфь, мы с Бахтияром почву подготовили, если Саша Пингвиненка терпел до поры, а та срань в подметки Ярканату не годится. Надеюсь только, что наш Решадик свой характер сразу не покажет. Все-таки, как быстро ты его переделала, подруга.

– Нет, Жень, его не нужно было переделывать. Только разглядеть, показать, что он нужен. Это он внешне такой грозный и угрюмый, а в душе - нежный марципанчик! Он даже плакать умеет…

– Ты и Торквемаду доведешь до слез, я в тебя верю. Сидим, ждем, что еще делать.

– Ну, как на духу, выкладывай сам краткую биографию, кто ты, что ты, какие планы в дальнейшем. А то мне уже напели в уши дифирамбы, хочу услышать тебя.

– План один - ваша дочь, Александр Рэймович, на всю жизнь, - Решад закурил, подбирая слова.
– Биография проста. Тридцать пять лет, на данный момент заведую местной больницей. За плечами Военно-медицинская академия, десять лет службы военврачом.

– То и смотрю, шрамов на тебе - коллекция.

– Три легких ранения, два тяжелых.

– Родители?

– Мать работает здесь директором школы, отец давно умер.

– Семью обеспечишь? Доча моя, конечно, не из притязательных, но иногда суммы немалые требует. Помогать не стану.

– Потяну. Пусть занимается тем, что ей нравится.

– Да, я смотрю, размахнулась Ирка моя, никогда бы не подумал, что дочь будет… морковку с помидорами выращивать. Внуки будут?

– Мы не торопимся. Ее еще до ЗАГСа нужно довести.

– Не хочет?

– На намеки делает вид, что не понимает. В лоб не спрашивал. Сегодня хотел предложить. Знаю, чем закончилась ее первая попытка дойти до этого заведения, даже благодарен тому… щеглу. Если бы не его поступок, мы бы не встретились с Ирой.

– Стремительно все случилось... Сколько вы знаете друг друга, месяца три?

– Четырнадцать лет, как оказалось.

– А, да, Бахтияр рассказал. Вот ты какой, лейтенант…

– Майор запаса.

– Добро. Вопросов больше нет. Пойдем, а то вон, моя Женька уже три раза делала «страшные глаза».

– Есть!
– с облегчением выдохнул будущий родственник.

После завтрака Женя прилегла в гамаке, Решад ушел в больницу. Ирина домыла посуду, и вышла на террасу к отцу.

– Дочь, он мне нравится, - без предисловий Александр начал разговор, которого боялась девушка.
– Рано еще что-то говорить, но по первому впечатлению - толковый мужик. В ЗАГС пойдете, или …так?

– Пока так. Он не предлагал, пап.

– А ты как хочешь?

– Если спросит - побегу, в чем есть.

– Дочь, ты счастлива? Вот этим всем?
– отец обвел рукой участок.
– Огород, розы твои, кусты, деревня, Решад этот? Не хочешь вернуться?

– Пап, не вижу смысла возвращаться. Ты говоришь - розы, огород, кусты, а я знаю, что где растет, каждую травинку, как за каким растением ухаживать, не поверишь, но взрослые женщины у меня спрашивают совета! У меня, представляешь?
– гордо заявила дочь.
– Кстати, ты нахваливал чай, а там чая нет, одни травки, сама ферментировала и сушила. На прошлой неделе я на свои деньги купила дегидратор и еще одну теплицу, правда, с осенней скидкой, под помидоры черри на следующий год. Не у тебя выпросила, а сама заработала, и текущие траты уже из моего кармана, и мне это нравится! Я здесь на своем месте, пап, я теперь - фермерша!

Ира раскраснелась, как всегда, когда волновалась, потянулась было к отцовской пачке сигарет, но махнула рукой.

– Канал на ютубе за три месяца перевалил за пятьдесят тысяч подписчиков, а я просто показываю огород, поселок, рассказываю, как приготовить вкусные блюда практически из ничего. Уже три ресторана пользуют мои рецепты!
– продолжила Ира, чуть переведя дух.
– В Москве пока один.

– Но в городе у тебя перспективы! Все, что пожелаешь! Хочешь - ресторан свой будет, а не в чужие руки свои идеи продавать.

– Пап, я здесь живу, привыкай. Не оправдала доченька надежд, не хочет быть крутой папиной наследницей, кривая получилась, да, неправильная? Стыдно людям говорить, что в деревне дочь живет, и довольна этим?

– Ира, ты что выдумала? Что бы ты ни делала, я горжусь тобой, в любом варианте. Ты - лучшее, что у меня есть. Мы были хреновыми родителями, вину с себя не снимаю, но мы с мамой твоей старались. Прости меня, но, когда ты была под боком, даже с тем, - Александр вспомнил меткое определение Виталику, данное нынешним мужчиной дочери, - щеглом, ты все равно была рядом. А тут… Моя ухоженная красавица дочь в земле копается…

– И в земле, и в навозе, и с бензопилой!
– рассмеялась Ира, крепче обняв отца.
– Полтора часа, пап. Всего полтора часа, и я у тебя, по первому звонку. Сам-то! Сюда три месяца ехал, собирался!

– Уговорила. Но повторюсь, что не так, перестанет нравиться это счастье, сворачивай хозяйство, и в Казань.

– И что я буду делать в городе? Опять висеть на вашей с мамой шее, и по клубам бегать до старости, потихоньку спиваясь? Что я там не видела? А у нас грибной сезон начался, завтра в дальний лес едем с подружкой и мамой Решада, пока он на работе. Да, здесь все по-другому, другие ценности, другое мировоззрение, но я очень счастлива, пап, это все - мой мир.