Час дракона

– Не стоит беспокоиться, док! – встрял в беседу Середа. – «Жубы» ему вряд ли понадобятся!

– Почему? – удивился Акинфиев.

– Он не выполнил приказ полковника Корсакова: не заковал Фараона в наручники, не взял в подмогу двух чистильщиков, хотя Дмитрий предупредил старлея (теперь, думаю, бывшего) о чрезвычайной опасности фигуранта, – наябедничал Игорь и резко обернулся к раздетому по пояс, умытому, забинтованному Вовку с подвешенной на грудь рукой. – Молись, Сашок… Горячо молись, чтобы Логачев с Ерохиным сумели благополучно изловить беглеца! Иначе Васильич тебя собственноручно пристрелит. У него, как ты знаешь, есть подобные полномочия!

Барин заметно побледнел, подбородок у него дрогнул, в глазах мелькнуло отчаяние.

– Он действительно ТАКнакосорезил? – шепнул мне на ухо Акинфиев.

Я молча кивнул.

– А если изловят, все равно добра не жди, – продолжил вредный Середа. – Не первый год служишь, знаешь порядки. Разжалование и задушевная беседа в Особом отделе тебе обеспечены стопроцентно. А дальше… дальше сам понимаешь!

Вовк побледнел еще сильнее и зашевелил распухшими губами. Очевидно, начал молиться.

– Да-а-а, жаль парня! – покачал головой Акинфиев. – Такой молодой…

– Он боец секретной команды, прошедший особую подготовку и подписавший спецконтракт! – жестко отрезал возникший словно из-под земли Логачев. – Он не чета простым оперативникам (в том числе по размерам зарплаты). Зато и спрос с него другой! Согласно ведомственной инструкции номер сто восемнадцать, то, что натворил Вовк, является тягчайшим должностным преступлением! Со всеми вытекающими последствиями… Однако с этим успеется. А теперь сю-юрприз!!! Виталий Федорович, покажи нашим соратникам Фараона без маски!

Из-за угла вышел Ерохин с черным пластиковым мешком на плече (такие обычно используются для переноски трупов. – Д.К.)…

– По дороге случайно подобрали, – в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил Логачев.

– Фараона?! – не въехал Игорь.

– Мешок, дурья голова! Вытряхивай, Федорович!

Положив свою ношу на землю, Ерохин со скрежетом расстегнул молнию. Внутри, связанный по рукам и ногам, находился генерал-майор Анатолий Глинский – заместитель Нелюбина по административно-хозяйственной части!!!

Глава 6

– Предатель из нашего ведомства! – ахнул Середа. – Кто бы мог подумать!

– Просто вы их у себя плохо ищете. Все на других коситесь! – проворчал я.

– Их?! – приподнял брови Логачев. – Думаешь, найдутся еще? У НАС?!

– Уже находились, в команде «Ч». [42] – с нажимом напомнил я.

Логачев сконфуженно потупился.

– Ты лучше скажи, старая лиса, давно ты стоишь за углом? Небось весь наш разговор слышал?!

42

См. «Операция Аутодафе».

– Слышал, – сознался Петр Васильевич. – По той простой причине, что взяли мы Глинского почти сразу и быстро вернулись обратно. Но не через пустырь (не хотелось по костям лазать), а обходным путем. Подошли как раз к началу вашей приватной беседы о художествах Барина. Ни ты, ни Середа стучать бы на него не стали (слишком уж вы оба щепетильные). Поэтому я не упустил шанса получить нужную информацию… Гхе, гм, – Седой богатырь, похоже, не знал, как покорректнее завершить свою речь.

– А как вел себя при задержании дражайший Анатолий Борисович? – поинтересовался Середа. – Сильно сопротивлялся?

– Куда ему! – презрительно фыркнул Логачев. – Даже автоматом воспользоваться не успел!

– Антидот помог иуде справиться с Барином, но не более того. Его подловили на краю пустыря, у кромки леса. Он зацепился ногой о чей-то скелет, упал, треснулся башкой о камень, «поплыл»… ну и взяли «тепленьким». Сукин сын практически не сопротивлялся. Так… подергался самую малость… Там же у кромки валялся этот мешок, словно специально для него приготовленный, – терпеливо разъяснил Ерохин.

– Башкой, говоришь, треснулся? – вдруг встрепенулся я. – Значит, допрос под «сывороткой» [43] отпадает?!

– Он отпадает в любом случае! – нахмурился Петр Васильевич. – По моим сведениям, на Глинского не действуют наши психотропные препараты. Он – исключение из правила. Придется допрашивать в режиме «Б». [44]

– Вы ничего от меня не добьетесь, – подал предатель голос из мешка. – У меня очень высокий болевой порог!

43

«Сыворотка»или «сыворотка правды»– жаргонное наименование ряда психотропных препаратов (таких, как натрий-пентонал, натрий-аминал, скополамин и т. д.). Они подавляют волю, ввергают человека в полубессознательное состояние и заставляют его с предельной откровенностью отвечать на любые задаваемые вопросы.

44

То есть с применением пыток.

– Посмотрим, посмотрим, – мурлыкнул Логачев, проворно нагнулся и двумя пальцами ткнул Фараона в болевую точку на туловище.

– А-р-р-р! – Холеное лицо Глинского налилось кровью. Зубы насквозь прокусили губу. – Х-р-р-ар-р-р… Га-а-ады!!!

– Действительно высокий, – поцокал языком Петр Васильевич. – Другой бы на его месте орал как сумасшедший. Но не беда! Еще не таких обламывали…

– Пи-ип, – в «разгрузке» Ерохина ожил прибор связи.

– Нелюбин, – взглянув на определитель, шепнул он нам, нажал кнопку «прием» и отчеканил: – Полковник Ерохин слушает! Так точно, докладываю…

Обстоятельный отчет Виталия Федоровича занял не менее пятнадцати минут. Потом (минуты две) он молча слушал генерала, рявкнул «Есть!», нажал кнопку «отбой» и довел до нашего сведения приказ Нелюбина.

Середе обосноваться в деревне и принять на себя общее руководство группами саперов и спелеологов, [45] прибытие которых ожидалось через два-три часа. Отряду Ерохина обеспечить полную безопасность объекта. Команде Логачева отправляться в место дислокации пешим порядком. Подразделению «Рысь» продолжать прочесывание окрестностей, найти выход из подземелья (замаскированный, скорее всего, под гараж) и постараться определить дальнейший маршрут сбежавшего мистера Икс.

45

Спелеологи– специалисты по пещерам и подземельям природного происхождения.

Акинфиеву обследовать трупы всех зомби, после чего доложить. А вашему покорному слуге и Логачеву генерал велел срочно доставить Глинского на «вертушке» в загородное поместье ФСБ с ласковым названием «Майская роза» для усиленного допроса в режиме «Б». В подмогу (для переноски мешка с пленным) нам разрешалось взять двух бойцов из отряда Виталия Федоровича.

– Про Барина я ничего не сказал, – добавил в заключение Ерохин. – Сперва тыподумай, прими решение, как непосредственный начальник.