Час героев

В десятом году братьев постиг удар, и удар был сильным. Брат Лех, остающийся президентом Польши, летел на поминальные мероприятия в Катынь, и при заходе на посадку под Смоленском его самолет потерпел катастрофу. Все, кто находился на борту – погибли. Возможно, это было первое предупреждение от Иезуса, к которому так любят апеллировать поляки... не стоит долго смотреть в бездну, потому что бездна станет смотреть на тебя. Тем не менее – кости были брошены, карты легли на сукно, и сдать их назад было уже невозможно...

В конце тринадцатого года, пользуясь волной недовольства населения, в Верховной раде встал вопрос об импичменте президенту Украины. К этому времени экономическая ситуация на Украине ухудшилась уже настолько, что задерживали не только пенсии, но и денежное довольствие военнослужащим, и заработную плату государственным служащим. Высокие налоги при лежащей на боку экономике уводили предпринимателей из легального сектора экономики в теневой, налоги, кто мог не платить – те и не платили, и налоговое бремя для тех, кто честно налоги платил – становилось невыносимым. Брожение на западе Украины, умело подогреваемое, к тому времени переросло в открытый сепаратизм, на многотысячных митингах звучали призывы то отделиться к чертовой матери, то идти в поход на Киев. В этих митингах было кому участвовать – многие страны закрылись, изменили миграционную политику – и заробитчане, гастарбайтеры без гражданства, были вынуждены вернуться на родину. Сокращение дотаций из бюджета и оскудевание потока финансовых переводов на родину сделали ситуацию крайне взрывоопасной, по уровню благосостояния люди вернулись в начало девяностых. В то же время восточные регионы, понимая, что украинский бюджет получает налоги от них, промышленного региона, и перераспределяет их в пользу отсталого и пасионарного запада, – перешли на свою политику: местные власти закрывали глаза на налоговые махинации крупных, мелких, средних предприятий, а те добровольно-принудительно платили в фонды развития краев и областей при местных администрациях. Деньги эти частично расходовались на нужды областей, а частично – перекочевывали в карманы местных чиновников, и даже не в карманы, а на швейцарские счета. Создалась параллельная система бюджетирования, и это фактически был раскол. Президент же, избранный Востоком, просто не мог пойти против восточных элит, это был вопрос выживания – для Запада он как был врагом, так бы им и остался, а вот на Востоке он поддержку бы потерял.

Процесс импичмента возглавил бывший председатель Верховной рады Евгений Ющенюк, молодой и довольно харизматичный политик, которого все считали вторым Ищенко. Он имел поддержку на Западе, среди маргиналов, и умел завести толпу не хуже, чем «леди Ю». Единственной его проблемой было то, что в нем была еврейская кровь.

Президент, не дожидаясь удара, нанес удар первым – «почти законно» распустил Верховную раду и назначил досрочные выборы. Как ни странно – Ющенюк призвал своих сторонников готовиться к выборам, ему эти выборы были нужнее, чем любому другому политику на Украине, потому что его блоку «За Украину», спешно сколоченному и с неопределенной политической ориентацией, но привлекательными лозунгами, – многие отдавали победу. Украинцам, измотанным, издерганным, озлобленным, надоело тасовать одну и ту же замусоленную политическую колоду, а Ющенюк и те, кто шел с ним – были молодыми и решительными. Основной электорат их был, конечно, на Западе, а восточные элиты, понимая, чем им грозит прорыв во власть Ющенюка, – уже готовились к сепаратистскому отделению востока Украины. Неспокойно было и в Крыму.

В этот момент Евгений Ющенюк был убит.

Ситуация, подобная этой, в Украине уже проигрывалась – с печально знаменитым «делом Гонгадзе», которое так толком и не раскрыли, – но это было уже не дело Гонгадзе, это была атомная бомба. Никому не было так выгодно убийство Ющенюка перед выборами, как действующему президенту, а убийство политика-еврея заставило взвыть сионистские организации во всем мире. При такой накаленной ситуации в обществе ни о каком нормальном полицейском расследовании убийства – а сведущие люди указывали на финансовую нечистоплотность Ющенюка и готовность его взять деньги у любых бандитов – речи быть не могло. Люди просто не поверили бы результатам нормального, профессионального полицейского расследования, правду знали уже все – ту, какую им было нужно. Понимая складывающуюся ситуацию, президент при первых же многотысячных митингах и уже погромах во Львове приказал задействовать «Беркут» [29] – но «Беркут» был просто смят во Львове, у митингующих неизвестно откуда появилось большое количество автоматического оружия, и митинг перерос в то, что потом назвали «Львовский путч оуновцев». Поразительно быстро люди организовались в боевые формирования милиционного типа, как потом говорили – в них платили долларами и платили больше, чем на любой другой работе, сразу у этой милиции появилось и оружие. Министр обороны отказался выполнить приказ о подавлении вооруженного мятежа – возможно, потому, что понимал – армия уже не выполнит его. Начались перестрелки и в Киеве – ночные перестрелки, нападения, грабежи и погромы. Президент, понимая, что власть ускользает из рук, не выдержал – бежал на вертолете в Харьков, оттуда – в Ростов-на-Дону. Восток же, понимая, что происходит, в эти дни объявил о своей независимости и о создании нового конфедеративного государства Восточная Украина. Находясь в Харькове, президент (все еще действующий, никто не отстранял его от власти), возможно, под давлением, подписал обращение к правительству России с призывом ввести на территорию Украины миротворческие войска. В то же время оуновцы, являясь властью незаконной, по сути, бандой мятежников – обратились к ряду восточноевропейских стран и к США с призывом защитить демократию в Украине. Все это почти один в один напоминало события в Ливии – только на сей раз речь шла о крупнейшей, если не считать Россию, стране Европы. Так начиналась война...

29

Спецназ внутренних войск Украины.

Какова была роль Польши во всем в этом? Об этом знали только братья и очень-очень узкий круг лиц в польском военном руководстве, входящий в незаконную организацию «Ожел Бялый» – Белый Орел, ставящей себе целью создание Четвертой Речи Посполитой. И даже не все люди в самой организации знали – Четвертая Речь Посполитая должна была включать территории до Уральских гор, то есть после нападения на Украину Польша планировала создать соответствующую ситуацию и напасть на Россию.

Сейчас президент Польши Бачинский прибыл на землю Восточной Украины для того, чтобы насладиться триумфом, триумфом победителя. Никто не мог этого сделать, никто не мог этого даже предположить – а он это сделал. Третья Речь Посполитая была восстановлена почти что в границах семнадцатого века, некоторые потери в Беларусии и Литве компенсировались бывшими германскими землями, в том числе прямым выходом на Балтику, и русскими землями. Причем наиболее промышленно развитыми частями – Восточной Украиной. И это был не конец – это было только начало...

Красный ковер на месте приземления вертолета постелили прямо в грязь, убрать толком не убрались – да и как убраться в начале весны, сырой и промозглой. Вместо оркестра – тут было не до оркестров – магнитофон, как только президент появился на короткой лесенке вертолета – грянул так называемую «Мазурку Домбровского» – государственный гимн Польши, в котором были слова «Еще Польска не сгинела». Громовцы, переброшенные сюда из Варшавы и из Киева, и бойцы спецподразделения «Бюро государственной охраны» с автоматами наготове окружили вертолет и создали живой коридор до нескольких армейских бронированных внедорожников и бронетранспортеров, которые должны были составить кортеж президента Польши.

В этот момент в центре Луганска происходили куда более интересные события – здесь решалось, уедет ли президент Польши из Луганска живым...

* * *

Снайпер, занимая должность в местной комендатуре – в нее включили местных полицейских, принесших присягу верности оккупационной администрации, – был сильно загружен официальными делами. Местные полицаи отвечали за второй, внешний круг оцепления, в первом были только поляки, а вот во втором – кого только не было: и бандеровцы, и полицаи, и только формируемые сичевые стрельцы. Ему выделили зону ответственности, и он сейчас проверял посты, потому что ко всем делам привык относиться ответственно. Даже к охране своих злейших врагов.

Подойдя к польской КШМ, он переговорил с назначенным ответственным за внешнюю зону оцепления полковником Бернацким, после чего отправился проверять посты. Президент, по данным мобильного штаба, уже приземлился – но конвой ожидает сигнала к отправлению от них.

На третьем посту вместо двоих, как и положено, – стоял только один боец, он притопывал на месте, чтобы согреться, и дул в сложенные ковшиком руки. Первый не понял, что произошло, он так замотался за последнюю неделю, что ему было уже ни до чего.

– Где твой напарник? – строго спросил он молодого, жалко выглядящего полицая. – Пошел за горилкой?

– Та ни, пан майор! – ответил полицай. – У него живот прихватило. Вин облегчиться немного отошел.

– Давно?

– Та ни...

Внезапно майор понял, ктодолжен был стоять на этом месте.

– Куда он пошел?

– Туда, пан майор...

Майор глянул в сторону, указанную полицаем, – сразу понял, откуда может вестись огонь. Дальность – примерно полтора километра, но они уже стреляли и на такую. Верней, стрелял он, но... чтоб его... Убьют же!

А если... У него же военно-учетная специальность не снайпер, а...

– Бисовы дети... – выругался майор.

– Пан майор...

– Молчи. И стой здесь, что бы ни случилось!

Майор пошел в одну сторону. Потом, выругавшись, бросился в другую.

* * *

Снайперы заняли позиции еще ночью – но открывать их не спешили. Не время было. В одном высотном здании они установили систему TRAP – дистанционно-управляемую платформу, на которой была установлена снайперская винтовка пятидесятого калибра со специальным прицельным приспособлением, позволяющим получать шестидесятикратное увеличение. Эта система была слишком тяжелой и хрупкой, наведение на цель осуществлялось при помощи электромоторов, нужен был аккумулятор – но она позволяла вести наблюдение, не слишком опасаясь получить пулю. Они же – Нули и Мартинсон – заняли намного более худшую для стрельбы позицию, расположенную ниже и левее. У Нули был тот самый бесшумный «Барретт», у Мартинсона – автомат с глушителем, подзорная труба, пульт управления системой TRAP и рация. Большую часть времени Мартинсон уделял именно пульту управления, ганни Нули был достаточно опытен, чтобы обходиться без корректировщика огня, работать «соло». Пока ни тот ни другой ничего не видели...

– Наблюдаю пару ублюдков с винтовкой. Сектор один, – доложил Нули, – снять?

Мартинсон посмотрел через систему наведения TRAP.

– Не стоит. Это поляки.

У Нули на прицеле была термооптическая насадка, при холодной, промозглой погоде, как сейчас, она работала идеально – но была проблема: Нули не мог опознать, кто в прицеле: противник или нет. Для него все – белые силуэты на сером фоне. А Мартинсон при его шестидесятикратной подзорной трубе – опознать мог.

– Чертовы пшеки...