Час гончей

— А когда его в последний раз проверяли? — спросил Арчи.

— Да не может такого быть… — проворчала наша мадам и вновь полезла в свой всезнающий смартфон. — Регулярно ее проверяют, — торжествующе выдала она. — Согласно инструкциям. Последняя проверка была всего две недели назад.

— И кто проверял? — продолжал наседать Арчи.

— Так вы же и проверяли, — она перевела взгляд на главу «Валькирий». — Твой отряд под твоим руководством.

— Две недели назад? — переспросил он.

Дарья кивнула.

— Но нас там не было две недели назад, — тихо произнес глава. — Нас там вообще ни разу не было…

Шарик уже давно перестал вращаться и замер, как приклеенный, на карте, явно показывая, кто здесь прав.

— Значит, господа, — прервал я эту уже бесполезную дискуссию, — самое время взять и проверить.

Пулковские высоты встретили заросшей дорогой, которой, судя по виду, не пользовались уже полвека. Немного попетляв, мы добрались до бывших скотобоен. Местечко было пустынное, заброшенное, удаленное от ближайших жилых домов, словно спрятанное от любой жизни — в общем, идеальное для маньяка. За старыми воротами виднелись облупившиеся стены нескольких корпусов, а по периметру висели уже совсем ветхие, выцветшие от солнца и проржавевшие от дождя знаки Святейшего Синода, сообщавшие, что зона осквернена. Как будто эта тусклая табличка могла хоть кого-то остановить.

Тишина вокруг была напряженной — неподалеку от ворот уже стояло с десяток машин, и топтались несколько вооруженных спецотрядов Синода. Правда, часть сотрудников, чьи задачи из уборки резко перешли в охрану, осталась в моем доме. Там же остался и мой поганец, которого я обнаружил под входным крыльцом. Он лежал тихо-тихо, спрятавшись весь — лишь кончик потрепанного мизинца высовывался наружу. Гораздо бледнее, чем обычно, с рваными густо-черными полосами — так у аномалий выглядят раны, из которых вытекала скверна. На земле вокруг застыло несколько темных вязких пятен, которые он не пожалел, защищая дом и девчонок.

— Молодец, — наклонившись, я погладил его по высунутой конечности.

Харон аж застыл.

— Присмотри за девчонками, — добавил я.

Он мигом высунулся из-под крыльца и, сложившись, показал мне большой палец, после чего довольно бодро проскользнул в дом. В гостиной сразу послышались грохот и ругань оставшихся сотрудников Синода, которым этот зачаточный разум, видимо, захотел показать, кого оставили за хозяина. Сколько его ни бей, характер не меняется.

Так что за дом я не волновался — он остался в надежных руках. У меня же были дела здесь. Этой ночью я просто обязан кое с чем разобраться.

Все отряды бесшумно и слаженно занимали места, обходя территорию бывших скотобоен по периметру и готовясь к началу операции. Почти у всех в руках специальные автоматы, чьи выстрелы способны разрывать тушки аномалий на части. А у некоторых даже солидные тяжелые ружья — чтобы уж наверняка не оставить от нечисти ничего, кроме темной лужицы.

— Мессир, — подошел к нам глава «Валькирий», — вам с братом, наверное, лучше бы остаться здесь…

Остаться здесь? Пока все самое интересное будет происходить там? Как этот собачатник вторгся в мой дом, так и я посещу его — не могу себе отказать в подобном удовольствии.

— Не останавливай, — вмешался Арчи. — Они знают, что делают. К тому же он будет только рад увидеть мессира.

— Тогда пройдите туда и возьмите оружие, — не став спорить, глава указал на одну из машин.

Что мне ваше оружие? Это вы идете отстреливать собак — я же иду пообщаться с их хозяином. Тем не менее автомат я взял, чтобы расчистить дорогу поскорее.

Дарья, как заботливая сестричка, все это время мрачно сопровождала каждый наш шаг, словно пообещав себе ходить за нами по пятам.

— Надеюсь, хотя бы здесь обойдется без самодеятельности? — спросила она, хмуро нас осмотрев, и тут же сама ответила на свой вопрос: — Хотя, кому я говорю… Постарайтесь хотя бы не умереть.

Да, это было бы весьма досадно.

— Не, ну мне-то можно, — хмыкнул Глеб.

Вскоре, разделившись, отряды проникли на территорию с разных сторон и стали осторожно подступать к корпусам. «Валькирии» же направились к парадному входу, а с ними и мы. Внутри главного здания скотобоен было просторно, но при этом безумно душно — настолько густо воздух пропитался скверной. Да что там, казалось, шагни посильнее — и она начнет сочиться сквозь потрескавшийся бетонный пол.

Отряд двигался практически бесшумно, не нарушая царящую вокруг тишину — тягучую, вязкую, обернувшую все пространство как саваном. Ни шороха, ни рычания — только тени расползались по углам. Темноты здесь было так много, словно, сами не заметив, мы ступили прямиком на ту сторону. Лишь луна сквозь проломившуюся крышу попадала в помещения и освещала их, проводя среди мрака светлые полосы.

— Шеф, ну что? — тихо спросил глава отряда у шагающего рядом Арчи.

Дарья возмущенно, но тоже тихо фыркнула.

Вместо ответа наш новый знакомый снял очки, открывая черные колодцы глаз, сквозь которые будто смотрела сама Темнота, и медленно обвел ими пространство, изучая каждый глухой угол.

Среди потрескавшихся стен, словно насквозь пропахших смертью, расхаживал человек в плотной кожаной маске. Шаги гулко отдавались от пола, почерневшего от всей крови, которая когда-то пролилась здесь. Гончая сердился — на каждого непрошеного гостя, заявившегося в его дом. На двуличного Бладхаунда, который как всегда его подставил. Вот уж кому точно нельзя верить! Кинжал на его гербе — это кинжал, который эта сука вставит тебе в спину.

Но больше всего бесил щенок. В памяти до сих пор стоял его презрительный взгляд — точно так же когда-то смотрел и его поганый отец. Руки с досадой сжались в кулаки. Жалкий щенок! Да как он вообще… Гончая резко остановился и стиснул зубы, чтобы собаки вокруг не начали яростно скулить. А затем вытащил из кармана нож и занес над собственной рукой.

Его невидимые глаза тем временем проворно облетали комплекс, показывая, как с разных сторон прокрадываются люди. Что, пришли брать всем скопом? Слабаки… Понимают хоть, что поодиночке с ним не справятся. Он же знал здесь каждый угол и в любой момент мог сбежать — тут полно лазеек и секретных проходов, через которые можно незаметно уйти. Однако для себя Гончая решил, что те, кто попробуют отобрать это место, заплатят дорогую цену. Темнота только спасибо скажет, сделав его еще мощнее. Так что пока не время уходить.

Нож с глухим стуком упал на пол, и капли крови обильно потекли следом из свежих глубоких ран. Поверх старых шрамов, которых на этих руках было полно, постоянно появлялись новые. Но кто считает, что шрамы портят мужчину? Они не портят, особенно когда дают силу. Каждый порез, который он себе наносил, стоил какому-нибудь слабаку жизни — а значит, этот порез делал его сильнее. Его и его собак, потому что они питаются не только скверной. Черный пол жадно втянул алые капли.

Тем временем мышка показала среди людей — самых наглых, прошедших через главный вход, — щенка, из-за которого он и попался. И настроение заметно поднялось. О, какие гости! Сам заявился, лично. Если у него есть мозги, он от своих дружков даже не отойдет… А затем летучая тварь проворно метнулась к идущему впереди отряда человеку в кожаном плаще. Гончая взглянул на его лицо и невольно замер. В этих черных глазах словно поселилась сама Темнота и наблюдала за ним сейчас так же, как он наблюдал за незваными гостями.