Час испытаний

— План неплохой, — отозвался Хюбе. — Но кто будет работать на строительстве береговых укреплений, в доках, на разгрузке судов?

Клоцше недоуменно посмотрел на него — видимо, этот вопрос застал его врасплох.

— Кх-гм! — он сморщил низкий лоб и потер переносицу. — Мобилизуйте население, — неуверенно сказал он. — Неужели в городе нельзя набрать три—четыре тысячи работоспособных единиц?

— Сомневаюсь. Но если мы и сможем это сделать, то такая замена надолго приостановит работы в порту.

Клоцше длинно выругался.

— Тогда расстреляйте в лагере каждого второго!

— Думаю, что и это не даст ничего, кроме тех затруднений, о которых я уже сказал, — снова возразил Хюбе. — К тому же практика показала, что среди тысячи взятых наугад заложников попадается не более пяти—шести активных деятелей.

— Что же ты предлагаешь, черт возьми!

— Я просил отпустить меня на фронт. — Хюбе понимал, что он нужен бригаденфюреру, и набивал себе цену.

— Дезертир! — взвизгнул Клоцше. — Ты хочешь сбежать отсюда в момент, когда здесь куется успех решающего наступления нашей армии! Ты хочешь оголить ее тыл! Именем фюрера!.. — Он осекся, видимо не зная, что же сказать дальше, и беспомощно заморгав белесыми ресницами, вдруг примирительно заворчал: — Ну, ну, оставим это. Я прошу тебя помочь мне. Скажи, что тут можно сделать?

Хюбе едва сдержал самодовольную улыбку. Теперь он мог уже не тянуться перед шефом. С удовольствием сгибая и разгибая задеревеневшие ноги, Хюбе прошелся по комнате, не спеша открыл застекленный до половины шкаф и достал бутылку с яркой этикеткой.

— Хотите коньяку, господин бригаденфюрер?

— Ты пьешь эту клоповную настойку? — фыркнул Клоцше.

— Это настоящий «мартель»! Мне прислал брат из Франции.

— Ерунда! Лучше русской водки ничего нет! Ну, ну, не убирай! Так и быть, выпью!

Когда Клоцше допивал вторую рюмку, Хюбе заговорил;

— Я склонен думать, что местные партизаны и так называемый подпольный городской комитет большевиков непричастны к диверсиям в порту. Тщательное исследование одежды, подложных документов и оружия диверсантов, которые попали в засаду в кофейне «Веселая пучина», позволяет утверждать, что эти люди были заброшены сюда русской армейской разведкой. Это обстоятельство, а также некоторые выводы наших морских специалистов убедили меня в том, что мы имеем дело с особой, самостоятельно действующей группой водолазов-подрывников.

— Но при чем тут эта проклятая кофейня?!

— Она, видимо, служила диверсантам для связи, — ответил Хюбе. — Во всяком случае, их база была где-то в другом месте.

— «Была»! — яростно хмыкнул Клоцше. — Лучше скажи «есть»! Но где? Не знаешь? А как они пролазят в порт, тоже не знаешь?!

— Скорее всего со стороны моря, через какой-нибудь подводный лаз в молу.

— Так почему же ты до си, пор не отыскал эту дыру?

— Это не так просто. Штаб подводного флота выслал сюда специальных водолазов с автономным снаряжением. Они исследуют всю гавань, в том числе и молы.

— А почему ты не используешь итальянцев из отряда МАС? Они, насколько мне известно, имеют это самое автономное снаряжение.

— Мы привлекали их к обследованию взорванных кораблей. Но, откровенно говоря, я не очень-то доверяю им.

— Значит, ты будешь сидеть и ждать, когда приедут наши водолазы?

— С сегодняшнего дня принимаются все меры к охране судов, становящихся на внутреннем рейде Помимо заградительных сетей, установки подводных прожекторов и периодического обследования корабельных днищ, я посоветовал вице-адмиралу Рейнгардту дать приказ сторожевым кораблям время от времени сбрасывать глубинные бомбы.

— Глубинные бомбы? — переспросил Клоцше. — Это неплохая мысль.

Он вылил в граненый стакан остатки коньяку, понюхал, сморщился и одним глотком выпил все.

— Глубинные бомбы — это хорошо, — повторил он, вытирая платком рот. — У тебя еще есть коньяк? Давай. — Он закурил сигарету и, щурясь от едкого дыма, одним глазом посмотрел на Хюбе. — Ну, а что ты будешь делать с мерзавцами из берегового концлагеря?

— Я приказал не трогать их.

— Чт-о-о?!

— Группа, которую мы обнаружили, является только частью нелегальной организации. Многое нам еще неясно, — спокойно сказал Хюбе.

— Разве ты не умеешь развязывать языки?

— Умею. Но преждевременные аресты насторожат всю организацию. Это может испортить дело. Ведь у них звеньевая структура: Иванов знает Петрова, но не знает Сидорова, который связан с Петровым, и так далее. В общем, если мы поторопимся, вместо всей цепи у нас в руках окажется всего лишь несколько звеньев.

— Что же ты предлагаешь?

— Нащупать их связного. Не просто перехватить, а проследить за ним, и, если удастся, завербовать. Это надо сделать очень осторожно.

— Ты уже, насколько я помню, пытался это сделать, — хмыкнул Клоцше.

— Вы имеете в виду Плющева?

— Я не знаю, как его звали, знаю только, что эти мерзавцы быстро раскусили его.

— Не надо было торопиться с арестом Адамовой. Я же говорил тогда…

— «Не надо, не надо», — передразнил его Клоцше. — Теперь вы все умные! Ну да ладно, выкладывай остальное.

— Лагерная организация была связана с городским подпольем. После ареста Адамовой эта связь оборвалась. Но, оборвав цепь, мы потеряли ее. Теперь надо все начинать сначала. Одна ко, как говорят сами русские, нет худа без добра. В настоящее время как лагерные заговорщики, так и городские подпольщики всеми силами стараются восстановить связь между собой. Причем характерно, что связные подполья сейчас пытаются непосредственно проникнуть в порт, тогда как раньше их связь осуществлялась через фильтрующую явку на Дмитриевской улице. Если нам теперь удастся проследить их связного, то мы уже сумеем добраться и до руководящего ядра лагерных смутьянов и до самого подпольного горкома. Кое-что я уже предпринял в этом направлении. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что после ряда неудач главари подполья решили послать в порт одного из своих наиболее ловких и, я бы сказал, наиболее удачливых агентов.

— Они собираются сделать ход конем? — заинтересовался Клоцше.

— Думаю, что королевой, — усмехнулся Хюбе.

— Ты говоришь так, словно лично знаком с этим агентом.

— Боюсь, что я действительно хорошо знаком с ним.

Клоцше даже привстал.

— Мой мальчик, ты идешь по правильному пути. Я не стану вмешиваться — делай как знаешь. Я даже не буду больше задавать вопросов…

«Чтобы в случае неудачи всю вину свалить на меня», — подумал Хюбе.

— …Только скажу, — продолжал Клоцше, — что если ты провернешь это дело, твоя карьера будет обеспечена. Поверь мне — Максу Клоцше, которого фюрер называет своим быком.

«Положим, не своим, а глупым», — мысленно поправил его Хюбе, а вслух сказал:

— Я постараюсь оправдать ваши надежды, господин бригаденфюрер.

— Не сомневаюсь, что ты оправдаешь их, — осклабился Клоцше и своей громадной ручищей хлопнул Хюбе по плечу. — Ну, хватит на сегодня. У меня уже голова трещит от всего этого. Надо отдохнуть и немного развлечься. Надеюсь, ты познакомишь меня со своими девочками.

— У меня их нет, господин бригаденфюрер.

— Та-та-та, так я тебе и поверил. Можешь не стесняться, я не святоша.