Час кроткой воды

– Те, кто раньше умирал, освобождая место для следующих поколений, остаются в живых. Деды и прадеды занимают места сыновей и внуков. Везде – даже на государственной службе. А ведь тот, кто не получает власть и возможность действовать, когда готов к этому, не справится с властью, получив ее с опозданием лет на двадцать. Время для них будет упущено непоправимо. И мы не можем и дальше поддерживать несправедливость, записывая на одних работу, сделанную другими. Это не нарушение закона, это разрушение страны.

– Но что же нам делать, ваше величество? – с прежним упорством спросил глава фарфорового ведомства. Сановник был все так же бледен – и все так же решительно настроен сражаться за своих людей.

– Вообще-то на этот вопрос вам должен бы ответить господин Министр Церемониала, – промолвил король. – Особенно если учесть, что полное название его ведомства – Министерство Традиций и Церемониала.

Тяпнутый за палец министр вздрогнул.

– Но, ваше величество… – залепетал он. – Когда-то в древние времена действительно существовала традиция убивать дряхлых стариков, неспособных более работать, но…

– Но о ней и речи быть не может, – нетерпеливо перебил его король. – Как вы могли подумать, что мне в голову пришла подобная гнусность?

– Но… но как же тогда следует поступать… ведь нет такой традиции, которая…

– Есть, – резко оборвал его бульканье король. – Благодаря этой традиции на этом троне сейчас сижу я, а не мой отец, хотя он далеко еще не стар.

– Отставка, – без тени сомнений произнес Главный Цензор.

– Отставка, – кивнул король. – Раньше у народа в ней не было нужды. Теперь – есть.

– Но, ваше величество! – запротестовал Главный Казначей. – Можно ли вот так, ни за что, выгонять людей с должности?

Смотри-ка – дурак-то он дурак, а ведь понял, кто первым вылетит с насиженного местечка быстрее собственного визга! С перепугу даже подобострастие свое растерял где-то!

– Ваше величество! – поддержал его Министр Церемониала. – Народ не поддержит такую реформу. Заставлять людей насильно покидать службу…

И этот понял, чем для него закончится подобное действо. Надо же, как быстро дураки умнеют, когда речь заходит об их личной выгоде!

– Заставлять? – приятно улыбнулся король. – Да еще насильно? Ни в коем случае. Новый рескрипт дарует народу королевскую привилегию. Право по примеру королевского рода передавать должность и главенство преемникам и потомкам.

Генерал едва не взвыл от восторга.

Ах ты, змееныш!

Дракон, говорите? Да еще крылатый? О нет! Змей. Хитрый змей. Еще совсем юный – но хитрости ему уже не занимать!

Королевская привилегия, это ж надо же!

Привилегия. Право. Дар.

Эта идея сработает.

Еще как сработает!

Если ей дадут осуществиться.

Все-таки коронный совет по первым реформам – не скопище бессловесных филинов, которые только и могут, что кричать: «Угу!» Реформы должны быть не только провозглашены королем, но и приняты советом.

А в этом совете слишком много тех, кому право на отставку словно кость в горле. Тех, кто на службе не только умрет, но и сгниет, и рассыплется в прах, и развеется по ветру веков – но места своего не уступит. Они будут сражаться яростно, что есть силы. И могут попробовать перетянуть на свою сторону тех, кто колеблется, кто еще не принял решения. И что хуже всего, у них может получиться…

Теперь понятно, почему юный король свой первый совет сразу взял за шкирку. Заставить их всех растеряться, поразить их, ошеломить… но чиновники живучи, как тараканы, и столь же увертливы, а первое ошеломление проходит быстрее, чем хотелось бы…

– Привилегия, которой до сих пор мог пользоваться только королевский род – великий дар, – прозвучал глубокий сильный баритон.

Государев Наставник Тайэ говорил с обычным для него уверенным спокойствием.

– Это возвышает достоинство каждого человека. Сделать королевское право всеобщим, распространить традицию на всех – безусловно, прекрасно.

Интересно, когда он со своим царственным воспитанником продумывал стратегию, кто из двоих должен был произнести эти слова – он или все-таки король? Отчего-то генералу казалось, что король. Но битва оказалась слишком серьезной – и теперь наставник перенимал у юного полководца инициативу, вводя в бой тяжелые резервы своего ума и опыта.

– Главное, чтобы люди не усомнились в том, что они это право получат. Поэтому мы должны доказать, что недаром были облечены властью. Мы должны поддержать рескрипт о праве на отставку личным примером. Я первым буду просить у его величества дозволения уйти в отставку и удалиться в провинцию, как только приказ будет обнародован. Вы ведь поддержите меня в этом, господин Главный Казначей?

Государеву Наставнику не говорят «нет». Особенно если государев наставник зовется Тайэ Сокол. Что ему королевский совет? Он и не такие горы сдвигал в своей жизни. А совет… совет всего лишь рыхлый холмик, и сровнять его с землей для Сокола нипочем.

Не диво, что старый дурень обреченно кивнул. Что ж – не противиться Тайэ Соколу у него ума все-таки хватило.

– Я так и знал, что вы сразу поймете величие этого начинания! – воскликнул Сокол. – Полагаю, в этом собрании найдется немало достойных сановников, которые поддержат наш поступок и своим примером.

Найдется, еще как найдется. На кого ты укажешь, давний друг, тот и найдется. И еще радоваться будет, что дешево отделался.

Ты ведь предвидел это с самого начала, верно?

А твой воспитанник – нет.

Для него это словно гром с ясного неба.

Вы обсудили все, что было можно. А о том, что нельзя обсудить, ты смолчал.

Чтобы не расплескать силу замысла.

Чтобы она полностью облекла твоего воспитанника. Чтобы он мог идти в свой первый бой с легким сердцем. Сразиться – и победить.

Он и победил.

С твоей помощью.

И хотя он и не показывает виду, терять тебя ему тяжело. Он улыбается так светло и ясно, словно ему в это самое мгновение под столом отпиливают ногу во имя блага государства. Ему больно. Очень больно.

Ты не предвидел этого, мальчик. Твой наставник не сказал тебе, какую цену придется заплатить.

Но он прав, назначив ее.

И не только потому, что твоя идея должна воплотиться в жизнь.

А еще и потому, что править ты должен сам.