Чаша терпения
Шрифт:
Я успел обнять Антонеллу рукой за плечи, когда небо позади нас вспыхнуло фонтанами пурпурного огня.
Следом прикатился и нарастал, нарастал грохот грома, будто заработали
Это вновь запела Монте Кантаре, Поющая гора.
12. Эпилог
Ватага мальчишек носилась вокруг памятника Джузеппе Гарибальди на берегу залива. Герой, возглавивший когда-то поход знаменитой "Тысячи", высадился здесь, освобождая родину от папского и австрийского владычества. Левой рукою он опирался на шпагу, а правую простер в даль Тирренского моря, где скользила на горизонте тень армады чужеземных военных кораблей. Серо-белый вулканический пепел опускался на гриву медных волос великана, как бы ее серебря.
На эфесе шпаги я разглядел двухголовую ящерицу - наподобие той, из-за которой я вновь оказался здесь, на Сицилии.
– Чудовищное извержение вулкана Монте Кантаре!..
– восторженно закричал появившийся на ступеньках бара напротив шустрый продавец газет. Расплавленная
От мальчишек отделился один, с волнистыми волосами и прекрасными чертами эллина. Подбежав ко мне, он сказал:
– Я знаю, синьор, почему глядите на нас. Хотите, наверно, угадать, во что играем?
– Уже угадал, - сказал я и протянул юному эллину разноцветный пакетик с мармеладом из лепестков роз.
– Угостишь и друзей-гарибальдийцев, ладно?
– Спасибо, синьор. А кто сегодня среди нас Гарибальди, угадаете?
– За сегодня не угадаю. Времени в обрез, - сказал я.
И тогда хозяин Сицилии ответил гордо:
– Я Гарибальди. И тоже зовут Джузеппе. И я никогда не умру.
1977-1982