Чаша

Чаша

А делал Иван Фомин…

Надпись на золотой церковной чаше. 1449 г.

Стал златом свет, во свет излилось златоСтоль простовато-незамысловато,Что, как пчела над чашею растенья,Парит душа над чашею творенья.Святые, упоительные кр'yги!А хорошо из сей братины, други,И ныне причащаться православнымСвятых Даров под Небушком державным!А кр'yги сердца – словно кр'yги чаши,А в сердце чаши – светокущи-чащиДыханий православных, сопричастныхТем Таинам – Всеведущим,Всевластным…Явленье чаши – вечности явленье.Когда бы не Иваново кропленье,Увиделось бы: Ангелы из делиНебесной свет в миру запечатлели.Но делал-то Иван. А наше дело,Не допуская в творчестве пробела,Оповестить честн'oй крещёный мир,Что делывал честн'oй Иван Фомин…1996

Мет'a

Мне сказывали разное о счастье:О череде пленительных сует,О блеске славы, роскоши и власти…Поэт лишь знал, что счастья вовсе нет.Он знал ещё: то слаще, что вольнее,То совестней, что горше и больней, –О, сколь для сердца гибельных волнений!Великому великое видней.Но всякая живая невеличка,Что и не мнит о счастии, –И таЛетит навстречу воле, словно птичка!Ужели знает, где она, мет'a [1] ?2000

1

Мета – цель (др.-рус.).

Сказка о юности Поэма света

1

Во времени во тридесятом,В краю воздушном и весёлом,Где зимы с вёснами качалисьНа смуглых солнечных качеляхИ где влюблённый тихий мальчикДарил мне каждый год гербарийЧудных невиданных растений,Была я девицей румяной,Подружкой всех моих подружек,Любимицей собак и кошекИ покорительницей платьев –Наивных, радостных, прозрачных!Я так любила, всем на диво,Стать яркой бабочкой, очнутьсяЛенивой кошкой солнцепёкаИ расцвести цветком вечерним!Однажды в городе кипучемНа остановке ожиданьяСтояла я среди народа –Была я, помнится, сиренью.Вдруг, словно алый парашютик,Слетело что-то прямо в листьяСиреневых прозрачных веток…Мне стало радостно, как в детстве:Перо жар-птицы! Да, представьте!Ладонь моя похолоделаИ жарко вспыхнула, всё разом,Когда перо я подхватила!Все подступили изумлённо,Но при народе, в хороводеВосторга, зависти, испугаЯ, засмеявшись торопливо,Упрятала в темницу сумкиКлочок пылающего светаИ громко щёлкнула застежкой.

2

Какое платье сочинила,Пока по улицам бродила:Из несгораемого света,С эмблемой вечности у сердца!Сирень я попросту забылаНа остановке ожиданья,На месте выпавшего света.Мне встретился влюблённый мальчик,И я ему, смеясь, сказала:«Мне не нужны твои петрушки,Твои укропы и ромашки!Дари теперь свои цветочкиДругой какой-нибудь девчонке!»Я удивилась: он заплакал!Потом знакомая собакаЗа мной, ласкаясь, побежала,Но громко ей я закричала:«Уйди, мне некогда с тобоюИграть в твои собачьи игры!Известны мне твои повадки –Всё ждешь какой-нибудь подачки!»Она отстала виновато,Но долго шла за мною следом,Пока не подняла я камень…А во дворе ждала подруга,Она навстречу мне порхнулаИ крикнула: «Я в новом платье!»,И закружилась в танце счастья.«Ты это называешь платьем?В нём нет ни радости, ни тайны,А цвет? Одна сплошная серость!Но скоро ты увидишь платье,Какого сроду не носила!» –И я по лестнице помчаласьДомой, забыв про всё на свете.

3

Задёрнув толстой занавескойОкно, горящее закатом,Свою достала драгоценностьИ ахнула: перо потухло!Лишь слабые наметки света,Пунктиры линий сиротливых,На сером донышке остались.И долго в темноте сиделаЯ над потухшим ожиданьемС пером замытым воробьиным…Во времени обыкновенномСудьба давно течёт привычно.Средь старых писем и квитанций,Что недосуг отправить в мусор,Хранится птичье подаренье –Перо расплывчатого света.И, кажется, со мной несчастье:Мне нравятся страданья сердца,От них ему больнее только.Люблю казаться виноватойИ собираю гнев прохожих,Распуганных унылой тенью.Стесняюсь лепета деревьев,Собачьих умудрённых взглядовИ то и дело извиняюсь,Когда меня в толпе заденутИли окликнут по ошибке.В постылом платье незаметномСлежу за танцами красавицВ шелках, шифонах и поплинах.«О, с вами горя не случалось,Вы света, видно, не теряли, –Я думаю не без упрека, –Вполне вы счастливы в нарядахМорей, цветов, ночей, деревьев…»

4

Пошлют ли мне своё прощеньеУпрямый мальчик, и собака,И капля света, и невзрачныйЦветок полей, и лист берёзы,И та сирень, что потеряласьНа месте выпавшего светаНа остановке ожиданья?О, юность!1975

Поэт и воля

Промысленник высот велеречивых,Изобличитель выхоленных злоб,Блажен поэт, советом нечестивыхИзвергнутый как изгарь и холоп.Пред ним отверста славы преисподня,Но в душеньку сияет горний свет!Издревле путь свободных – весть Господня,А кто свободен, если не поэт?Его труды гармонии смиренны,Преизобильно ясен алфавит…Мы все чему-то в жизни соименны,Поэт – блаженству тезоименит.1999

Ах, душа!

Задыхаюсь в лебедином зове,В лебедовой плачу ли пыли?..Все мои бессонницы и зориМолодо, мерцательно прошли!Процвели, пропели, проструились,Промелькнули наперегонки,Даже ни на миг не повторились,Даже не видны из-под руки…Ах, душа!Пора уже привыкнуть:Навсегда сердечная страда,А пенять – что к зеркалу приникнутьИ глядеть неведомо куда.2000

«Слова и чувства немудрящие…»

Слова и чувства немудрящиеЕдины в сложном и простом:Уста, за всё благодарящие,Благословляются Христом.2011

О, Русь!

О, Русь, услада ранних чтенийИ поздних сказов о былом!И ночь твоя вражбу виденийЗаспит Архангельским крылом,И день молитовку-бер'eжуВнесёт с поклоном, по-людски,Чтобы душа, рассудок нежа,Творила радость из тоски.О, Русь, старательница воли!Во всех эпохах и краяхПрилежно тянешь Божий шлях –Дай силы, Господи, дай боли…2011

Про царя Гороха

Рак свистнул после дождичка в четверг,Макар угнал телят в степные нети,А кесарю Гороху печенегПрислал в подарок кожаные плети.Горох не кликнул дюжих молодцов,А сам опялил вражии обновкиО сёдла репяные от отцов,О плёточки гороховой сноровки.– Что ж, кожи изобильны, да не те,Не перебить им добрый русский обух!И Русь не тётка при чужом кнуте,Хоть и вещуют ей про вечный 'oтдух [2] …Смерть хороша, когда она во срок,Когда душа смирится перед Богом,А Русь ещё молоденький горох, –Таким мудрёным изъяснялся слогомГорох, виясь гороховой брадойПеред послами в шапках длиннорогих.Они кивали: очень молодой…Он трепетал: обуем бесоногих…1999

2

Отдух – смерть (др.-рус.).

Русская тайна

Бог царя возвеличит…

Предсказание прп. Сера фима Саровского

Страна-самобранка, а попросту старая Русь,Ещё не однажды на лик твой блаженный воззрюсь –Узнать ли, понять…Легче воду набрать в решето,А Книгу российских времён не осилит никто.Заветная Книга на Небе лежит, на земле,Страниц в ней – народ о таком и не знает числе!Узоры стихир проплетает лазорев цветок,И райские птицы земной здесь находят шесток.Но сбудется: Книгу отыщет добр'eц-молод'eц,Раскроются створы жемчужные, словно ларец,Согреется в тёплых ладонях златой переплёт –И самый неграмотный Книгу умом обоймёт.Однажды и Русь оповедает повесть свою,И всякий живущий да вызнает тайну сию:Не новое время, не общей судьбы верея,Не даже раскаянье – Бог возвеличит царя.И явится странник, Крещенскую ризу влача,В глухую обитель, где русская плачет свеча,И в этой обители, в этой российской глушиВоссядет, как царь, по наивности русской души.А может быть, странник в столичный направится град,Откроется, под улюлюканье гладеньких чад,Честн'oму народу и древний восставит престол,И снова услышит Отечество вещий глагол?..1996

Ожидание птицы

Крыло прозвучало, и тень промелькнула,А птицы не видно, не видно –Ужель ожиданье обманней посула?А время невинно, невинно…Но вот разомкнулись воздушные течиНад садом старинного свитка –И затрепетали восторги и речи,И ойкнула в розах калитка…Письмо никому, никуда, ниоткуда –Ах, эти ничейные письма!Зачем извлекла вас рука из-под спудаСтолетий, где быть бы вам присно?Затем, что чуть живы река и дуброваВ описанных далях моленных?Что неистреблённого Русского словаТак мало в речах современных?Затем ли, что старородные началаМеж строчек отмаялись вживе:В тишайшие письма вдруг вторглись сусала –Разбойные, злые, чужие.По чистописанью прошлись тарабарыИ Русскую память изрыли,И вместо зари мировые пожарыНад Русскою нивой поплыли…За тем ли, за этим ли веком укрыться?Согласна в темницу-светлицу,Чтоб жизнь пережить в ожидании птицы –Узнать бы свободную птицу!2000