Частный детектив Выпуск 8

— Вероятно, он всего лишь хотел пополнить свои сведения о Даниэле, и при этом неожиданно сам попал в беду: столкнулся с таким редким человеком, как вы. Теперь его лицо запечатлено, а это может привести к тяжелым последствиям.

Валери испытующе посмотрела на свою работу, а затем вырвала лист из альбома.

— Вы думаете, полиции это пригодится? — спросила она.

— Комиссар Фушероль будет просто счастлив. Получить портрет убийцы — почти так же важно, как узнать его имя.

Как–то незаметно Морис и Валери стали чувствовать себя как добрые товарищи, и они решили на следующий день вместе отправиться на набережную Орфевр.

— Я заеду за вами, — сказал Морис.

Валери так доверчиво смотрела на него, что ему захотелось рассказать ей все, что ему было известно, чтобы его не мучила совесть. Но должен ли он сообщить ей о рукописи Даниэля, прежде чем она пойдет в полицию? В данный момент он не мог этого решить и закурил сигарету.

Кто–то постучал во входную дверь. Тихий стук был похож на условный.

— Это консьержка, она не звонит, — пояснила Валери и пошла открывать дверь.

На пороге появилась симпатичная брюнетка.

— Вам письмо, мадемуазель Жубелин.

Валери взяла письмо, не проявив к нему интереса. Ее мысли были заняты другим.

— Спасибо, мадам Барбье, — сказала она. — Не зайдете ли на минутку?

Брюнетка вошла и подошла поближе. Когда она заметила Мориса, то по ее глазам он понял, что она приняла его за нового друга Валери.

— Вчера я спрашивала вас, не живет ли в нашем доме мужчина по фамилии Дюпон, — продолжала Валери.

— Да, и я ответила вам, что здесь определенно нет человека с такой фамилией.

— Верно, а теперь взгляните, пожалуйста, на этот рисунок.

Мадам Барбье внимательно посмотрела на эскиз.

— Нет, — ответила она, — этого господина в нашем доме я не видела.

— А где–нибудь еще? — спросил Морис.

— Тоже не видела. Я вообще его никогда не видела, — консьержка указала пальцем на эскиз. — Такого человека не так–то легко забыть.

Потом она повернулась и вышла.

Погруженная в раздумье Валери уставилась в одну точку перед собой, держа в одной руке альбом, а в другой — письмо.

Чтобы поддержать разговор, Морис сказал:

— Это была очень хорошая мысль с вашей стороны — показать консьержке эскиз. Было бы неплохо, если бы она узнала Дюпона. Но я не смею вас больше задерживать. Читайте спокойно ваше спешное письмо.

Он тактично отвернулся, взял с кушетки пальто и надел его.

Валери углубилась в чтение письма, но это продолжалось лишь минуту.

«Вероятно, это письмо с соболезнованиями», — подумал Морис.

В это время он принял решение повременить с сообщением Валери о рукописи: для этого время будет еще завтра.

Он кашлянул, и она взглянула на него.

— Так, теперь я пойду, — сказал он.

Она устало улыбнулась, а ему очень не хотелось с ней расставаться.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он.

Она пожала плечами. Он почувствовал, что ей хочется остаться одной, и поэтому сказал:

— Итак, до свидания, мадемуазель Жубелин.

Маленькая ручка, которая еще совсем недавно была теплой, теперь же холодная, как лед, оказалась в его руке.

— До свидания, мсье Латель.

— Я позвоню завтра утром.

Он был бы рад, если бы она его задержала, настолько приятно было ему находиться в ее обществе. Он неохотно направился к выходу. Он уже взялся за ручку, когда Валери схватила его за руку.

— Ах, прошу вас… — тихо произнесла она.

Ее широко распахнутые глаза теперь были полны тоски. Она покачнулась. Морис положил ей руку на плечо и повел к кушетке. Она упала на нее и залилась слезами.

— Я вам солгала, — сказала она, — я… я не из газет узнала, что Даниэль умер. Я знала об этом уже сегодня утром. Весь день я работала и не смела никому рассказать об этом.

Морис молчал, зная, что в такой момент слова неуместны.

— Целый день я вздрагивала от малейшего шороха.

Ее искаженное страданием лицо было подобно бледной маске.

— Сегодня в шесть часов утра он мне звонил, — призналась она.

— Дюпон?

— Да. Он представился: говорит Оноре Дюпон. Я была совсем сонная.

— Какой у него был голос?

— Низкий… и какой–то…

— Заискивающий, маслянистый?

— Да–да, именно. Он сказал, что я единственный человек, с которым Даниэль встречался после разговора с ним. Правда, в этом он заблуждается, потому что вы тоже…

— Это что–то новое, — заметил Морис.

— Видимо, он заметил, что я не понимаю, чего он хочет. Во всяком случае, он сказал, что если я ничего не знаю, то мне нечего бояться. В противном же случае я должна молчать, иначе со мной будет то же, что и с Даниэлем. А затем он совершенно равнодушно заявил, что он убил Даниэля. Вот и все. Потом он повесил трубку.

Морис снова снял пальто. Сигарета у него погасла, и он раздавил ее в пепельнице.

— И вы ему поверили? — спросил Морис.

— Конечно, нет. Мне не верилось в это, но я несколько раз звонила Даниэлю и, конечно, безрезультатно. Потом я пробовала звонить ему с работы и тоже тщетно. Но я все еще думала, что кто–то зло пошутил надо мной, пока в половине двенадцатого не появилось сообщение по радио.

Остальное нетрудно было угадать. После подтверждения слов Дюпона, его угрозы приобрели новое значение. Валери стала бояться.

— Я никому ничего не сказала, — произнесла она.

— Но мне все же…

— Вы знали больше, чем я. Мне даже было неизвестно, что я зарисовала в альбоме Дюпона.

— Счастливый случай, иначе бы вы уничтожили эскиз.

Валери ничего не ответила на это. Она вынула из сумочки спешное письмо, спрятанное ею туда, и протянула его Морису.

— Прочтите.

На белом листе была всего одна строчка. Она была написана большими печатными буквами красными чернилами:

«МОЛЧИТЕ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ УМЕРЕТЬ».

Адрес на конверте был написан тем же шрифтом.

— Он хочет произвести на вас впечатление.

— Этого же он хотел по отношению к Даниэлю, — с горечью проговорила Валери, а затем добавила нежным голосом: — Пока вы здесь, я чувствую себя в безопасности, а когда пришло письмо и вы собрались уходить, я испугалась.