Частный детектив. Выпуск 7

Угол платка был откинут настолько, что я мог видеть, что находится внутри. Это был кольт сорок пятого калибра, старый, изношенный пистолет. И хотя я не думал о нем в течение трех последних недель, я узнал его сразу же.

Это был пистолет Анжелики.

Я слышал голос лейтенанта Трэнта, звучавший странно нереально, как если бы он был записан на запыленной грампластинке.

–  Он очень старый. Куплен, наверное, в какой-нибудь лавке старьевщика. Разумеется, на это потребуется какое-то время, но в конце концов мы выйдем на след его владельца.
– Он коротко рассмеялся.
– Возможен, конечно, и такой вариант, что эта ниточка заведет нас в тупике и в конце концов окажется, что это сам Ламб приобрел его когда-то.

Он снова старательно завернул пистолет в платок и вложил в конверт, который затем сунул под мышку.

–  Да… еще одно, мистер Хардинг, о чем я хотел бы вас спросить…

Я смотрел ему в глаза, напряженно думая о том, удается ли мне сохранять спокойное выражение лица. Он снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка была почти сконфуженной.

–  Скажите, пожалуйста, вы случайно не тот Уильям Хардинг, который написал роман "Жар Юга"?

Из всех возможных на свете вопросов это был тот, который я ожидал меньше всего.

–  Да, - ответил я.
– Это я и есть.

–  Вы уж простите меня, я отлично знаю, как навязчивы бывают поклонники и охотники за автографами… Однако признаюсь, что ваш роман я прочел три раза. По моему мнению, это один из лучших романов, написанных после войны.
– Он постучал пальцем по конверту и добавил: - Ну, у нас обоих не так уж много времени, так что я пойду.
– Он направился к двери и уже с порога кивнул мне.
– До свидания, мистер Хардинг!

–  До свидания, мистер Трэнт.

Хотя дверь за ним закрылась, я все еще продолжал чувствовать присутствие этого человека в комнате. Кольцо Анжелики было обнаружено в квартире Джейми, и убит он был пулей из ее револьвера. Однако я абсолютно точно знал, что в те часы Анжелика не могла совершить преступление. Тем не менее Трэнт почти наверняка выйдет на Анжелику и установит, что пистолет принадлежит ей. И что будет тогда?

Я перестал думать о Трэнте и отправился на поиски Элен. Я нашел ее, как и ожидал, в детской, то есть там, где, по ее мнению, было ее законное место. Кухарка и кухня были настолько ниже ее достоинства, насколько Бетси, я и гостиная - выше.

Она снова что-то вязала на спицах: какую-то жуткую розовую трубу. Может, это была детская юбочка?

Я предполагал, что она встретит меня холодным, осуждающим взглядом, каким я уже был награжден сегодня утром. Но ничего подобного! Выражение ее лица было конспиративным и, я бы сказал, даже несколько фривольным. Я ведь мог этого ожидать. Налицо был результат царского подкупа Си Джей. Я уже не был в ее глазах ужасным, развратным мистером Хардингом, я стал зятем ее любимого, дорогого мистера Коллингхема! Это прибавило мне духа.

–  Ну и как? Все прошло хорошо, Элен?

–  О, да, мистер Хардинг! Я рассказала все именно так, как пожелал мистер Коллингхем.

–  И Трэнт поверил?

–  Я совершенно уверена в этом, мистер Хардинг.

Коль скоро она была настроена мирно и открыто, то и я принял такой же тон.

–  Мистер Коллингхем очень вам благодарен, Элен. Видите ли, Дафна была вчера вечером в доме одна, а в последнее время она часто бывала в обществе этого молодого человека, мистера Ламба. Мистер Коллингхем считает, что мы избавимся от многих забот, если скажем, что Дафна провела эту ночь у нас.

Она кивнула головой, демонстрируя свою готовность служить великому мистеру Коллингхему.

–  Разумеется, мистер Хардинг. Я отлично все понимаю. Речь идет об этом красивом мистере Ламбе, не так ли?

–  Совершенно верно, - ответил я.
– Да, я забыл вам сказать, что мистер Коллингхем просил предупредить вас, что он хочет встретиться с вами в начале следующей недели, чтобы обговорить детали приезда вашей племянницы.

Я сказал это и сам испугался своих слов: не сделал ли я ложный шаг, заговорив столь откровенно о взятке? Но я недооценил ее преданность. Опустив рукоделие на колени, она сложила руки как для молитвы. Казалось ее лицо расплылось от волнения.

–  Ах, мистер Хардинг! Если бы вы знали, какое это благодеяние для моей сестры и для бедной маленькой Глэдис! Мистер Коллингхем - святой человек, мистер Хардинг! Да, да, настоящий святой!

Новая Элен казалась мне менее опасной, чем прежняя, и я отважился затронуть ту, другую тему, тему действительно опасную, вопрос, от которого существенно зависела моя судьба.

–  А что касается того другого дела, Элен, - сказал я, - то, коль скоро мистер Коллингхем так настаивает на том, чтобы все считали, что Дафна и я были здесь вчера только вдвоем, пожалуй, будет наиболее разумно, если мы забудем о том…

–  О, да, мистер Хардинг. Конечно, так будет лучше всего. Я уверена в этом.

Губы ее приоткрылись в широкой улыбке, обнажившей розовые десны. Никогда до сих пор я не видел нашу бонну в столь фривольном настроении. Выглядело это жутковато.

–  Ведь такого рода вещи случаются, не так ли?
– сказала она.

–  Разумеется, - подтвердил я.

–  А кроме того, мы ведь не хотели бы огорчить миссис Хардинг? Она всегда такая добрая, такая снисходительная…

Я вдруг вспомнил, что Бетси уже возвращается домой, и мне стало легче.

–  Вы правы, Элен. Она очень добра и снисходительна.

Розовые десны демонстрировались по-прежнему, но в глазах Элен отразилось осознание преимущества ее теперешнего положения.

–  Я убеждена, что вы очень полюбите маленькую Глэдис, - сказал она.
– Она славненькая и такая скромная, и тихая, как мышка. Когда она вылечится и выйдет из больницы, я уверена, что ни миссис Хардинг, ни вы не заметите ее присутствия в доме. А девочка смогла бы получить такое удовольствие - провести долгие, приятные каникулы у своей тети. Она была бы со мной, а Рики приобрел бы подружку для игр.

Я мог бы догадаться, что взятка, полученная от Си Джей, пробудит у Элен аппетит к деяниям такого рода. Теперь, когда она так четко назвала свою цену, я подумал, что все могло быть куда хуже. Маленькая выздоравливающая Глэдис маячила где-то в далеком будущем. Во всяком случае это не слишком тяжелое бремя в обмен на молчание, столь необходимое для моего спокойствия и даже существования. Я улыбнулся ей, правда, не очень искренно, скрепив тем самым печатью наш договор.

–  Ну, разумеется… Ваша Глэдис может оставаться у нас так долго, как вы того пожелаете.