Часы от президента

— Слушай, майор… Что же они тебе его цепочкой не пристегнули? — Поинтересовался Шамиль, когда Владимир Александрович подошел назад, к «жигулям». — Как в кино, а?

Виноградов покосился на чемоданчик:

— Какой смысл? Это в Париже, в Чикаго где-нибудь начали бы ключи подбирать, отмычки… А здесь никто время даже на перепиливание тратить не станет, один удар ножом — и привет, уволокут все, что надо вместе с рукой!

— Верно, — подтвердил бородач.

Поодаль, на расстоянии от загаженного места, несколько мужчин расстелили прямо на дороге коврики и молились, как положено правоверным.

Глаз собеседника за очками было не видно, но Виноградову показалось, что парень в берете наблюдает за этим занятием части своих бойцов довольно равнодушно.

И действительно, голова у Шамиля была занята совсем другими мыслями:

— Та-ак… Значит, сам отдашь деньги, если что?

Владимир Александрович пожал плечами:

— А куда деваться? Я не люблю, когда больно.

Автоматчики постепенно сгрудились у бронетранспортера и переговаривались, ожидая команды на посадку.

— Хорошо! — Виноградов ещё раз посмотрел на собеседника и принял решение.

Черный дипломат лег на капот «жигулей»:

— Значит, чтобы потом не было недоразумений… Обьясняю. — Он продемонстрировал расположенные по обе стороны от ручки никелированные замки. — Цифры видите?

— Вижу.

— Для каждого замка — свой шестизначный код. Я знаю только одну комбинацию, другая будет сообщена лично полковнику Асхабову после того, как мы с ним встретимся. Так что, открыть чемоданчик можно только вместе.

— Понятно. А если…

— Конечно, любые коды можно высчитать. Но все устроено так, что после третьего пробного, а значит ошибочного набора содержимое дипломата легко и быстро превратится в молекулярный пепел.

Собеседник криво усмехнулся:

— Замок подбирать… Кому это надо?

— Разумеется, проще всего было бы проломить стенку, — согласился Владимир Александрович, продолжая говорить с человеком в очках тоном лектора или рекламного агента. — Но такой вариант тоже предусмотрен. Содержимое защищено от ударов, перегрева, воды… Но как только при запертом замке внутрь попадает воздух — все! Моментальная реакция самоуничтожения.

Выдержав паузу, он взялся за обтянутую кожей ручку дипломата:

— Можно убирать?

Вместо ответа Шамиль сверкнул зеркальными стеклами очков и отдал короткую, гортанную команду. Владимир Александрович обернулся — оказалось, за их беседой внимательно наблюдают подошедшие сзади водитель и бородач с переднего сидения.

— Поехали.

Когда по обе стороны дороги вновь замелькали заброшенные, чахлые виноградники, майор почувствовал, что хочет есть. Действительно, время к завтраку, а последний раз перекусили на КПП…

Взгляд зацепился за торчащую из земли в сотне метров от трассы металлическую конструкцию. Сначала даже показалось, что это какой-нибудь сельскохозяйственный механизм, брошенный тут за ненадобностью или по разгильдяйству. Но очертания его были слишком загадочны и уродливы — больше всего они напоминали работы скульпторов-авангардистов, которые Владимир Александрович видел когда-то в Музее современного искусства.

Только поравнявшись со странным обьектом, Виноградов не узнал даже, а угадал в нем обгоревшие, покореженные останки российского боевого вертолета. Стабилизатор, обрубок хвоста, изогнутая при ударе лопасть…

— Нравится? — Подал голос Шамиль. Очевидно, он перехватил взгляд спутника и решил взять реванш за историю с чемоданчиком.

— Нет, — честно признался Владимир Александрович.

Бородач проговорил что-то на своем языке, и все, кроме Виноградова, рассмеялись.

— А нам нравится! Понял?

— Понял.

Но сосед не думал успокаиваться:

— Ты майор, да? Бывал здесь, да?

— Бывал. — Глупо скрывать то, что и так всем известно.

— Много наших убил? Скажи!

Владимир Александрович почувствовал, как внизу, под ребрами, снова заворочался страх:

— Я плохо стреляю. Отвратительно…

— Да? — Шамиль придвинулся ближе, и Виноградов впервые получил возможность вглядеться в его лицо.

Сидящий рядом парень выглядел неожиданно молодо — года на двадцать три, не больше. Очевидно, собственный возраст стеснял его, вот собеседник и старался прибавить себе солидности при помощи таких нехитрых внешних атрибутов, как борода и непроницаемые очки.

— Да? А я хорошо стреляю. Очень хорошо! Видишь?

Шамиль дотронулся рукой до зеленого, когда-то яркого, а теперь выцветшего берета:

— Видишь? Это не всякий может носить… А меня сам президент наградил!

— Поздравляю.

— Знаешь за что?

— Нет, не знаю, — как-то так получилось, что Виноградову уже было совсем не страшно. Только по-прежнему хотелось есть.

— За Первомайск! — Шамиль почти выкрикнул название городка, прогремевшего на весь мир ещё в первую военную зиму.

В тот раз небольшой отряд боевиков спустился с гор, за пару дней миновал прифронтовую зону и устроил кровавую резню в глубоком тылу российских войск. Когда командование группировки спохватилось, было уже поздно — городок полыхал и количество жертв среди мирных жителей исчислялось сотнями… Из Москвы понаехали силовые министры со штабами и пресс-службами, депутаты и даже какой-то экстрасенс — но в конце концов Первомайск просто расстреляли из реактивных установок и всем чудом оставшимся в живых было предложено сдаться.

Правда, к этому времени террористы во главе с нынешним начальником республиканской гвардии уже спокойно ушли через тройное кольцо оцепления и пресловутых ельцинских снайперов…

В одном из боев той бездарной, кровавой, позорной зимы погиб приятель и сослуживец Владимира Александровича, старший лейтанант милиции со смешной фамилией Мухоморко. Поэтому Виноградов не сразу сообразил, что ответить соседу.

— Ну, чего молчишь?

— А что ты хочешь от меня услышать?

В другом месте и при других обстоятельствах их беседа протекала бы совсем по иному. А тут приходилось демонстрировать невозмутимость и полное равнодушие:

— Может, поздравления? Так это — вряд ли…

Шамиль оскалился и опять сказал что-то гортанное, обращаясь к сидящим впереди. Все трое рассмеялись, но на этот раз невесело и злобно.

Виноградов прикрыл глаза и сделал вид, что дремлет, привалившись виском к холодному стеклу.

Машину потряхивало на камнях и выбоинах, но прежде чем по-настоящему заснуть, Владимир Александрович похвалил себя за выдумку с кодовыми замками. Конечно, рано или поздно очкастый сообразит, что его надурили и портфель-дипломат ничем не отличается от сотен тысяч других… Однако, оставалось надежда, что хоть какое-то время Виноградов выиграл — а это сейчас было важнее всего.