Часы с вариантами

«Жена? Не жена? Как зовут?» – такие примерно вопросы скакали у меня в голове.

Вероятно, ей не понравился мой вид.

– Ты чего, Сержик?.. – прошептала она, пытаясь ко мне прижаться.

Я выпрыгнул из постели и заметался по комнате, как заяц. Мне было непереносимо стыдно. Она с интересом наблюдала за мной.

– Где трусы?! – заорал я, хотя мне следовало бы крикнуть, в сущности: «Где часы?!»

– Тихо! Ребенка разбудишь, – недовольно проговорила она, кидая мне трусы.

Я поймал их и натянул с такой быстротою, будто от этого зависела моя жизнь.

«Жена…» – обреченно подумал я.

– Пить хочется, – сказал я первое, что пришло на ум, и потопал на кухню.

Там сидел неизвестный молодой человек и читал газету на английском языке. Его длинные волосы были заплетены в мелкие косички. Косичек было много. Они свисали с головы, как сосульки.

– Привет, – сказал я на всякий случай.

– Привет, – равнодушно отозвался он.

Я попил воды, чтобы хоть что-то предпринять. Не знакомиться же с ним, в самом деле? Наверняка он меня давно и хорошо знает.

– Пожрать есть чего-нибудь? – спросил я.

– Посмотри в холодильнике, – мотнул он головой.

Он никак не мог быть моим сыном. На вид ему было лет шестнадцать. Хотя все может быть. Акселерация за это время могла усилиться.

Я заглянул в холодильник. Он был заполнен в основном разного размера тюбиками, как зубная паста.

Я с недоумением взирал на них. Парень оторвался от газеты, тоже заглянул в холодильник и схватил большой тюбик, на котором было написано «Второе № 5». Он отвинтил колпачок, поднес тюбик ко рту и выдавил на язык нечто зеленоватое.

Я последовал его примеру. «Второго № 5» больше не оказалось, и я довольствовался «Первым № 7». По вкусу оно было похоже на гороховый суп.

– Паршивый тубус, – сказал парень, завинчивая колпачок.

Мне мой понравился. Я выдавил еще. Слизывая суп с губы, я вдруг ощутил, что мне мешает что-то колкое. Ощупав лицо, я убедился, что это усы.

Усы меня доконали. Я испугался. Я понял, что мне никогда не восстановить событий прошедших шестнадцати лет.

Но времени на размышления не было. В кухню вдвинулся пузатый лысоватый мужик, тоже в одних трусах. Не без труда я узнал в нем Петечку, только весьма обрюзгшего и постаревшего.

Я обрадовался ему, как родному, хотя прежде особых симпатий не испытывал.

– Никита, марш спать! – приказал он парню.

Тот неохотно повиновался. Петечка уселся за стол напротив меня, с отвращением выдавил «Второе № 5» из тубуса в рот.

– Мяска бы сейчас… – вздохнул он. – Татьяна спит?

– Спит, – кивнул я.

За несколько секунд я получил бездну нужной мне информации. Никита был его сыном, это факт, следовательно, моим племянником, который полчаса назад стучал мне пяткой в ладонь изнутри живота, а Татьяна, без сомнения, – моя жена.

– Так ты решил? Будешь брать? – спросил Петечка, как будто продолжая прерванный разговор.

– Нет, пожалуй, не буду, – солидно ответил я, решив, что разумнее пока уклоняться от любых предложений. Зачем мне брать какого-то кота в мешке?

– Ну и дурак… – Петечка зевнул и почесал волосатый живот. – Тачка совсем новая, двадцати тысяч не пробежала.

Он поднялся и пошел к двери.

– Может, еще надумаешь?

– Посмотрим, – ответил я.

Оставшись один, я быстро осмотрел кухню, выдвинул ящики кухонного стола, заглянул в шкафчики. Ничего интересного. Успел заметить только свою старую любимую чашку. Встреча с ней была приятна.

Я вернулся в комнату. Жена спала, отвернувшись к стене. Я осторожно лег рядом, стараясь не разбудить ее. «Утро вечера мудренее…» – благоразумно подумал я, засыпая.

Однако утро оказалось не мудренее, а мудрёнее. На меня одна за другой посыпались загадки. Требовалось проявлять величайшую изворотливость, чтобы во мне не заподозрили самозванца.

Когда я проснулся, жены, слава Богу, рядом не было. Зато тут же прибежала девочка лет семи, с косичками и бантиками, и с криком «Доброе утро, папочка!» бросилась меня целовать.

– Доброе утро, – сказал я.

– Как тебя зовут?

– Даша… – удивленно протянула она, но тут же засмеялась, подумав, что я шучу.

Я тоже рассмеялся, хотя и не думал шутить.

Я накинул какой-то халат, оказавшийся маловатым, и прошмыгнул в ванную, стараясь, чтобы меня не заметили. Там я наконец разглядел себя в зеркало. Отвратительная усатая рожа. Недолго думая, я схватил бритву, помазок и мигом сбрил усы. Я брился впервые в жизни, поэтому слегка порезался.

Я догадывался, что мне в ближайшее время предстоит очень многое сделать впервые в жизни. Где часы, будь они прокляты?!

Я вышел из ванной, получил легкий нагоняй от жены за то, что надел ее халат, а также за сбритые усы и, обнаружив в шкафу мужскую одежду, подходящую по размеру, облачился в нее.

Когда я вышел на кухню, там уже кончали завтракать Петечка и Светка. Сестра очень изменилась, стала пышной дамой. Мне хотелось ее обнять, но я посчитал это неуместным.

Вдруг мною овладело беспокойство. Где же мама? Где отец? Я вдруг понял, что в нашей трехкомнатной квартире проживают теперь только моя и Светкина семьи. Неужели родители… Нет, этого не может быть! Но не спрашивать же об этом!

Я наспех позавтракал, стараясь подавить беспокойство и жалуясь на головную боль. Светка с Петечкой убежали на работу. Я пока не понял, на какую. Однако меня больше занимало собственное место в жизни. Куда мне-то идти?!

– Отведи Дашку в школу, – распорядилась Татьяна. – Я тебя подожду.

Мы с дочерью вышли на улицу, и я повел ее в свою школу, рассудив, что Даша учится именно там.

Я угадал. В школе я заметил двух-трех знакомых учителей, правда сильно постаревших. Уже выходя из гардероба, столкнулся с Ксенией Ивановной.

– Сережа, здравствуй! – она обрадовалась.

– Здравствуйте, Ксения Ивановна!

– Давно тебя не видела. Как наши?

Ей-богу, я хотел бы это знать больше нее.

– Работают… – отвечал я со вздохом.

– Ну, заходи как-нибудь ко мне, поболтаем. Сейчас некогда, – она поспешила по коридору все той же легкой походкой.

Я вернулся домой, хотя туда не хотелось. Татьяна уже была при параде, ждала меня. Я получил четкие указания: купить после работы картошки и помидоров, захватил портфель, и мы вышли на улицу.