Часы зла

Вернувшись домой, я перешагнул через огромные мужские шлепанцы, служившие для отпугивания грабителей, а затем — через груду бумажек и прочего мусора. И, нервно озираясь, вошел в квартиру, где еще не выветрился запах варева из корешков. Ник уже засыпала, когда я осторожно прокрался в постель и улегся рядом.

— Прости, мне страшно жаль, — сказал я. Взял ее за руку и крепко сжал.

Она пододвинулась поближе и, уютно свернувшись калачиком, положила голову мне на грудь.

— Moi aussi. [13]

Ник уснула быстро, а я все вертелся в постели. Надо же, шесть раз выстрелил в эту кретинскую картонку и шесть раз промахнулся. И дело тут было вовсе не в отсутствии меткости. Причина крылась в том, что мишенью была голая девица с дыркой вместо причинного места.

Глава 8

Мы с Нортоном, как и было договорено, встретились в «Автомате», ресторанчике, который скоро должен был закрыться и чей декор мне всегда так нравился. В блестевших хромированными боками контейнерах лежали завернутые в целлофан сандвичи, а также пестрые и яркие десерты. Настоящий праздник, карнавал для глаза, и уже становилось не важно, чем пахнет и какова на вкус эта нарядная еда.

13

Мне тоже (фр.).

— Последние дни Помпеи, — сказал я Нортону, доставая себе сандвич с тунцом. — Живи моментом, радуйся и наслаждайся.

— И кому достанется все это добро? — осведомился он, наливая себе кофе из автомата с краном в виде дельфиньей головы.

— В «Таймс» писали, будто бы это заведение купил некий Штольц.

— Фредерик Штольц?

— Вроде бы. Точно не помню.

Нортон покачал головой:

— И после этого ты называешь себя сотрудником справочной службы? Штольц — тот самый парень, что построил Пассаж устаревшей техники где-то в Нью-Джерси. Только вдумайся, что за тип. Достойный экземпляр для твоей коллекции.

— Ладно, Бог с ним. Давай ближе к делу. Что удалось узнать о Джессоне?

— Немного. Лишь несколько ссылок в базе данных по социальным наукам. Вроде бы он какой-то ученый. Г. Дж. Джессон «Современные корни в исторической прозе». «Уличные вирши и песенки в творчестве литературного компилятора Джонсона» — под авторством того же Г. Дж. Джессона. «Пигмалионизм и повествовательная жизнь вещей» все того же Г. Дж. Джессона. Отрывки из данных произведений публиковались в «Европейском научном журнале». Надо сказать, в периодике все это выглядит весьма патетично. — Мы уселись за столик в кабинке. Нортон пошарил в пластиковом пакете, служившем ему вместо портфеля, и извлек оттуда какие-то бумаги. — А вот это надыбал из генеалогического сайта. — Он выложил на стол распечатку и щелчком послал бумагу ко мне. Листок соскользнул мне на колени.

— Это что же, его геральдический герб?

— На сто процентов не уверен, возможно, это подделка, — предупредил меня он.

Я осмотрел герб. Щит с изображением некоего вымышленного зверя, вцепившегося когтистыми лапами в открытую книгу, внутри которой виднелась еще одна книга. Внизу ленточка, по ней вьется какая-то неразборчивая надпись на латыни, по-видимому, девиз.

— Что-нибудь еще?

— В пятидесятые этот парень был членом шикарного теннисного клуба на востоке.

— Трудно представить его с ракеткой.

— Ну, главное тут престиж. По крайней мере теперь ты знаешь, что он вполне в состоянии оплатить твои труды. — Нортон сгреб со стола все остальные распечатки, уложил их в папку и протянул мне. — Вот и все, что удалось нарыть на Джессона, запятая Генри, Джессона запятая Г. и Джессона запятая Г. Дж.

— Но он в конце имени добавляет еще и «третий». Есть что-нибудь по Джессонам номер один и два?

— Ничегошеньки. Хотя и удалось отыскать уже не существующую ныне компанию под названием «Металлолом Джессона», но нет никаких причин усматривать здесь связь. Был также некий Джессон, взявший в заложники четырех человек на окраине Такомы, вот только звали его Даррел. Нет, конечно, я мог бы копнуть и поглубже, будь у меня номер его карточки социального страхования или дата рождения, но…

— Не надо, не стоит. Хочу свести все эти вторжения в частную жизнь к минимуму.

Вернувшись на работу после ленча, я первым делом позвонил в отдел периодики и попросил отложить для меня все издания, где были опубликованы статьи Джессона. А пока они готовили для меня эти материалы, решил заняться генеалогией.

— Фин, ты не поможешь мне разобраться с одним геральдическим рисунком?

— Это не рисунок называется, Шорт.

— Ну, хорошо, тогда со щитом.

— Ай-ай-ай! Ты ведь уже давно здесь работаешь, Шорт. Это положено называть гербовыми щитами.

В книжном мире всегда хватало самодовольных педантов. Возможно, именно поэтому Финистер Дэпплс решил выделиться среди остальных и претенциозно вставлял в речь типично английские словечки. (Ну скажите, много ли уроженцев Нью-Йорка говорят «Ай-ай-ай»?) А ведь Финистер родился и вырос в трущобах Бруклина. И если б я придумывал ему герб, тот бы представлял собой скрещенные бейсбольные биты и вставших на задние лапки тараканов на фоне потрескавшейся бетонной стены.

После того как я признал свою ошибку, он продолжил расспросы:

— Так, давай по порядку. Этот гербовый щит, о котором идет речь, он украшен каноническими геральдическими знаками? — Во избежание дальнейших издевок я протянул ему распечатку. — А более четкого изображения у тебя нет?

— Увы.

Брезгливо морщась, он осмотрел герб.

— Видишь эту волнистую линию? Она является знаком незаконнорожденности. Твой гербовый щит принадлежит внебрачному ребенку или человеку, у которого кто-то из предков был незаконнорожденным. Есть одна довольно любопытная статья в… — Тут Фин умолк, заметив, как я украдкой поглядываю на наручные часы. — Если ты ограничен во времени, Шорт…

— Извини.

К счастью, профессиональный интерес взял у него верх над спесью и раздражением.

— Видишь этого василиска? — продолжил он, указывая кончиком карандаша на фантастического зверя. — Создание наделено невероятной злобой и жестокостью, опасно для всех, кроме одного зверька — ласки. Вообще-то довольно распространенный образ. Но что меня смущает, так это девиз, который он держит в когтях.

— Книга в книге?

— Никогда прежде не видел ничего подобного. — И Фин принялся перелистывать справочники: «Геральдика» Бёрка, «Британский геральдический устав». Но все без толку. Девиз явно поставил его в тупик. — Откуда ты его вообще взял, а, Шорт?

— Ты что, полагаешь, это подделка?

— Да нет, ничего подобного. Наверняка не признан Геральдической коллегией, но это еще не означает, что герб — фальсификация. К сожалению, у меня нет сейчас времени продолжать изыскания, но ведь и ты, похоже, куда-то торопишься.

Проигнорировав этот подкол, я спросил, важно ли здесь латинское изречение.

— В чисто геральдическом плане — нет. Все эти лозунги и девизы не входят в число обязательных элементов, а потому каждый владелец волен изменить надпись.