Часы

Сейчас лучи Матери Луны тоже играли с серебряными вставками этих ветхих часов, и это точно производило на простых воров благоприятное впечатление, но далеко не на всех воров, и далеко не такое сильное, какое сейчас нужно было Велвору. По выражениям многих воровских лиц из толпы он видел, что большинство простых воров готовы принять эти часы в качестве сегодняшней сакральной кражи, пусть и с неохотой и с некоторым разочарованием, но готовы. Однако в толпе было много и недовольных хмурых воровских лиц.

Вообще-то в любой толпе и всегда есть некоторое количество чем-то недовольных, а потому их лица всегда хмурые, и с этим ничего поделать нельзя, Велвор отлично это понимал по своему опыту многолетнего общения с воровскими толпами. Все дело в количестве этих самых хмурых, вечно чем-то таким недовольных, то ли велворами, то ли их добычей, а может быть и самой воровской жизнью или вообще - всем на свете. И сегодня он видел, что хмурых лиц именно в этой вот праздничной толпе слишком много. Именно они, эти хмурые тормозили сегодня толпу и не давали ей разразиться приветственными криками или хотя бы сдержанными аплодисментами. Ведь ясно, что именно приветственные крики являются достойным завершением любого воровского праздника, а их-то как раз и не было.

"Будьте вы прокляты,- думал Велвор, потряхивая тяжелыми часами над своей головой.- Чего вам еще от меня надо? Добыча, конечно, не очень, но другой добычи у меня для вас сегодня нет. Неужели так трудно пару раз выкрикнуть обычное "браво" и легонько ударить одной ладошкой о другую? Я же не требую от вас кричать "ура!" или "Слава Велвору"? Да я от вас вообще ничего не требую, а только хочу чтобы все это, наконец, закончилось".

Однако, несмотря на все усилия Велвора, на всю его искусную игру с серебряными вставками, лунными лучами и красивыми бликами, хмурых воровских лиц в праздничной толпе не убавлялось, а скорее наоборот, их становилось все больше и больше.

Ситуация постепенно накалялась и становилась какой-то неопределенной, а где-то даже зловещей, но тут произошло настоящее чудо, именно так Велвор и понял произошедшее. В какой-то момент он просто тряхнул часами чуть сильнее и внутри них что-то словно бы сдвинулось, заскрипело, заскрежетало, закашляло, а потом над ночным городом зазвучала "Лунная Соната". Из-за движения тяжелых шестеренок внутри допотопного часового механизма Велвора начало сильно покачивать из стороны в сторону, но он взял себя в руки, напрягся и удержал часы над головой. И это усилие было вознаграждено сторицей.

Когда часы начали бить "Лунную Сонату" воровская толпа словно бы замерла, застыла, оцепенела. "Бом! Бом! Бом-бом-бом! Бом-бом! Бо-бом!" неслось над застывшей воровской толпой и над пустынными темными улицами верхнего города, и эти звуки, казалось, отражались от земли и уходили прямо в ночное небо, туда, где висел сейчас полный сияющий лик Матери Луны.

А потом воровская толпа начала постепенно оживать. Большинство простых воровских лиц еще задолго до окончания "Лунной Сонаты" осветилось добрыми улыбками, а хмурые лица уже постепенно разглаживались, на них тоже постепенно проступало выражение радостного узнавания и тихой радости.

Когда же прозвучал последний часовой "Бом!" и часы умолкли воровская толпа разразилась таким ликованием, какого Велвор не помнил и в гораздо более тучные и сытые годы. Простые воры словно бы посходили тогда с ума. Они начали подпрыгивать на месте, бросать в воздух остроконечные шляпы, хохотать, визжать и обнимать друг друга. А потом на Велвора обрушился настоящий шквал самых бурных аплодисментов, криков "браво", "слава", "ура", "да здравствует" и всех прочих, которым, казалось, нет и не будет конца.

Когда началось ликование воровской толпы Велвор уже сильно устал и ему пришлось сначала опустить часы на грудь, а потом крепко прижать их к животу двумя руками. Благодаря своему опыту он проделал все это очень ловко и непринужденно, так, что со стороны могло показаться, будто он специально прижал к себе часы именно таким вот образом, чтобы было легче раскланиваться с воровской толпой, как бы благодаря ее этими легкими полупоклонами.

На самом деле ему было невероятно тяжело. Мышцы Велвора были напряжены до последней крайности и его левая рука была скована болезненной судорогой, а по его спине тек обильный пот, и веко правого глаза уже начинало сильно подергиваться, чего, слава Луне, не было заметно под черной бархатной маской. Он уже несколько раз проклял и это ликование, и эту ночь, и этот праздник, и это "браво", и даже всех простых воров скопом, всех, сколько их ни есть на этом белом свете. Но простодушные простые воры все ликовали и ликовали, а он все кланялся им и кланялся, как самый настоящий часовой заводной болван и его нижняя, не скрытая под маской часть лица неимоверным усилием воли, была сложена в напряженную гримасу радости. И его губы что-то постоянно шептали при этом.

По-видимому, столь бурное ликование воровской толпы не входило в планы заговорщиков и вскоре они начали проявлять беспокойство. Аливо и Хег начали заговаривать то с одним, то с другим простым вором из толпы, как бы увещевая их и призывая прекратить это безобразие. Увещевая простых воров, они размахивали руками перед их носами, дергали их за фалды фраков, не давая подпрыгивать на месте, а еще они начали спорить с простыми ворами и на их губах очень быстро появилась густая пена, а их лица при этом сделались красными от ненависти и напряжения.

Только Могро никак не участвовал в этом бесновании, он спокойно стоял в сторонке и покуривал свою счастливую трубочку. Иногда рядом с ним словно бы прямо из ночного воздуха проявлялись загадочные гибкие фигуры в черном и он отдавал им короткие приказы, указывая чубуком трубки то на одного, то на другого, слишком уж прыгучего и крикливого простого вора. Подруги-воровки нигде не было видно, но Велвор знал, что она не осталась в стороне от происходящего и действует где-то на заднем плане, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся воровскую толпу своими способами.

Но всех их превзошел Консорт Хуго. Он взобрался на парадное крыльцо, встал рядом с Велвором и обратился к разбушевавшейся толпе с речью.

– Мои славные воры!- кричал Хуго, вздымая к ночному небу руки и закатывая при этом глаза.- Посмотрите, какой чудесный знак подает нам Мать Луна сегодняшней сакральной добычей! Разве могли мы думать еще сегодня утром, что этот проклятый город все еще скрывает в себе такие прекрасные вещи? Конечно, нет! Но вот же - Мать Луна наградила нас! И вот что я скажу вам, воры! Это самый настоящий лунный знак! Ценность этих часов, конечно же, невелика, но посмотрите на эти прекрасные боковые вставки! Серебряные вставки! Разве это не знак? А мелодия? Разве вы не имеете глаз и ушей, о благородные и свободные свободные воры? Разве вы настолько глухи и слепы к указаниям нашей великой Матери Луны?

– Нет! Нет, о благородный Хуго!- закричали хриплые голоса.- Но что означают эти знаки? Разъясни нам их смысл! Поделись с нами своей лунной мудростью!

– А означают они вот что,- уже более спокойным голосом сказал Хуго.- Они означают, что этот город не настолько нищ, как всем нам кажется уже много-много лет. Своими сегодняшними знаками Мать Луна говорит нам - дома и подвалы этого мрачного городища все еще таят в себе много сюрпризов. В них еще скрыто немало ценностей, нужно только приложить усилие и отыскать их. Посмотрите на своего Велвора, о, свободные. Он приложил усилие и смог, так почему же не сможете вы? Зачем вам прыгать и бесноваться здесь, словно проклятым обворованным идиотам без всякого толку, если скрытые богатства ждут вас там? Да ведь и до рассвета осталось совсем немного времени. Чу, я слышу тихий голос и этот голос говорит мне: "Дети мои, войдите в город сей и возьмите все с него, что сможете и пожелаете взять. Я дарю его вам сегодня. Он ваш". И как вы думаете, свободные, кто это говорит ко мне?