Чай с тишиной

Закрыть глаза. Перестать бороться. Лечь на дно среди обломков мачт, ржавых цепей и обрывков парусины. Пусть буря бушует на поверхности, пусть воет ветер и волны взвиваются к небу воронками смерчей — не открывай глаз, не поднимай рук, не впускай в себя шторм. Ищи тишину внутри, зови ее, слушай, дыши в такт. И когда тишина наполнит тебя, наполни ее в ответ — песней.

Русалочья песня поднимает волны и усмиряет шторма, наполняет человеческие сердца тоской о доме, заставляет их биться сильнее в ожидании любви и чуда. Половина соленой воды в твоих венах, половина — горячей алой крови, морской жемчуг в твоих волосах, лунные камни на твоих запястьях, штормовое море отражается в твоих глазах даже в полный штиль. Морю ли не слышать твою песню? Морю ли не исполнять твоих желаний?

Ржавые крючки осыпаются на дно, стоит лишь шевельнуть хвостом — только несколько чешуек упадут следом. Старые сети расползаются под пальцами — слишком ветхие, чтобы удержать добычу. Морская вода смывает слезы, исцеляет сердце, заживляет раны — плыви, свободна, свободна! Оттолкнуться от песка, рвануть вверх, оставить позади древние обломки…

…А на поверхности — штиль, и полная луна озаряет спокойным светом бескрайнюю водную гладь. И воздух чистый-чистый, и звезд над головой столько, что не сосчитать, и сердце бьется легко и радостно, и лунные лучи скользят по нежной коже, мерцают на перламутровых чешуйках, искрятся в темных волосах, отражаются в глазах крохотные луны. Твоя ли песня успокоила море — кто знает?..

Если сердце просит — спой ещё.

Русалочья песня летит над морем, взмывает к луне, опускается до самого дна. Песня звенит радостью, благодарностью, нежностью. Песня пронзает небо, улетает к звездам, эхом отзывается в чужих снах, наполняя их светом и теплом.

И где-то в другом мире Взрослая Ведьма просыпается с русалочьей песней в сердце, с привкусом соленой воды на губах, с ниткой жемчуга на запястье — и улыбается.

Чтобы пережить шторм, не обязательно быть русалкой.

Иногда достаточно найти тишину внутри себя.

Чашка 69

Иногда Взрослой Ведьме снятся кошмары.

…Когда прошлое дотягивается издалека и окрашивает сны в черный. Когда Маленькая Ведьма просыпается с криком и прячет в подушку мокрое от слез лицо. Когда каждая тень будто бы тянется к кровати когтистыми лапами и чудится, что вот-вот провалишься сквозь кровать, сквозь пол, сквозь все этажи куда-то в неживую, ледяную черноту…

Будь ты хоть трижды Взрослая Ведьма, не на каждый ночной кошмар хватит магии и собственного света. Но есть тот, кто придет на помощь всегда.

Мягкие лапы ступают по полу неслышно, но бесплотные страхи разлетаются в панике, едва почуяв приближение хищника. Оливковые глаза в темноте отражают крупицы света, отливают изумрудом — не каждый ночной кошмар выдержит этот взгляд! Недовольное мяуканье оповещает посторонних — территория занята, подите вон, если не хотите отведать острых когтей!

— Кис-кис, — негромко зовет Ведьма. — Иди ко мне, а?

Кот легким прыжком взлетает на постель, и в в басовитом мурлыканьи слышится укоризна — могла бы раньше позвать, не видишь, ребенку страшно! А Маленькая Ведьма запускает пальцы в густую шерсть, прижимается щекой к мягкому боку, прижимает к себе теплое, уютное, по-настоящему живое существо…

И видит другие сны.

В них огромная луна ярко освещает ночной город, отражается в окнах, рассыпается бликами по пустым улицам, серебрит кошачью шерсть. Люди спят, и кошки торопятся выбраться из душных квартир и теплых подвалов. Сотни и тысячи лап неслышно крадутся по ступеням, взбираются по стволам деревьев, перепрыгивают с крыши на крышу. Сотни и тысячи глаз устремляются к небу, вспыхивают зеленью, довольно жмурятся в предвкушении. Сотни и тысячи кошек приветствуют друг друга, нетерпеливо мурлычут, а то и мяучат от переполняющего сердце ожидания чуда.

И когда последняя кошка в городе выбирается на крышу и устремляет золотистые глаза к луне, чудо приходит.

Крылья раскрываются у всех разом. Сперва тонкие, серебристые, словно бы сотканные из лунных лучей, и все кошки, котята и даже матерые дворовые кошаки вдруг становятся похожими на нежных бабочек. Искрятся волшебные крылья, переливается шерсть в магическом сиянии, в кошачьих глазах отражаются мириады огней — будто бы полная звезд Вселенная заключена в пушистом теле.

Магия луны набирает силу, и вот уже крылья окрашиваются в привычные цвета, обрастают жесткими перьями и нежным пухом. Рыжие, серые, черно-белые, полосатые — с каждым мгновением они все крепче и сильней, все громче взволнованное мяуканье, все ярче лунный свет над спящим городом…

А потом самый смелый кот, рыже-белый, с теплыми оливковыми глазами, первым вспрыгивает на трубу, распахивает полосатые крылья и взмывает вверх, к огромной, доброй, теплой луне, невыразимо сладко пахнущей молоком и — самую чуточку — медом. И следом за ним срывается с крыш кошачья стая, и воздух вздрагивает от взмахов сотен и тысяч крыльев, и лунные мышки, сестры солнечных зайчиков, носятся вокруг, зарываются в шерсть, мерцают на кончиках усов.

И кому какое дело, что вместе с кошками взмывает к небу маленькая девочка в смешной розовой пижамке?..

Всю ночь Маленькая Ведьма будет гулять с кошками над спящим городом, порхать над темными парками, любоваться с высоты пунктиром уличных фонарей. Всю ночь крылатые кошки будут приносить ей крошечных лунных мышек с длинными голубыми хвостиками, чтобы те бегали по детским ладошкам, смешно щекоча кожу лапками, оставляли на пальцах серебристую лунную пыльцу и зарывались в волосы любопытными носами, растрепывая косички. Всю ночь озорные котята будут прыгать за бантиком на веревочке и, заигравшись, хватать Маленькую Ведьму за босые ноги — только понарошку, совсем без когтей! И, уж конечно, каждую кошку можно будет обнимать и гладить — столько, сколько захочется.

Всю ночь в небе над городом будет светить добрая молочно-медовая луна, заглядывая в окна, наполняя теплым золотом сны кошек и их хозяев, заливая улицы теплым волшебством…

А утром все вернутся домой.

— А ты правда умеешь летать? — спросит Взрослая Ведьма утром сонного кота.

Зверь лениво махнет хвостом — так я тебе все и рассказал! — и не спеша, с чувством выполненного долга отправится к миске. Полеты полетами и магия магией, а завтрак по расписанию, извольте накормить голодного котика! И по спинке погладьте, и на ручки возьмите, и за ушком почешите, и вообще, любите и заботьтесь…

И можете не бояться никаких кошмаров.

Чашка 70

Иногда Взрослая Ведьма останавливается — и смотрит.

На себя.

Смотрит на свои ладони, исчерченные узором линий, хранящие тепло прикосновений, таящие нежность и ласку, силу и ловкость. Ладони матери, жены, мастера, ведьмы. Сколько волшебства прошло сквозь них, сколько пройдет ещё, сколько останется незамеченным?

Никто не знает.

Смотрит на свое лицо, видит, как время касается мягкой кистью век, прячется в уголках губ. Каждая улыбка отпечатана в коже, каждая слеза, каждый вздох. Время рисует акварелью, смешивает оттенки, умойся ключевой водой поутру — растает узор. Но скоро придет черед угля, и о чем расскажет твое лицо, какие истории запомнит?