Чайник со свистком
Шрифт:
«Ладно, я допускаю, что он мог нервничать и думать, что за ним кто-то наблюдает, но...»
«И я хотел бы заметить», - вклинился Ники, - «что конверт, адресованный Блоджетту его собственной рукой, с почтовым штемпелем, сделанным вчера из этого самого города, в сочетании с ощущением ключа - всё это навело бы нашего друга Эрика именно на такие мысли.»
«Но, позвольте, Ники, почему это должно быть ценным предметом? Может быть, у него было два чемодана, и он не чувствовал себя в состоянии нести оба, особенно если он собирался идти пешком. Что может быть естественнее, чем положить один в шкафчик и нести другой, тот, в котором лежит его бритвенный набор?»
«Он пробудет здесь всего
«Полагаю, вы предполагаете, что это...»
«Полагаю, вы считате, что это чаша «Адельфи», которую он оставил в шкафчике. Сколько, по его словам, она стоит?»
Ники со смаком кивнул. «Он не сказал, кроме того, что она бесценна. Конечно, он имел в виду, что это уникальная вещь, и поэтому за неё нельзя назначить цену. Но даже если бы её разбили на части, я думаю, что золото и драгоценные камни составили бы много тысяч долларов.»
«Чёрт побери, Ники, человек не станет таскать с собой что-то подобное, а потом оставлять это в железнодорожной камере хранения.»
«Почему бы и нет?» - требовательно спросил Ники. «Если предмет небольшой и не тяжёлый, то какой лучший способ перевезти таковой из одного места в другое, чем попросить кого-то его туда донести? Я полагаю, что у предмета есть собственный чехол для переноски с ручкой, который выглядит как дорожная сумка. Вы считаете, что такой предмет следует перевозить в бронированной машине с охраной? Это было бы опасно. Это насторожило бы каждого вора в округе. Для вас естественно так думать, поскольку ваша работа не требует обращения с ценными предметами. Но те, кто обычно это делает, относятся к этому гораздо более прозаично. Я знал одного торговца алмазами, который много путешествовал. Он возил целое состояние в неоправленных камнях в маленьких сложенных бумажках — посылках, как он их называл, — и носил их в кошельке во внутреннем нагрудном кармане.»
«Тогда ваша идея заключается в том, что Эрик видит конверт, адресованный Блоджеттом самому себе...»
«И с почтовым штемпелем отсюда», - вмешался Ники.
«Хорошо, и штемпель отсюда, и он нащупывает в нём ключ и, зная, что Блоджетт собирается выставить чашу «Адельфи», приходит к тому же выводу, что и вы, - что в настоящее время она покоится в шкафчике в нашей скромной камере хранения, а не в сейфе казначея в университете, будучи предварительно отправлена туда руководством музея.»
«Именно так.»
«Тогда зачем он потрудился отпарить конверт?» - спросил я с триумфом. «Почему бы ему просто не вскрыть оной, достать ключ, пойти в депо и не забрать предмет? Или он не уверен в этом так же, как и вы, и намерен сначала осмотреть содержимое шкафчика, а потом, если это не чаша, снова запечатать ключ в конверт?»
«Нет-нет-нет», - решительно сказал Никки. «Он уверен, но он не может просто пойти туда и взять чашу. Во-первых, в это время отсюда не отходит поезд. А во-вторых, Блоджетт пропустит письмо. Мы знаем, что оно пришло. Подозрение указывает... Подозрение? Нет, уверенность указывает на Эрика. И как далеко, по-вашему, он смог бы добраться? Посмотрите туда.»
Он стоял у окна, и я присоединился к нему. На тротуаре прямо под нашими окнами стоял Эрик. Он постоял мгновение, глядя то в одну, то в другую сторону, а потом, засунув руки в карманы, так как в воздухе всё ещё ощущалось дуновение, повернул направо и бодрым шагом направился к депо.
Ники отвернулся. «Никакой опасности», - сказал он. «Он спустится в депо, положит четвертак в один из шкафчиков и положит ключ в конверт.
Нет, не положит. Блоджетт может вспомнить, где находится его шкафчик. Он переложит чашу из шкафчика Блоджетта в другой, а потом положит оригинальный ключ обратно в конверт.»«И что нам с этим делать?» - спросил я. «Может, позвонить в полицию и попросить их...»
«Позвонить в полицию?» - Ники уставился на меня в недоумении. «За что?» - потребовал он. «Потому что молодой человек решил вскипятить воду, чтобы приготовить чашку растворимого кофе, вместо того чтобы заняться приготовлением на перколяторе?»
«Но он пошёл в депо...»
«Чтобы узнать расписание, я полагаю.»
До меня вдруг дошло, что меня обманули, и что Ники просто отплатил мне за моё глупое пари, а на самом деле ничего не произошло, кроме того, что Эрик вскипятил чайник с водой.
Тем не менее мне было не по себе, и на следующее утро, после того как Ники ушёл, я позвонил в офис и сообщил, что в этот день меня не будет. Я сел у окна, откуда открывался вид на улицу. Вскоре после десяти я увидел, как Эрик вышел и направился к университету. Я надел пальто и последовал за ним, держась примерно в квартале позади, но стараясь, чтобы он всё время был в поле зрения. Когда мы подошли к университету, я ускорил шаг и приблизился к нему, чтобы не потерять его в толпе. Я держал его в поле зрения всё утро. Когда он вошёл в зал заседаний и занял место впереди, я последовал за ним и занял место сзади. В полдень я увидел, как он вошёл в кафетерий, и только тогда оставил его и направился домой. Ники был в комнате, когда я пришёл.
«Разве вы не ходили сегодня в офис?» - спросил он с весёлой ухмылкой на своём уксусном лице.
«Нет, не ходил», - коротко ответил я.
Я устроился у окна и угрюмо смотрел на улицу внизу, пока Ники продолжал листать свои бесконечные студенческие работы. Вскоре я увидел идущего по улице Эрика, а ещё через минуту услышал, как он поднимается по ступенькам через одну. Очевидно, он был в приподнятом настроении. Мы слышали, как он двигался в своей комнате, и я решил, что он собирает вещи.
Через четверть часа он постучал в нашу дверь. «Я так рад, что вы оба дома», - сказал он. «Я уже ухожу. Я уезжаю на тридцатом. Было приятно с вами познакомиться.»
«Мы проводим вас до депо», - сказал Ники. «На этом поезде уедет довольно много людей. Я должен попрощаться с некоторыми из них.»
«А вы извлекли пользу из созыва?» - спросил Ники, пока мы шли.
Молодой человек усмехнулся. «У меня было одно предложение о работе», - сказал он, - «но оно в Индии».
Хотя мы пришли рано, в депо уже было несколько человек, ожидавших поезда. Мы стояли там, ведя неспешный разговор. Несколько человек, с которыми мы познакомились, кивнули нам, а один или два подошли, чтобы пожать руки и попрощаться. Пока мы так разговаривали, Эрик отошёл к газетному киоску. Он купил журнал, чтобы почитать его в поезде, а затем проследовал в камеру хранения. Я уже собирался последовать за ним, когда Ники подал мне знак оставаться на месте. Затем он последовал за ним.
Поезд остановился, и толпа хлынула вперёд, чтобы рассесться. Я ждал, гадая, что происходит. Наконец кондуктор крикнул «все на борт», и только тогда я увидел Эрика, который бежал к поезду. Я уже собирался перехватить его, как вдруг увидел Ники. Он прогуливался и выглядел самодовольным и довольным собой.
«Ну?» - потребовал я.
В ответ Ники протянул руку, и на его поднятой ладони оказался ключ от шкафчика.
«Что он сказал?»
«Я попросил у него ключ, и он увидел, что я знаю», - говорит Ники. Он спросил меня, не видел ли его кто-нибудь, и я ответил: «Нет, но я слышал, как вы кипятили воду.» Тогда он отдал мне ключ.»