Чебурашка

Правда, не подхожу.

— Когда пройдёт влюблённость ты будешь жалеть. Возненавидишь меня.

— Откуда тебе знать? — шмыгает она носом. — Не буду!

— Откуда? А разве ты не видишь, что я знаю то, чего не знают другие. Я в будущее могу заглядывать.

— Дурак! — говорит она, и её плечики начинают дрожать. — Болтун!

— И болтун, и выпить не дурак, а теперь вот и подраться. Ты меня не знаешь! Поверь, я не подарок.

— А Вика? У неё такой же рост, как у меня.

— Вика как дикая роза, она не даст себя в обиду, а ты нежная фиалка…

— Сам ты фиалка! — сердится она.

— Ну, орхидея…

— Балбес!

— Ну вот, кажется, начинаешь понимать… — усмехаюсь я.

— Ты даже не представляешь, насколько больно мне делаешь…

— Поверь, если бы я решился обмануть тебя и прикинуться тем, кого ты себе вообразила, а соблазн очень велик, потому что ты действительно прекрасна… Так вот, если бы я сейчас воспользовался твоей влюблённостью, потом тебе было бы намного больнее.

— Откуда ты это знаешь?

— Я много чего знаю. Знаю, что тебе нужен хороший и добрый мальчик из хорошей семьи, с хорошими данными. Он папе должен понравиться.

— Ты ему понравился… — шепчет она.

— Не ври мне. Сто процентов, тебе рекомендовали меня больше не приглашать.

— Как… как ты узнал?

— По глазам твоего родителя… Ладно, скажи лучше, ты придёшь завтра за меня болеть?

— Да, — тихонько говорит она.

— Это ещё что такое? — звонко и над самым ухом слышится резкий голос директрисы. — Вообще уже обалдели?

— Алевтина Ивановна, — отмахиваюсь я. — У нас разговор серьёзный. Дайте договорить, вы же проницательный человек и понимающий. Педагог со стажем. Идите к себе, мы заканчиваем уже.

— Костров! — мощно, как орган, выдыхает она.

— Ну, правда. Ещё минута и всё.

— Возмутительно! — восклицает директриса и, на удивление, не добавив больше ни слова, уходит вдаль по коридору.

Наташка отстраняется от меня. Из глаз её капают слёзы, а на губах появляется робкая улыбка. Будто слепой дождик…

— Я думала, сейчас родителей вызовет.

Я беззаботно машу рукой.

— Ну что, мир?

Она, вздохнув, кивает.

— Дружба, жвачка?

— Чего?

— Мир, дружба, жвачка! Новый лозунг ЦК ВЛКСМ, не слышала что ли?

— Ой, — хлопает она меня по плечу. — Болтун. Пошли, а то директрису удар хватит.

На спине моей самбовки Юрик с пацанами чёрной шариковой ручкой нарисовал летящий «запорожец», а над ним красивым полукругом вывел «ЧЕБУРАШКА» и «СССР».

— Пипец, пацаны! — восхищаюсь я. — Вы, Глазуновы, в натуре! И Энди Уорхолы! Как вы так смогли-то?!

— Ради другана, чего не сделаешь, — с гордостью пожимает плечами Юрка. — Надевай. Теперь точно победишь! Слушай анекдот, кстати.

Чебурашка рассказывает старухе Шапокляк:

— Вчера идём мы вечером с Геной, а нам навстречу четыре хулигана!

— Ну и как? Отбились?

— Ха! Разве от нас с Геной отобьёшься?!

— Въезжаешь? — спрашивает сквозь смех Юрик.

— Въезжаю, брателло, — серьёзно отвечаю я.

— Вот, и молодец!

Заходит физрук с бинтами.

— О, ты чего не одет ещё? Давай. Мандражируешь?

— Нет, — вру я, прыгая на месте. — Я одет, кстати, пойду в шортах.

— Ты чё, мы же решили…

— Не. Так, пойду.

— Мы чё, зря рисовали? — расстраивается Юрик.

— Не зря, Юр, на плечи накину и выйду в ней, чтоб все увидели. А биться буду в шортах. Давай, Глеб Алексеич, мотай.

Заходит Миха Зайцев.

— Ну, чё, боксёр? Готов разорвать Цепня?

— Ага, — киваю я. — Готов.

— Адреналин идёт?

— Идёт, Миха, идёт. Сколько там бабла?

— Да, какая тебе разница? Потом узнаешь.

— Говори, — настаиваю я. — Чтобы больше адреналинчику.

— На тебя сто восемьдесят, на Цепа триста семьдесят, — пожимает он плечами.

— А ты на кого поставил?

— На тебя, на кого ещё-то?

— Ну, и всё, — говорю я, разминая шею. — Значит удвоим свои вложения, правильно?

— Точно, Чеба, базара нет. Юран, давай двигай, там объявлять уже надо.

Юрик старается будь здоров. Он глава оргкомитета и продумал всё от и до. Ну, я кое-что подсказал, конечно. Я-то в жизни повидал поединков. Я стою перед дверью в спортзал. Юрка, что-то выкрикивает, а толпа зрителей реагирует шумом. Наконец раздаётся дробь пионерских барабанов. Это знак. Надо выходить.

— Не ссы, — хлопает меня по спине Миха.

— Не паникуй, — серьёзно кивает физрук. — Холодная голова и максимальное внимание. Ты всё знаешь, всё умеешь. Давай, пошёл!

Он тоже хлопает меня по спине и открывает дверь. Я делаю шаг и переступаю порог. Назад пути нет и я сам этого захотел. И всё ещё очень хочу сейчас.

Барабаны выбивают дробь, кто-то дует в пионерский горн и получается похоже на боевой клич слонов. Я спокойно и уверенно иду на ковёр. Ринга у нас нет, просто ковёр. И так нормально.

Прохожу в центр ковра и медленно кручусь вокруг себя, чтобы толпа смогла оценить шедевр Юрика.

— В белых шортах выступает боец смешанных стилей Артём Чебурашка Ко-о-о-стров! — выкрикивает Юрик.

— Че-бу-раш-ка! — начинают скандировать зрители. — Че-бу-раш-ка!

Я поднимаю руки и куртка падает на ковёр. Я, конечно, неплохо подкачался, но всё равно, выглядит моё тело ещё далеко не на десяточку. Тем не менее, зрители приветствуют моё оголение одобрительными возгласами. Миха подбегает и подбирает куртку.

Я оглядываю толпу. Вот они мои главные болельщики — Катя, Наташка и Вика. Впрочем, что там в голове у Вики я не знаю. Одно несомненно, выглядит она отпадно.

В красном закрытом купальнике, короткой юбочке, едва дотягивающей до нижнего края этого самого купальника, и на высоченных платформах. Вау! Ё-моё! Я знаю, что она будет носить таблички с номерами раундов, но восприниматься она и мной, и Цепом будет явно, как приз.

И если Наташка с Катей, смотрят на всё происходящее «варварство» с опаской, то Вика явно кайфует и получает удовольствие. Здрасьте, киваю я. Надо же и дядя Хаблюк пришёл. Интересно, ставку сделал?