Чеченский рецидив. Записки командующего

По оперативным данным, Масхадов регулярно получал из-за рубежа крупные денежные суммы на подготовку боевиков-смертников, поскольку их действия, как правило, вызывали общественный резонанс. Чаще всего они совершали террористические акты в местах массового скопления людей, применяя оружие неизбирательного действия. Значительную часть смертников составляли женщины, потерявшие мужей, детей, близких родственников, что по кавказскому менталитету равносильно собственной гибели.

Следует отметить, что иногда в качестве смертников бандитами использовались глубоко верующие люди, приговоренные шариатскими судьями к казни за какие-либо преступления. Им внушалась мысль, что такая смерть гарантирует полное искупление вины перед Аллахом и людьми.

Однако удивительнее всего то, что за сравнительно небольшие суммы на боевиков принудительно или по своей воле соглашались работать не только чеченцы, но и представители тех национальностей, которые исторически не исповедуют ислам. К сожалению, были среди них и славяне.

В то же время желающих добровольно расстаться с жизнью становится все меньше и меньше, поэтому главарям бандитов часто приходится идти на циничный обман. Перед диверсионной операцией с использованием взрывчатых средств с жертвой отрабатывают варианты «отхода», а часовой механизм устанавливают так, чтобы он сработал раньше установленного времени. Исполнитель довозит смертельный груз до места диверсии и… взрывается вместе с ним. Именно так было в июле 2000 года, именно так произошло и в Урус-Мартане годом позже: сработал часовой механизм на поясе у женщины-смертницы, и был смертельно ранен военный комендант Урус-Мартановского района генерал Гаджиев. Трудно себе представить возможные размеры трагедии в Москве на Дубровке, если бы сработали взрывные механизмы на поясах двадцати смертниц, сидевших в зале среди зрителей и артистов «Норд-Оста».

Нужно отметить, что подобные акции достаточно сложно предотвращать и крайне трудно расследовать. Сама методика преступления, совершаемого с использованием смертника, удобна тем, что исполнитель не имеет ни малейшего шанса уйти живым с места преступления, быть задержанным и дать какие-либо сведения о заказчиках.

Чем занимается сегодня армия в Чечне?

Этот и подобные ему вопросы часто задают журналисты, некоторые политики, их зарубежные коллеги, правозащитники, а то и любители просто так, ни разу не бывая в Чечне, порассуждать. Смысл вопроса можно конкретизировать: что делает в Чечне армия, если военная фаза контртеррористической операции давно завершена? Ответ прост, хотя и требует пояснений. Война в виде едва ли не фронтального противостояния федеральных войск с крупными отрядами боевиков и наемников завершилась еще весной 2000 года. Но мощная федеральная группировка войск продолжает решать непростые и ответственные задачи, основными из которых сегодня являются:

выявление, задержание или уничтожение главарей бандформирований путем комплексной работы с ФСБ, МВД, администрацией республики и органами местной власти;

прикрытие государственной границы; проведение мероприятий по ужесточению режима служебно-боевой деятельности КПП, недопущению перемещения по территории республики мелких групп недобитых бандитов и преступников;

содействие в обеспечении правопорядка, общественной безопасности.

Вообще же, основные решаемые сегодня группировкой задачи можно определить в двух словах — специальные операции (как говорят военные) или адресные зачистки (на языке гражданских). Но суть не в терминах. Бывает, что в день (в зависимости от обстановки) таких специальных операций набегает до десятка. Что такое спецоперация? По простому счету — это проверка блокированного со всех сторон населенного пункта на предмет выявления и ареста, а при оказании вооруженного сопротивления — уничтожения в нем боевиков, обнаружения и изъятия оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, наркотиков и контрабандного бензина.

Действительно, именно в ходе таких спецопераций задерживаются или уничтожаются боевики, выявляются склады и схроны с оружием и боеприпасами, обнаруживается наркота и «левая горючка». Наши недруги используют проведение подобных мероприятий как очередной повод еще раз заговорить о том, что, мол, военные в Чечне занимаются беспределом в отношении мирного населения. И вот пример.

Мескер-Юрт. Название этого села, расположенного недалеко от Грозного, стало своеобразным символом Чечни 2002 года. В нем переплелась история здешних нравов от Хаджи-Мурата до Ахмат-Хаджи Кадырова. В течение месяца это название не сходило со штабных сводок, журналистских репортажей и бюллетеней правозащитников. В чем же дело?

По оперативной информации нам стало известно, что в село зашли несколько групп боевиков. Их целью был вовсе не отдых после боевых столкновений в горах. Бандиты решили навести «порядок» на здешнем нефтепредприятии. Ночью они зверски убивают местного предпринимателя Саида Симбаригова. Он вел дела с опорой на администрацию села, а потому поддерживал контакты с федералами. Его труп был обезглавлен, а голова выставлена на пике в центре села. Впоследствии обезглавленное тело подбросили к ближайшему от села блокпосту.

За что так показательно растерзали Симбаригова? За лояльность к федеральным войскам? И за это тоже. Но главное в другом — в явном перераспределении доходов от нефтебизнеса, дающего республике 98 процентов официальных финансовых поступлений. Неофициально — этим промыслом живет по меньшей мере та часть Чечни, где эта нефть выкачивается. Тут же она перерабатывается в бензин и мазут, бензовозы-наливники увозят в соседние Ингушетию и Дагестан.

Наливник на чеченских дорогах столь же привычен, как, скажем, пассажирский автобус в любой точке на Юге России, а локальный нефтебизнес стал одним из главных источников пополнения казны чеченских экстремистов, по крайней мере их лидеров. «Левый» желто-мутный бензин по цене 6–7 рублей за литр продают прямо на улицах Грозного в десятилитровых бутылях, а то и просто в трехлитровых банках. Чадящих нефтеперерабатывающих мини-установок (или, как их прозвали, «самоваров») ежедневно взрывают около дюжины, «левых» наливников отлавливают десятки. И все же остановить этот противозаконный бизнес не удается.

Убийство предпринимателя в Мескер-Юрте, как выяснилось, совершили боевики из отряда Мовсара Бараева, племянника Арби Бараева. Но если Мовсар — строчка в ежедневной криминальной сводке (через полгода он «прославится» во время нападения на Театральный центр в Москве), то Арби — это фигурант всероссийского розыска. Впрочем, оба они уже, как знает читатель, уничтожены.

Сама спецоперация, как и предполагалось, принесла ощутимые результаты. Но обо всем по порядку.

В течение месяца Мескер-Юрт был оцеплен внутренними войсками и армейскими подразделениями. Милиция по очереди проверила более 300 домовладений. Тщательно осматривая постройки и особенно то, что находится под ними, федералы обнаружили 53 тайника, из которых изъяли: около 150 тысяч патронов и 660 выстрелов к гранатометам, две противотанковые ракеты «Фагот», 15 подготовленных к закладке фугасов, 54 снаряда различного калибра, 320 электродетонаторов, около 30 кг взрывчатки… Кроме того, нашли четыре схрона, оборудованные в могилах на сельском кладбище…

Во время проведения спецоперации засевшие в селе боевики оказали сопротивление. Завязался бой. 14 бандитов были уничтожены. Двоих из них пришлось «выкуривать» из мечети, чтобы не подвергнуть ее разрушению.

Результаты спецоперации тщательно запротоколированы, засвидетельствованы прокуратурой и представителями местной администрации. Двое задержанных сообщили о лагерях и схронах, расположенных в Шалинском и Урус-Мартановском районах. Вырисовался и адрес следующей спецоперации — Чечен-Аул. Там, к слову сказать, так же, как в Мескер-Юрте, обнаружены оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, но, кроме того, и противотанковое вооружение (9 ракет и около 40 гранатометов).

Теперь, как говорится, несколько слов без протокола. Законно или незаконно действовали федеральные силы? Наезжающие в Чечню иностранные журналисты и правозащитники (они находились там и во время событий в Мескер-Юрте) получают по-военно-му лаконичный ответ: да, спецоперации проходят в соответствии с приказом № 80 командующего ОГВ(С). Этот приказ как раз и предусматривает правовую регламентацию проведения подобных мероприятий. Оказаться в положении полковника Буданова (хотя это тема отдельного разговора) никто не хочет.

Не хочется продолжать дискуссию, если собеседник (особенно из числа правозащитников) к стволам и пластиту, не говоря о контрабанде, относится как к местной экзотике. Зато маска, скрывающая лицо омоновца (что делать, если он — чеченец), или заляпанный грязью нечитаемый номер на бронетранспортере (неоновой подсветки на нем не предусмотрено) берут такого «борца за права человека» за живое: вот, дескать, и в дверь сапогами стучали! Вместо того чтобы взять руку под козырек: «Не здесь ли, мол, квартирует господин Муса Мунаев — тот, что за тысячу долларов приобрел государственный пропуск для частного наливника и вообще слывет тонким знатоком нарезного оружия?» В ответ — не иначе как: «Ну что вы, милейший господин, Мунаев уже десять лет как занимается переводом мировых классиков на русский язык, а ваши хлопоты, право, пустое».