Чеченский рецидив. Записки командующего

Шамиль в 1 -м Кадетском корпусе, где был воспитан его сын Джемалуддин.

Посещение Императорской Публичной библиотеки.

Лидер Ичкерии Д. Дудаев: «Любое вооруженное вмешательство России в дела Чечни будет означать новую Кавказскую войну. ...это будет война без правил. Мы перенесем эту войну туда, откуда она будет исходить». (Из интервью «Красной звезде», ноябрь 1991 г.)

Эта угроза не была услышана руководством России, безответственно поддерживавшим мятежного генерала.

После вывода российских войск в Чечне было оставлено 400 тысяч единиц стрелково оружия, 42 танка, 34 БМП, 14 БТР, 139 артиллерийских систем, 270 самолетов, 2 вертолета, 27 вагонов с боеприпасами... Россия сама вооружила армию Дудаева.

Публичные казни, телесные наказания стали обычной практикой «независимой Чечни».

Захватив в июне 1995 г. Буденновск, Ш. Басаев поставил на колени российскую политическую элиту.

Исключительная религиозность — особенность духовной культуры вайнахов — используется сепаратистами для разжигания антироссийских настроений.

Г. Трошев: «Иначе как предательским не могу назвать Хасавюртский договор 1996 года».

На командном пункте во время боев в Кадарской зоне. Слева генерал М. Лабунец, справа — военный журналист С. Тютюнник. Дагестан, сентябрь 1999 г.

Жители освобожденного от боевиков селения Беной пожелали сами установить над ним российский флаг. Декабрь 1999 г.

«Такса» за урон российской армии зависит от бюджета конкретного полевого командира и составляет обычно: убийство солдата — 500 долл., офицера — 1000 долл.; подрыв автомашины — 500 долл., танка, БТР — 1000 долл.; уничтожение вертолета — 2000 долл.

Г. Трошев: «Военных журналистов уважаю, стараюсь говорить с ними откровенно».

На военной базе в Ханкале. Справа — начальник пресс-службы СКВО Г. Алехин. Октябрь 2001 г.

Прощание с товарищами, погибшими в результате катастрофы сбитого боевиками вертолета Ми-26. Август 2002 г.

Разгромив крупные бандформирования, армия в Чечне свою миссию выполнила. Увы, это было достигнуто ценой жизни нескольких тысяч офицеров и солдат, до конца выполнивших свой воинский долг и остановивших распространение террора и распад страны.

В Чечне закончилась война, но еще не наступил мир. Республика оказалась сегодня в тяжелейшем социально-экономическом положении. Люди безмерно устали за десятилетие существования в состоянии стресса.

Шок в Женеве: в аэропорт доставлен «груз-200» с телами шести сотрудников Красного Креста, убитых боевиками в Новых Атагах. Декабрь 1996 г.

Взрыв жилых домов в Москве в 1999 г. — первые теракты такого масштаба в России были восприняты частью мирового общественного мнения как «акция отчаяния борцов за независимость Ичкерии».

За месяц до захвата Театрального центра на Дубровке в октябре 2002 г. «президент Ичкерии» А. Масхадов записал на видео заявление о готовящихся в Москве крупных терактах.

В июле 2003 г. две женщины камикадзе привели в действие взрывные устройства во время рок-фестиваля в Тушино. Достоверно известно, что еще три десятка «невест аллаха» подготовлены в чеченских лагерях на роль живых бомб.

Между главарями бандформирований постоянно идет грызня за контроль над поступающими извне финансовыми ресурсами, поток которых в последнее время резко сократился. Соперничество приобретает крайние формы, вплоть до устранения конкурентов.

Деньги регулярно разворовываются, в основном арабскими командирами, «зарплата» рядовым боевикам не платится. Народ Чечни давно стал заложником и жертвой войны, цель которой отнюдь не его благо.

Суть перехода от масштабных боевых действий к фазе отдельных контртеррористических операций — методичное Уничтожение и нейтрализация главарей бандформирований и продолжающих сопротивление боевиков.

Потерпев поражение в открытых боестолкновениях, боевики развязали в Чечне минно-фугасную войну. Гибнут не только российские военнослужащие, но и местные жители.

Г. Трошев: «Спецоперации, проводимые на территории Чечни в соответствии с приказом № 80 командующего ОГВ воспринимаются иными «правозащитниками» как нарушение прав человека. К сожалению «зачистки» — это реальность сегодняшней Чечни, где закончилась война, но куда мир пока не пришел».