Чеченский угол

Старенький компьютер, поскрипывая, долго не хотел подсоединяться к Интернету. Когда все же связь установилась, Седов открыл почтовый сервер и объяснил, почему так активно сбрасывались звонки Лики Вронской.

«Думаю, какое-то время нам лучше общаться по электронной почте. Не исключено, что, узнав про гибель Кольки, убийцы попытаются довести задуманное до конца. Не знаю, успели ли они просчитать тебя – однако на всякий случай будь очень осторожна. Мне не звони, в прокуратуру не приходи. Телефоны могут прослушиваться, мои контакты – отслеживаться. Я намереваюсь сидеть тихо и не дергаться – во всяком случае, какое-то время. Потом, когда все прояснится, в одном не сомневаюсь – уж за Кольку с Катей я рассчитаюсь по полной программе. Тебе же советую вообще забыть о том, что есть Чечня, и убитые генералы, и сфальсифицированные уголовные дела. Видишь же, как все получается. Ребята за всем этим стоят шустрые. Шутить не распложены. Береги себя». Володя отправил письмо, сходил на кухню, налил рюмку водки.

Помянуть Кольку не успел. В дверь позвонили.

«Уже?» – подумал Седов, приникая к глазку.

И облегченно защелкал замками – на площадке стоял оперативник Паша.

– Выпить есть? – поинтересовался он, не здороваясь.

Володя махнул рукой на кухню.

– Проходи. Помянем Николая.

Выпили, не чокаясь. Паша повел носом, безошибочно определил источник пряного мясного запаха.

– Вкусно… – его белые зубы вонзились в отбивную. – Молодец, Люда. Как она?

– Как обычно, – устало заметил Седов. Обсуждать поведение супруги не было никаких сил. – К родителям удрала, Саньку увезла.

Паша вздохнул и подцепил вилкой еще одну отбивную.

– Ее можно понять, – прожевав, прокомментировал он. – А если бы Люда знала, что произошло после того, как твои «Жигули» взлетели в воздух – уверяю, завтра же утром она могла вообще подать заявление на развод.

…Жена Танюша истошно закричала:

– Паша, иди скорее сюда! Седова убили!

Он выскочил из ванной и замер перед телеэкраном. Остов «Жигулей» обгорел до неузнаваемости, однако голос ведущего за кадром объяснял: машина зарегистрирована на следователя Владимира Седова.

И если бы Паша не видел, как сегодня вечером в автомобиль садился Колька Смирнов, то непременно бы поверил ведущему криминальной хроники.

– В машине был другой следователь. Тоже из нашей прокуратуры, – пояснил он побледневшей Танюше и принялся лихорадочно натягивать одежду на влажное тело.

– Ты куда? – забеспокоилась она.

– Надо подъехать на работу. Не волнуйся.

Еще глядя на экран телевизора, он быстро просчитал: убийцы промахнулись. Колька с Володей внешне похожи – средний рост, полное телосложение, даже к парикмахеру одному и тому же ходят. К тому же Колька был в форме – а это также дополнительно усиливает сходство.

«Что, сукин ты сын, Кирилл Алексеев. Думаешь, все так просто? Использовал втемную исполнителя, подорвал и его машину – а теперь концы в воду? Нет, за свои действия отвечать надо. И ответишь, как пить дать ответишь. И за Васю Жукова, и за Колю Смирнова», – думал Паша, и все ему казалось: слишком медленно бежит по метрополитеновским рельсам поезд.

Прокуратура гудела, как растревоженный улей. Быстро отделавшись от желавших пообсуждать последние новости оперов, Паша прошел в свой кабинет и вытащил один из ящиков стола, в котором хранил многочисленные записные книжки и отдельные листочки с пометками. Адрес Кирилла Алексеева он в свое время записывал, это Паша помнил совершенно точно.

Да, так и есть, улица Большая Ордынка…

Свободной машины не оказалось, пришлось опять бегом мчаться к метро, трястись в изматывающе медленно движущемся вагоне.

Из первого же подъезда дома, где жил Кирилл Алексеев, уверенно вышел высокий подтянутый мужчина, направился к припаркованному прямо на клумбе джипу, и Паша, готовый уже поинтересоваться, не в этом ли подъезде находится квартира номер восемь, прикусил язык.

Номер джипа покрывал подозрительно плотный слой грязи, и Паша, достав телефон из кармана куртки, быстро связался со знакомым опером.

– По улице Большая Ордынка движется темно-синий джип «Чероки». Попытайся сделать так, чтобы «гаевые» задержали его под любым предлогом! Да, кстати – «запаски» на тачке нет! – прокричал он в трубку и отключился.

Предчувствия не обманули оперативника. Дверь в квартиру номер восемь была приоткрыта.

Паша вызвал наряд милиции, и пока ребята осматривали квартиру, успел найти парочку сразу же заволновавшихся свидетелей.

Преступников в квартире Алексеева не оказалось. Следователь лежал в прихожей лицом вниз, рядом с телом валялся массивный пистолет-пулемет с глушителем…

– По машине информация уже поступила? – перебил оперативника Седов.

Паша пожал плечами:

– Пока не знаю. Я связывался с ребятами. Им удалось все провернуть хитрее. Джип засекли, но останавливать не стали. За машиной установлено наблюдение. Понимаешь, у этого мужика была такая физиономия подозрительная. Номера заляпаны конкретно. Да и шахнули Алексеева совсем недавно, в прихожей еще порохом пахло…

Седов обхватил руками голову. Сказать, что происходящее ему не нравилось, было бы слишком мягко.

Глава 3

– Дима… То есть Дмитрий Александрович… Отряд ждет.

Командир СОБРа высморкался и растворил в чашке с кипятком очередной пакетик «Колдрекса».

– Лена, сегодня без меня. Видишь же, совсем расклеился.

В голубых глазах девушки мелькнуло недоумение. Она силилась вспомнить, когда Дмитрий Павлов в последний раз болел, да так и не смогла.

– Может, вам лучше домой поехать? – участливо спросила Лена. – Отлежитесь пару деньков.

– К соревнованиям готовиться надо. Вы начинайте, возможно, потом я к вам и присоединюсь.

Дмитрий Павлов врал, врал отчаянно и безрассудно. Ему было абсолютно наплевать на то, как выступит СОБР. Да и интерес к рядовым операциям отряда тоже угас. Какая может быть поимка преступников, когда где-то рядом, среди товарищей, за каждого из которых, не задумываясь, готов был отдать жизнь, появился предатель.

Покушение на Лику Вронскую не вызывало никаких сомнений: кто-то из собровцев работает на Штейнера. Перепуганная девушка позвонила и, рыдая в телефонную трубку, все повторяла: «Как же быстро они меня просчитали. Но как? Я же была так осторожна…» Глупышка. Это ей казалось, что она была осторожна, рассказывая о своих литературно-следовательских планах в компании людей, которым она безоговорочно доверяла. Однако кто-то из присутствовавших в спортзале бойцов понял: девочка может зайти слишком далеко, ее надо остановить…

Мысли о возможном предательстве товарища изматывали, угнетали, разрушали крепкое, некогда не знавшее устали тело. Теперь было тяжело все: просыпаться, ходить на работу, думать. И особенно – смотреть в глаза бойцов, подозревая всех и каждого. Дмитрий уже прикидывал: даже измена жены вряд ли бы настолько сильно выбила его из колеи. Он просто убил бы ее своими собственными руками – вот и весь разговор. Но братишки, братишки… Это другое. Сильнее чем любовь, больше чем дружба, ближе чем собственное дыхание, его воспитанники, его творения, его жизнь, его все…