Чего хочет женщина... и что из этого получается
Шрифт:
Стоит. Брюхо лежит на столе, ручки кое-как стянуты за спиной, глаз пустой, водянистый. Стоит так, будто охраняет не вход в буфет, а кабинет с ядерной кнопкой. Слов, находящихся в свободном обращении, штук пятнадцать, гон приказной, наклонение повелительное. Тем коктейлем эмоций, которые возникают у меня при каждом столкновении с этим упрямым и злобным придверным элементом, можно стадо крыс отравить где-нибудь на помойке.
Всю жизнь меня не пускали к собственной матери на работу, хотя и я знала в лицо каждого бдительного сторожа, и они прекрасно изучили и меня, и мой сезонный гардероб, и даже эволюцию моих автомобилей. И все равно с плохо скрываемым удовольствием они бодро вскакивали на моем пути с автоматами (!) наперевес. Однажды в разгар бурной дискуссии на тему, почему меня сегодня надо пропустить к маме, я уперлась взглядом в дуло и неожиданно поняла, что это настоящее огнестрельное оружие. Потом я посмотрела в глаза охране. Глаза немного блуждали. Я тихо отошла в сторону и почти месяц не навещала родную мать на ее работе. Потом то ли животный
Поэтому, когда однажды после моей заученной и безнадежной увертюры охранник вдруг расплылся в широченной улыбке и, как обрадованный шкаф, поскакал провожать меня к лифтам, спрашивая на ходу, какая погода нынче и не легко ли я оделась, я решила, что сошла с ума. Охранник так унижался, что у меня голова заболела. Потом оказалось, что по материной протекции ему сделали какую-то удачную поездку за рубеж и он теперь маму, папу, а также всех остальных родственников готов на руках таскать до ее кабинета и обратно.
Кстати, объективно, он оказался одним из самых приятных представителей своего племени. Он все-таки был молод, относительно привлекателен, умел улыбаться и радоваться встрече. Потому что обычно лицо охранника вызывает одно желание — побыстрее мимо него пройти и побыстрее его забыть. Однако внешние данные охраны — еще не самое страшное. Как ни странно, шкафообразный мордоворот— самый безобидный представитель братства беспощадных вахтеров и бдительных сторожей. Если к моменту вашей с ним встречи он сыт и доволен во всех отношениях, есть шанс, что после недолгих и чисто формальных переговоров (нельзя же пропускать просто так) вам удастся все же проникнуть в какую-нибудь святую святых. Если судьба в лице этого блюстителя порядка улыбнется вам, блюститель тоже улыбнется, сделает вид, что, дескать: «Ну, это, конечно, не положено, и шеф у меня сердитый… Но ты давай, смотри только, чтобы тихо, незаметно. На глаза никому не попадайся… Не отсвечивай, помалкивай. Я тебя не видел, ты меня не знаешь…» И ручкой сделает, и еще подмигнет. После этого инструктажа надо будет немедленно съежиться, скорчиться, слиться с несвежей краской на стене, смешаться с остальной мебелью и, быстро-быстро перебирая лапками, заструиться по линии плинтуса в указанном направлении. Не забыв с чувством поблагодарить доброго дядю.
После этого лучше не задумываться о чувстве собственного достоинства и женском самоощущении. А ведь это мы имели дело с мужчиной, можно сказать, коль скоро он все-таки пленился девичьим обаянием и оказал содействие, войдя в положение.
Но есть ведь и совсем гиблые варианты. Обычно они значительно менее розовощеки и игривы. Какими только эпитетами, литературными и не очень, описывали их милые барышни с неплохим образованием! Мимо них действительно не проползет ни живое, ни мертвое, а пропуск, паспорт и разрешение попробуют на свет, на зуб, на нюх, потом просветят рентгеном и все равно найдут, к чему прицепиться. Меня однажды почти час мурыжили и так и не пропустили на какое-то страшно засекреченное предприятие, очень похожее на обычное экс-НИИ, медленно пили кровь и повторяли, что не по уставу улыбаться на фотографии в паспорте. О том, что у меня было особенно хорошее настроение в день, когда я снималась на документ, я уже имела возможность пожалеть, и не раз. Но тут было все совсем плохо. Как я ни старалась расцвести такой же улыбкой, как в паспорте, судя по надбровным дугам охраны, ничего убедительного не получалось. Мне уже стало казаться, что в документе не моя физиономия, а портрет Кондолизы Райе, а тут еще охрана подняла на меня свои «глубокие и проницательные глаза с хитринкой» и не на шутку возмутилась: «Прекратите, — говорит, — улыбаться. Тут вам ПРОХОДНАЯ, а не дом свиданий!» Я попыталась, было возразить, но поняла, что с этими надбровными дугами спорить бесполезно.
Несмотря на то что в женском арсенале гораздо больше изощренных методов воздействия на противоположный пол, именно прекрасная половина почему-то чаще остается по эту сторону препятствия. Мужчины обычно более философски относятся к какому-нибудь пугалу за турникетом и не позволяют ему портить собственное настроение или предобеденный аппетит. Для них охрана такое же малоприятное, но неизбежное зло, как комарье летом или прорвавшиеся трубы зимой. Ну стоит хмырь какой-то, ну не пускает, так у меня на этот случай есть такой пропуск, на другой — вот этакое разрешение и еще на всякий пожарный — фотография любимого кота шефа из 5-го управления, с 3-го этажа, из 356-й комнаты.
Правда, когда фокус с котом не проходит, они тоже начинают нервничать и задавать господину Барьерному самый неправильный вопрос: «Нет, вы меня не поняли, вы разве не видите, что это у меня в руках?!!» А Барьерному начхать на то, что у того в руках, да хоть факел олимпийский. Главное, чтобы по всей форме, с печатью в нужном месте и фотографией на переднем плане. А если что не так— гражданин свободен, хоть с котом, хоть с факелом.
Но вообще, с точки зрения внутреннего развития, всевозможные проникновения
за кордон — хороший способ развивать и совершенствовать свое внимание, изобретательность, умение разбираться в людях, красиво петь, ловко «заливать», обаятельно усыплять, притуплять и полностью обезоруживать. За исключением гиблых вариантов, при которых, даже если вы себе харакири сделаете, охрана вам все равно не поверит и в лучшем случае вызовет уборщицу, чтобы прибрала. Однако в том-то и заключается подлинное мастерство настоящей женщины, чтобы не прыгать с широко раскрытыми глазами на грабли, когда понятно, для чего они здесь лежат и где будет после такого прыжка сверкать свежая шишка.Причем это умение относится совершенно ко всем, а не только к шпионам, журналистам, папарацци и прочим любознательным личностям. Понятно, что только профессиональная необходимость может погнать вас на Байконур или в Семипалатинск, однако в таком случае, смею предположить, вы хорошо подготовитесь. У вас наверняка будет два чемодана багажа, один— маленький, с зубной щеткой и одеждой, а другой — большой, со всевозможными рекомендательными письмами и обильно завизированными разрешениями.
Но бывают же совершенно бытовые и безобидные причины, по которым срочно и совершенно необходимо туда, куда нельзя, но очень хочется. Летите вы, например, вся такая волшебная и надушенная, к своему любимому в его навороченный офис, а там новый цербер на проходной, который в отличие от предыдущего вас знать не знает и никуда пускать вас вот так просто не собирается. Пройти-то вы в результате пройдете, в конце концов есть мобильные, городские и внутренние телефоны, почтовые голуби, черные лестницы, печные трубы, наконец. Боюсь только, что первое, о чем вы сообщите своему ненаглядному, ввалившись в его кабинет после всех этих передряг, будет сакраментальное: «Все мужики — сволочи!»
А что если вы жаждете преподнести сюрприз? Можно, конечно, проползти по трубам, однако, я думаю, финальное резюме и в этом случае не сильно изменится.
Но ведь женщина, как хорошая косметика, — почитать, из чего она сделана, так просто страшно становится, половина таблицы Менделеева в самых угрожающих сочетаниях. А в результате — сами знаете, на ком весь мир держится и кто его, этот мир, спасает на каждом шагу и по любому поводу.
Так что пользоваться надо своими ингредиентами, коварными, опасными и соблазнительными. И так взглянуть на несчастного малого в форме, чтобы, опаленный огнем вашей страсти, он на руках был готов вас нести в требуемую точку. Хотя, конечно, кто бы спорил, всевозможные охранники, вахтеры и прочие граждане с полномочиями — дело порой совсем не бесполезное и далеко не самое большое зло, которое существует в жизни женщины из большого города. Есть вещи и посерьезнее.
Смешно и забавно другое. Сколько наблюдаю за собой и другими женщинами, преодолевающими подобные препятствия, каждый раз удивляюсь. Насколько одни ловко и умело договариваются с этими каменными человечками и насколько другие сами каменеют при виде фигуры в форме. Из своего опыта знаю точно, хороший охранник (не хочу никого обидеть, в моих устах это даже комплимент) — как собака. Он прекрасно чувствует, насколько вы его опасаетесь, и просто от нечего делать развлечется и оттянется на ваших нервах. Никуда не пустит, запретит, обидит, унизит, насладится чувством вашей беспомощности и своей власти. Ну да и Бог с ним… Представляете, какое количество людей с теми или иными проблемами живут с нами в одном городе, доме, иногда, к сожалению, квартире. Не помирать же от этого. И вообще, если честно, я просто хотела вас немного повеселить. Меня на днях так облаял очередной супермен на входе, что мне смешно стало. Он на мой смех тогда обиделся, а я до сих пор похохатываю. Чего и вам желаю. Повод ведь всегда найдется.
Телефонная лихорадка
У каждой из нас есть вредные привычки и слабости: курение, любовь к сладенькому или остренькому, неравнодушие к алкоголю, азартным играм, мужчинам (последнее уж. просто невыносимо). Но даже все вместе взятые, они выглядят милыми шалостями по сравнению с вопиющим безобразием и настоящим пороком — неистребимой привычкой болтать по телефону. И никакие технические новшества в виде Интернета и СМС-движения нам его не заменят.
Желание поболтать возникает у нас по поводу и без повода, ранним утром и глубокой ночью, в собственной постели и в автомобиле. Бороться с ним совершенно бесполезно и даже вредно. При появлении первых симптомов — легком зуде в области кончиков пальцев и языка— нужно немедленно приступать к делу. Устроиться поудобнее вместе с телефоном, набрать номер какой-нибудь доверчивой жертвы и впиться в нее на ближайшие… ну, это кому сколько необходимо для полного счастья.
К самому процессу телефонного трепа необходимо относиться крайне ответственно. Он должен напоминать уничтожение куриной тушки — косточка к косточке, тщательно и обстоятельно, не упуская ни малейшей детали, ни малюсенького кусочка. Обглодав и обсосав все возможные темы, следует пристрастно осмотреть получившуюся кучку— достаточно ли качественно все обработано и не осталось ли где-нибудь, не дай бог, чего-то незамеченного и не обсужденного. Обнаружив лишь сверкающий скелет, надлежит успокоиться, утереть жирненькие пальчики и, умиротворенно урча, закончить: «Ну все, пока, дорогая (дорогой). Я тебе завтра перезвоню».