Чего хотят вампиры
Шрифт:
Эти слова прозвучали грохотом сошедшей лавины в сосредоточенной и ничего не подозревающей тишине, а бесчувственное эхо многократно отразило их в окружающем пространстве. В этих словах чувствовалась неприкрытая ненависть. Ненависть, которая гложет душу изнутри, питая ее своей мощной силой. Ненависть, которая дает неуемное количество энергии, но только для того, чтобы потом забрать вдвойне. Ненависть, которая убивает ради самой себя, не считая загубленные души на пути к цели.
У меня в голове словно что-то щелкнуло, и странные далекие воспоминания калейдоскопом закрутились перед глазами. Полная кромешная темнота, отсутствие осознания собственного «я», посторонний женский голос, постоянно сменяющиеся безликие картинки, и в финале эти слова и этот голос… А еще: «Ты поймешь все сама со временем, если судьба выберет
В том, что именно Иинса являлся поставщиком подопытного клыкастого материала для лаборатории профессора Назарова, я ничего удивительного не увидела. Кто еще может беспрепятственно бродить между мирами туда и обратно, когда вздумается, как не он? Кому еще может быть выгодна смерть неугодных вампиров? Только ему. Наверное, те, что оказались под микроскопом моего мужа, каким-то образом узнавали некую правду об истинном предназначении Лика Справедливых (знать бы еще, каком!), за что и были приговорены без суда и следствия. Их просто бесследно устраняли, как у нас врагов народа во время сталинских репрессий. А Земля для жителей Айдары – что-то вроде ГУЛАГа.
А Свиярс, оказывается, прохвост еще тот. «Чужая память тебе подскажет». Ну подсказала. И дальше что?! Есть полная информация о поступках, но нет совершенно никаких сведений об их настоящих причинах. Собственно, свинью подложить напоследок некоторым особо обнаглевшим товарищам мне никто не мешает. Мир должен знать своих негодяев.
– Зачем ты отправлял вампиров в мой мир, заведомо зная, что им там грозит неминуемая гибель? – в лоб задала я самый главный и самый обличительный вопрос.
По рядам многочисленных слушателей прошел недоверчивый ропот. Кажется, эта новость шокировала клыкастую общественность гораздо сильнее, чем неожиданное появление у Иинсы прямого потомка. Или просто одно на другое наложилось. Столько феноменальных открытий за один день даже моему мужу не удавалось сделать.
Но на меня снизошло еще одно неожиданное откровение.
– Ты втемную использовал миррена Стирха, чтобы убить меня, а тем самым – и своего собственного сына, воспользовавшись неограниченными возможностями по воздействию на его сознание. Именно его запах я почувствовала, когда меня отправляли на корм очаровательным рыбкам. А потом ты подкорректировал ему память, чтобы он думал о вселенском заговоре. Ведь только ты можешь влиять на глав кланов, минуя их врожденную защиту, не так ли?
Я отыскала взглядом высокого надменного красавца и сразу поняла, насколько оказалась права. Правитель Мейлихов стоял бледный как полотно, в его глазах отразились непонимание, нежелание верить очевидному, злость на того, кто должен стоять на страже благополучия всех ныне живущих вампиров, но кто на самом деле оказался настоящим подлецом, и страх. Страх полной потери самоконтроля и бессознательного подчинения чужому низменному влиянию, с благополучием и рядом не стоявшему. Непозволительная слабость для любого правителя. И это сильный удар не столько по непререкаемому авторитету, сколько по зашкаливающему самолюбию. Однако Стирх нашел в себе силы молча кивнуть, признавая мою правоту. Он действительно ничего не помнит. Зал Лика Справедливых жестоко карает за любую попытку соврать даже в мыслях.
– Светлана, это правда?! – прошептал за спиной ошарашенный не меньше остальных Стефианир.
– Правда, – коротко кивнула я. – Стадия преподнесла мне перед смертью оригинальный подарок с отсроченным назначением, который, к сожалению, оказался вскрыт только сейчас. Вместе со своей кровью и плотью она дала понимание, как она и другие вампиры попадали в мой мир. Точнее, с чьей помощью. А еще помогла разобраться в некоторых интересных особенностях крайне обнаглевших личностей. – Мой взгляд в сторону главаря божественной шайки не оставил ни у кого сомнений, о чьей именно личности идет речь. – Мне кажется, Стадия знала гораздо больше вас всех вместе взятых, что и стало причиной ее жестокого изгнания…
– Да как ты смеешь?! – окончательно взбесился альбинос. Вены на шее и руках вздулись так, что, того и гляди, инсульт хватит.
Только, боюсь, столь легкой победы мы не дождемся. – Твои слова не стоят и капли свернувшейся крови в этом мире!– Ошибаешься, еще как стоят! – И мой обожаемый вампир осторожно оттеснил меня плечом. Держался он, кажется, на одном родовом упрямстве. – Я подтверждаю это, а вампиры клана Зварру никогда…
– Не врут, – бесцеремонно расхохотался Иинса. – Я помню это. Только кто поверит невесть что возомнившему о себе мальчишке? Тем более без пяти минут трупу. – И очередная порция гадости полетела в Стефа, обогнув меня по кривой дуге.
Схватить или хоть как-то ослабить ее у меня не получилось, и мой любимый вампир рухнул на черно-белый мрамор как подкошенный. Я бросилась к нему, наплевав на Иинсу и иже с ними. Дышит! Тяжело, хрипло, но дышит.
Холодные бесцветные глаза скользнули по застывшим вдоль стен вампирам. Их вера в многовековые традиции сильно пошатнулась. Клыкастые аборигены так привыкли жить долго, что к столь стремительным переменам оказались просто не готовы. Даже не знали, как правильно реагировать.
Высокомерная недобрая улыбка зазмеилась по бледным тонким губам. Альбинос ни минуты не сомневался, что победа останется за ним. Его авторитет непререкаем, сила неоспорима, власть безмерна. Кто осмелится пойти против самого Лика Справедливых? Последствия столь неразумного поступка всегда оказываются самыми печальными, и всем это слишком хорошо известно.
– Я поверю, – неожиданно отозвался Карилен.
Иинса медленно повернул голову в сторону говорившего. Наверное, усомнился в наличии у главы клана Зварру признаков разумности. Или решил, что Карилен хочет просто поддержать попавшего в сложное положение племянника. Только мальчишке это уже не поможет, он приговорен. Собственно, как и весь клан этих упрямых и нерационально благородных Зварру.
– Я тоже, несмотря ни на что, склонен поверить Стефианиру Кронесту, – следующим высказался представитель Веерхов. Вот уж кто удивил так удивил. Странно слышать слова поддержки от того, кто совсем недавно лелеял мечту стать твоим личным палачом.
– Мой брат никогда не позволит себе обвинить невиновного, если не имеет веских доказательств, – кто бы сомневался, что Глафирена останется в стороне. Храбрости блондинке не занимать.
– А мне без разницы, кто прав, кто виноват. Я жить хочу! – влез со своей истерикой Вадим. Уж он-то мог бы и промолчать, по его вине начались все наши приключения в стиле «вамп». Гений-недоумок!
– Я поверю, – послышался еще один голос из толпы. Потом еще несколько.
Многие, естественно, предпочли воздержаться и не высказывать своего мнения вслух, а дождаться завершающего финала. Мало ли как события повернутся. Попасть в опалу к тому, кто заведомо сильнее и круче тебя, никому не хочется. Тормозные, конечно, эти вампиры, но продуманные.
Я еле удержалась, чтобы не показать Иинсе язык. Просто так, из вредности.
– Я вижу, кое-кто решил усомниться в моей преданности Айдаре вообще и кланам истинных в частности, – вкрадчиво, с ядовитой ленцой заговорило белобрысое божество, не выказывая ни малейших признаков нервозности по поводу столь откровенного бунта, но лица недовольных Иинса «срисовал» профессионально.
Последними удостоились ледяного взгляда мы со Стефом. Я, как могла, загородила своего клыкастого борца за справедливость от разрушительного воздействия бесцветных глаз. Кровь продолжала сочиться из его рассеченной губы, щека была изрядно поцарапана, глаза закрыты, дыхание хриплое и прерывистое, а бледностью он вполне мог посоперничать со своим кровным, но не признанным родителем.
Кто считал нужным высказаться, уже и так изрядно нарвался, кто изначально решил промолчать – молчали дальше. По сути, мало кого из присутствующих заботили жизни каких-то жалких людишек, годных разве что на роль вынужденной трапезы в голодный год, зато собственная безопасность и благополучие волновали их гораздо сильнее жизни одного из своих соплеменников.
Напряженная давящая тишина воцарилась в зале. Слышно было только тихое потрескивание факелов и биение собственного сердца. Оно стучало сильно, но медленно. Странное наблюдение и не менее странная реакция на столь неординарную ситуацию. Вроде должно колотиться как бешеное, ан нет – сокращается чуть ли не через раз. Что это? Побочный эффект после инициации или…