Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах
Шрифт:
Напомню: лидерство в коньках в ту пору прочно перешло к голландцам. Таким ярким «звездам», как Схенк и Кеес Феркерк. Оба запросто расправлялись с соперниками. И потом шумно праздновали победы в отеле, где жили все скороходы.
В 1967/68 году у нас в лидеры выскочил Валерий Каплан. Армеец, призер первенств мира и Европы, здорово бежал спринт. И вообще считался очень хорошим парнем. Уже после соревнований как-то вечером собрались у меня ребята. Не зря повелось, что номер, куда меня в гостиницах селили, в часы отдыха превращался в «клуб веселых и находчивых».
Ну, сидели мы, что-то вспоминали, смеялись. А на улице мороз страшный. Вдруг оглушительный рев сирены – во всем отеле сработала система пожарной безопасности. Каплан – он
Оказывается, кто-то из шумно отмечавших очередной успех голландцев взял да и ткнул непогашенной сигаретой в противопожарный датчик. Был, как бы сегодня сказали, и такой прикол. За него шутника очень прилично оштрафовали…
Спустя много лет история имела продолжение. В 1991-м вместе с тренером Борисом Петровичем Игнатьевым и футбольной молодежной сборной страны я приехал в Норвегию. Город, где должен был состояться матч, оказался небольшим. Разместившись в гостинице, пошли кушать в ресторан. Там-то я и увидел легендарного Феркерка. Он не изменился. Но меня, когда я к нему подошел и завел разговор, узнал не сразу. Вспомнил, когда я начал рассказывать о той ложной пожарной тревоге. Тут он оживился. В этот момент нас и «захватили» фотокорреспонденты. Местная газета опубликовала снимок…
– Чем же знаменитый голландец занимался в Норвегии?
– Жил. Но сначала женился на местной девушке. И полагаю, весьма богатенькой. Да он и сам в бедняках никогда не ходил. Правда, тогда конькобежцы зарабатывали не так, как в наши дни. А уж покинув ледовую дорожку, бросил «якорь» в скандинавской стране, стал успешным коммерсантом. Имел свой ресторан, кажется, и отель. Мы с ним потом, по завершении нашего пребывания, еще раз увиделись. Он передал через меня посылочку одной из наших конькобежек – видимо, когда-то оказывал ей знаки внимания.
– Молодец, жизнерадостный человек!
– Да, он всегда оставался таким. Веселый, с юмором. Чемпионская слава его нисколько не испортила. А ведь он был настоящим кумиром, любимцем армии поклонников бега на коньках. Таким же, как его друг и соотечественник Схенк, который первый в истории этого вида спорта на одном из чемпионатов мира выиграл все дистанции! Выдающийся рекорд потом повторил американец Эрик Хайден. Но Арда, правда, я застал в начале его триумфальной карьеры. Он еще не сверкал, когда я в 1969-м расстался с коньками…
– Значит, Игры-1968 в Гренобле оказались последней для вас зимнейОлимпиадой, где вы работали врачом сборной СССР?
– Да! Но во Франции мне снова, как и в Инсбруке-1964, пришлось совмещать эту роль с обязанностями врача наших фигуристов. И опять выручило то, что из всей советской команды только лыжники жили и соревновались в горах. Остальные размещались в «деревне». Да и арены располагались рядом. Та Олимпиада запомнилась сплоченностью и дружеской атмосферой, царившей в национальной команде. Как мы поддерживали друг друга! Хоккеисты, например, болели за скороходов. Когда им позволяло время, они в полном составе приходили на ледовый стадион подбодрить ребят. Конькобежцы в свою очередь, да и все, кто только из наших мог, использовали любую возможность поддерживать с трибун «советскую красную машину».
Там выступали сплошь армейские «звезды». Но моя душа лежала к спартаковской тройке Старшинов – братья Майоровы. С Борисом и Женей я дружил. Поддерживал прежние взаимоотношения и тогда, когда оба, покинув ледовую площадку, нашли себя – старший на тренерском поприще, младший – в спортивной тележурналистике. На арене армейцы, спартаковцы и динамовцы выглядели единой, монолитной дружиной. Хотя за
ее пределами в своих вкусах, пристрастиях, даже развлечениях сильно различались. Некоторые хоккеисты, например, не прочь были при удобном случае выпить. Особенно этим почему-то грешили цеэсковцы. Спартаковская «тройка» от подобных забав оказывалась в стороне. Все менялось, повторюсь, когда эти бескомпромиссные в чемпионате страны друзья-соперники выходили на лед в составе сборной. И они весьма убедительно проявили себя в Гренобле.– Да, но вроде там турнирная ситуация для нашей дружины сложилась так, что ее «золото» зависело не только от нее…
– Да, мы могли стать олимпийскими чемпионами при условии – если шведы обыграют чехов, а мы – канадцев. «Кленовые листья» привезли во Францию очень сильную команду. Удивительно, но факт. По поводу того, что она будет бита, я у наших ребят сомнений не заметил. Так, кстати, и оказалось. Иное дело – шведы. Никаких, понятно, гарантий, что они «подомнут» чехов, а не наоборот – не было. Тем более, мотивация у последних оказалась помощней – в случае их победы олимпийское «золото» отправлялось в Прагу. А наши в лучшем случае оставались с «серебром». Что по тем временам всеми было бы воспринято чуть ли не как катастрофа. Так что накануне финала ставки оказались чрезвычайно высоки.
– Весь спортивный мир помнит ту сенсацию. «Не очень мотивированные» «Тре крунур» обыграли «сильно мотивированных» чехов. И тем самым «открыли калитку» сборной СССР к верхней ступеньке пьедестала. Получается, Фортуна оказалась на нашей стороне…
– Я даже знаю, кто ее «перевел» на нужную сторону.
– Кто же?
– Сегодня в этом большого секрета уже нет. Владимир Чернышев и Анатолий Тарасов, выдающиеся тренеры нашей сборной.
– А как? Откуда вы узнали?
– Сначала подсмотрел. Я рассказывал, что делегации разместили в разных корпусах, но близко друг от друга. Шведы жили напротив. По утрам наши конькобежцы (и я с ними) выходили на зарядку. Шведы этим не злоупотребляли. А тут в день их игры с чехами вдруг чуть ли не вся хоккейная «Тре крунур» высыпала. Смотрю, «заряжаются», какие-то упражнения делают, имитируют что-то – словом, делают то, в чем раньше замечены не были. Этим как раз советские хоккеисты отличались. Что за чудеса? Кое-что для меня прояснилось чуть позже, когда ненароком узнал: накануне в их расположении появились Чернышев с Тарасовым. И уж совсем все стало на свои места, когда вечером, незадолго до стартового свистка, шведы в полном составе вдруг энергично выехали на раскатку, что им было не свойственно. Дальше началась игра.
И они так «поехали», что разве что далекий от спорта человек не увидел бы в их действиях «фирменные» следы консультативной помощи наших знаменитых тренеров, которые, встретившись со шведскими коллегами, похоже, совместно разработали тактику игры против чехов. И даже режим, вероятно, расписали. Помогли, словом… Дальнейшее общеизвестно: наши «укатали» канадцев и стали победителями Игр-1968.
– Кажется, эта победа стала одной из самых ярких событий той Олимпиады.
– Более того. Кое для кого из «сборников» других видов она стала прямо-таки спасительной. Ведь в общекомандном зачете Игры в Гренобле мы начисто «продули». Если в Инсбруке советская команда стала первой, выиграв 11 золотых медалей, то во Франции уступила норвежцам, завоевав лишь пять высших наград. Среди фигуристов победили Белоусова и Протопопов, сильнейшей стала команда биатлонистов… Лыжники провалились. Недаром по возвращении домой тогдашнего председателя Спорткомитета (до октября 1968-го – Союз спортивных обществ и организаций СССР. – Прим. Г.К.) Юрия Дмитриевича Машина оперативно освободили от занимаемой должности. Но поскольку победили хоккеисты, остальные неудачи быстро забыли.