Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– Да чего там «плохо»! Еще утром, накануне трудного матча с Шотландией, он вдруг прямо-таки засветился оптимизмом.

– А с чего это интересно?

– Так вот слушайте! Итак, захожу утром к Бескову. И вижу: сидит, расправив плечи, в кресле, как всегда, элегантный Константин Иванович и дымит… сигарой. Ну, чистюлей он был редким – этим людей, его давно знавших, поразить не мог. Все знали, что Бесков способен трижды за день менять рубашки-галстуки. Он ведь даже на тренировках их под спортивную куртку надевал! Великолепный был в этом отношении человек.

А вот сигара в руках – редкость: такое он себе позволял только в минуты полного внутреннего комфорта. И вот тут, глядя на абсолютно довольного собой человека, понял: случилось экстраординарное событие. Но что? Задавать вопрос впрямую не стал – при наших доверительных отношениях он, если сочтет нужным, сам все разъяснит. И точно!

– А знаешь, – спрашивает, – кто мне сейчас звонил?

Я, естественно, недоуменно пожал плечами. А он выдержал многозначительную театральную паузу. И вместе с сигарным дымом выдохнул:

– Тяжельников…

– Да, сегодня надо объяснять, кто такой Тяжельников. А тогда всякое, более или менее причастное к отечественному спорту – да и не только – должностное лицо знало: Евгений Михайлович Тяжельников в конце 1960-х – начале 1970-х годов возглавлял советский комсомол, а с 1977-го по 1982-й в качестве заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС курировал многое, в том числе сферу спорта.

– Итак, коротко насладившись моим изумленным «Да, ну!», Бесков продолжил:

– А знаешь, что он сказал? «Константин Иванович, мы вам полностью доверяем. Вы на правильном пути. Не упускайте бразды правления, продолжайте идти своим курсом». Вот так! Увидишь Лукича, расскажи ему…

Выхожу от Бескова. А навстречу, как по заказу, Сыч:

– А-а, Савелий! Как дела?

– Нормально, – отвечаю. Но, видимо, имелось что-то в моем лице такое, что заставило Валентина Лукича насторожиться:

– Ну, как там шеф? – вкрадчиво спрашивает он.

– Да хорошо, – говорю. – Вот Тяжельников ему только что звонил…

Сыч аж в лице переменился. И словно отказываясь верить собственным ушам, переспросил:

– Евгений Михайлович?

– Да!

– Ну и что?

Я с удовольствием все пересказал. Прошло какое-то время. Возвращаюсь к Константину Ивановичу уточнить рабочие детали. А там картина, достойная, как говорится, кисти Айвазовского.

– Но не «Девятый вал», наверное?

– Разумеется! Сидит, по-прежнему вальяжно расположившись в кресле, Бесков. А напротив Лобановский, Ахалкаци и Сыч собственной персоной. И ведут интеллигентный разговор. Я тогда еще подумал: оказывается, не так много надо, чтобы все вдруг поменялось…

После игры против сборной Шотландии предстоял переезд в Барселону. Но поскольку в запасе имели два дня, то задержались в Малаге. День посвятили тренировке, которую проводил Лобановский. А другой сделали выходным. Тем более что в «Аталайя парк-отеле», где мы жили, имелся великолепный бассейн. Да и отношение со стороны персонала гостиницы, хозяевами которой были немец и испанец, поражало душевностью. Достаточно сказать, что, когда мы уезжали, они чуть ли не все высыпали провожать, некоторые даже со слезами на глазах – так они болели за советскую сборную.

А в день отдыха мы большую часть времени провели в бассейне, где обстановка располагала к иному настроению. Когда я туда пришел, чтобы посмотреть, что делают ребята, то застал живописную картину. В бассейне плескались многочисленные постояльцы отеля (в основном туристы из Германии). Загорали дамы топлес. Неподалеку дельфинами ныряли наши товарищи. И всем своим видом показывали, что ко всему, в том числе топлес, относятся нормально.

Нормально к этому, судя по всему, относился и Константин Иванович. Он сидел в шезлонге несколько в стороне, покуривал сигару – и вообще выглядел прекрасно. Настроение у него было великолепное. Что убедительно свидетельствовало, каким судьбоносным, решающим для нас в ту пору являлось мнение ЦК КПСС. Однако после перебазирования в Барселону настроение стало портиться. Команду Бельгии мы обыграли с большим трудом – 1:0.

БЕЛЬГИЯ – СССР – 0:1 (0:0). 1 июля 1982 г. Матч 2-го этапа XII чемпионата мира.

Стадион «Ноу Камп». 45 000 зрителей.

СССР: Дасаев, Боровский, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Баль (Дараселия, 87), Шенгелия (Родионов, 90), Бессонов, Гаврилов, Оганесян, Блохин.

Гол: Оганесян (48).

Впереди маячил еще более сложный и, по существу, решающий матч со сборной Польши. О том, что игра не обещает быть легкой, говорил один лишь внешний вид соперников. Те же бельгийцы, с которыми наши, чтобы победить, изрядно повозились, вышли на поле загорелыми, славно отдохнувшими и, похоже, этим несколько расслабленные. Поляки же явились на матч белые, как сметана. То есть не нежились на солнышке, а в поте лица готовились дать бой. Утром я, как обычно, зашел к Константину Ивановичу уточнить распорядок. И… не узнал его. Совсем не тот человек передо мною предстал. Я привык видеть Бескова твердым, уверенным, знающим, что надо делать. А тут – встревоженный, сомневающийся главный тренер.

– Знаешь, – сказал он, перехватив мой недоумевающий взгляд, – вчера у нас вышла дискуссия по составу. Я возражал против включения в стартовый состав Шенгелия и ряда других игроков. Но тренеры настояли на своем…

Их в сборной было тогда четверо. Кроме упомянутых, Бескову помогали Федотов и Логафет. Но по тому, как Константин Иванович говорил, стало понятно, что он имел в виду Лобановского и Ахалкаци.

– Вы хотите сказать, что в решающий момент судьбу команды взяли в свои руки те, кому в триумвирате принадлежало большинство?

– О трио можно уже было не вспоминать. Во всяком случае, в том матче игрой руководил Валерий Васильевич. Он, по-моему, давал установку.

– А где во время матча находился Бесков?

– Ну, вы наверняка знаете, Константин Иванович обычно располагался на трибуне. Он следовал этой традиции даже в Испании. Правда, когда его что-либо серьезно беспокоило, мог спуститься и пересесть на тренерскую скамейку. Так было, например, в стартовой игре с командой Бразилии. При счете 1:2 он переместился ближе к полю. И я даже слышал, как он взволнованно говорил Лобановскому:

– Надо как-то усилить игру!

Где Бесков находился во время матча против поляков, не помню. Но роль «первой скрипки», подчеркиваю, играл не он. Именно Валерий Васильевич в перерыве делал замечания футболистам. А находившийся здесь же Бесков молчал. Было видно, что его состояние оставляло желать лучшего.

– Вероятно, в тот момент он досадовал, что не прошел его вариант?

– Скорее, полагаю, клял про себя тот день и час, когда не настоял на том, что помощники ему не нужны.