Чего стоит Париж?

– Да что с ним станется! Он, конечно, подлец, пся крев, но, в отличие от местной черни, при виде крови в состояние клинического идиотизма не впадает. Едва заслышав цокот сотен копыт и клич «Вперед, Наварра!», он со своими людьми растворился в темноте кривых парижских улочек, как Ложка соли в бочке воды. В общем, к Лувру пришло уже человек пятьсот – и все настроенные более чем воинственно.

– Ну а там Швейцарская гвардия, Шотландская гвардия? – попытался было задать вопрос я.

– Тебе самому-то не смешно такое спрашивать? – укоризненно посмотрел на меня пан Михал. – Если ты вдруг забыл, напоминаю. Шотландия – один из центров распространения кальвинистской ереси, а уж Швейцария и подавно. Там каждый второй – протестант, а каждый первый – личный приятель доктора Лютера. Пока не было за кем идти, они стояли на страже Лувра, сцепив зубы. Но раз уж началось такое!.. В общем, сейчас во дворце, вернее, в замке от восьмисот до тысячи человек, готовых сражаться до последней капли крови, и, заметь, умеющие это делать лучше кого бы то ни было в Париже. Прибавь к этому огромные запасы боеприпасов луврского арсенала и изрядное количество провизии, хранящиеся в королевской резиденции.

– Да, ситуация патовая, – задумчиво протянул я. – Это называется «держать волка за уши».

– За хвост, – хмыкнул Дюнуар. – Неужели же ты думаешь, что присутствие в Лувре короля и всей его милой семейки может остановить Меченого [3] ? Он собирает вокруг дворца толпы городского сброда, надеющегося поживиться при разграблении королевских апартаментов, и кричит во все горло, что является прямым потомком Карла Великого, а стало быть, имеет право на французский престол больше, чем все Капетинги вместе взятые.

3

Меченый – прозвище герцога Генриха де Гиза

Нелепая сказка для наивных дураков, правда, обошедшаяся Лотарингскому дому в весьма кругленькую сумму. Однако поскольку наивные дураки составляют большую часть населения Парижа, «товар», естественно, нашел своего потребителя. В общем, так. – Он остановился, вытянул руку с фонарем вперед, освещая еле заметные в темноте сырые казенные ступени. – Вам сейчас наверх. Будьте осторожны – лестница крутая и скользкая. Когда подниметесь, увидите в стене кольцо. Повернете его, и откроется ход в небольшую каморку, заваленную старой рухлядью. Это чулан при Малой Гардеробной – там сейчас никого не должно быть. В чулане две двери: одна – в гардеробную, другая – в коридор для слуг. Пойдете по нему направо, через полета метров будет такая же дверь – это кордегардия арсенала. Наверняка там будет полно солдат, но тут, Вальдар, я уже надеюсь на тебя. Кордегардия на втором этаже, как и покои мадемуазель де Сов, где, вероятнее всего, сейчас находится твой двойник. Запомни: это третья дверь от центральной лестницы в левом крыле. Впрочем, Генриха там может и не быть. Ваша задача его отыскать и препроводить сюда. Лис, полагаю, что этим займешься ты. Вальдар, если что, тебя прикроет. Я буду ждать вас здесь, внизу.

– А если Наваррец не пожелает никуда идти? Мол, лучше смерть в бою, чем позорное бегство! Мертвые сраму не имут, а мертвы бджелы не гудуть! Ну и все такое в том же духе. Я вон тут по случаю сегодня с утра Жанну д'Арк спасал, так она ни в какую идти не соглашалась, – вставил мой напарник, перебивая инструкции резидента.

– Скорее всего откажется, – согласно кивнул Дюнуар. – Как раз поэтому я и рекомендовал из Вальдара сделать Генриха. Ваша задача – спасти Генриха Бурбона, невзирая на его мнение по этому поводу. Вальдар же, слава богу, человек разумный, и его уговаривать спасаться не придется. Все! С Богом! Я вас жду!

Мы начали подъем по едва различимым в темноте ступеням, тщательно ощупывая дорогу перед собой, чтобы не сверзиться вниз и не сломать себе шею. Уж, во всяком случае, до того как это будет необходимо «по долгу службы».

– Вальдар, – тихо проговорил Лис, следующий чуть позади меня. – Вот ты умный. Объясни мне, будь добр, чем таким этот самый Генрих Наваррский мог полюбиться нашему руководству, что оно начало городить такой огород?

– Генрих, – со вздохом начал я, продолжая восхождение, – Генрих для Франции фигура особенная. Это король во спасение. Он вывел государство из такого штопора в ранний феодализм, что, не будь Бурбона, на месте Франции могло остаться крошечное княжество, вроде его родной Наварры. А кроме того, веротерпимость, развитие мануфактур, сельского хозяйства и многое, многое другое. По сути, при нем Франция, точно феникс, возродилась из огня.

– Красиво излагаешь, – услышал я за спиной вздох Лиса. – Ладно! Заради такого дела…

Он не договорил. Мы уперлись носом в гладкую стену без всякого намека на дверь и лестничную площадку.

– Где-то тут должно быть кольцо, – пробормотал я, ощупывая дюйм за дюймом плиту перед собой. – Вот, нашел!

Я легонько попробовал повернуть торчащую из камня железяку, и она подалась на удивление легко, точь-в-точь ключ в хорошо смазанном замке. Гранитная поверхность перед нами, словно по мановению волшебной палочки, повернулась вокруг своей оси, открывая проем в стене и пропуская нас в обещанный чулан. Он и вправду был захламлен донельзя: груды старой одежды со споротыми брыжжами, галунами, пуговицами и прочими украшениями, назначенные для раздачи парижскому люду в дни великих церковных праздников и именовавшиеся среди полунищих счастливцев «одеянием с королевского плеча», валялись здесь без всякого намека на порядок, висели на составленных в кучу портняжных болванах, громоздились в высоких плетеных корзинах, служа комфортабельным жилищем для множества мышей и наполняя воздух запахом пыли и тлена.

– Ну что, величество! – Мой напарник ухватился за нос, стараясь подавить предательский чих. – Пошли двойника твоего искать. – Он толкнул дверь в коридор для слуг, проложенный в недрах стены, чтобы спешащие по дворцовым делам лакеи и прочая челядь не мельтешили перед глазами благородных дам и кавалеров в анфиладе парадных комнат.

– Лишь бы теперь не столкнуться с ним нос к носу где-нибудь в кордегардии, – проговорил я.

– Ничего. – Лис шагнул в едва освещенный коридор. – Не боись, щас все устроим. Я пойду первым, и если шо, то ты услышишь.

Наши опасения были напрасными. Караульное помещение вовсе не было так заполнено солдатами, как о том говорил пан Михал. Лишь три швейцарца, оставленные, должно быть, на страже у входа в арсенал, оживленно резались в кости, составив алебарды у стены. Они несколько удивленно смерили взглядами тощую фигуру Лиса, появившуюся из-за двери, но появление «короля Наваррского» заставило их вскочить и вытянуться во фрунт.

– Прошу вас, Ваше Величество! – Лис распахнул передо мной очередную дверь, и я прошествовал мимо замершей стражи, едва удостаивая ее милостивым кивком.

– Ну шо, пошли брать автограф у спасителя Отечества? Как там Дюнуар говорил: левое крыло, третья дверь от центральной лестницы. Стучать три раза и кому положено. В письменной форме.

– Не волнуйся, найдем, – обнадежил я своего друга. Это была почти что ложь. Не окажись сейчас нашего подопечного на месте – и искать его в катакомбах Лувра, во всех его многочисленных покоях, залах, галереях, переходах, а уж тем паче служебных помещениях можно было целую вечность. Только по фасаду здание растянулось без малого на четверть лье [4] .

4

Лье – французская мера длины, около четырех километров

Я шел по коридору, машинально разглядывая золоченые узоры на многочисленных дверях, стараясь на ходу составить в голове что-то, хоть отдаленно напоминающее план действий, когда…

– Мой капитан!

Голос этот явно не принадлежал Лису, а следовательно… Мозги мои заработали со скоростью калькулятора, просчитывая возможные варианты. Величать короля Наваррского капитаном мог лишь один-единственный человек. Единственный, готовый отдать за это право жизнь, – лейтенант эскадрона Гасконских Пистольеров Мано де Батц. Для всех остальных, даже солдат того же Эскадрона, Генрих оставался королем и государем.

– Слушаю тебя, Мано. – Я повернулся к стройному усачу в кирасе и морионе [5] с алым пером.

– Мой капитан! – повторил мужественный красавец, судя по обилию алого и золотого в наряде, никак не могущий быть гугенотом. – Насилу нашел вас! Если дозор не ошибается, гизары вот-вот пойдут на приступ!

Глава 2

Единственная действительно негативная информация о политике – это его некролог.

Золотое правило PR

5

Морион – шлем с широкими отогнутыми вверх полями