Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]

– Не дури, Роберт. Это не подстава. Это - государственное управление. Ты забыл, наверное, что ты тоже являешься королевским подданным.

– Мне встать на колени и поцеловать тебе ручку, милорд?

– Это не поможет, - грустно сказал Марк.
– Проявление почтения - для толпы. А для дела нужно только дело. И ты - важный механизм в моём государстве. Мне без тебя, как выяснилось, никуда не деться.

На следующий день Генрих показывал Марку два листочка, изрисованных и исписанных.

– Владыка, не прикажете ли подать кнут?

Марк несколько секунд смотрел непонимающе, потом ахнул и кивнул головой.

– Вот честно тебе скажу, Генрих, не знаю. Я творю что-то такое, что выльется либо в мою блистательную победу, либо в огромную, грязную, вонючую лужу, которая обдаст всех нас.

– Так прикажете подать кнут?

– Хорошо, Генрих. Давай.

– Если вы задумали кадровые перестановки, Марк, то это делается не так. Сначала надо подготовить замену.

Марк замер на месте, с полуоткрытым ртом. Действительно, сейчас он думал только о том, как бы прищучить генерала. А что будет потом и кого поставить вместо него - не имел ни малейшего представления!

– Хорошо, Генрих. Я тебя слушаю.

– А что меня слушать, Марк? Я дал тебе пинка, а дальше думай в нужном направлении. Я не распоряжаюсь, я выполняю приказы.

– Удобно иметь тебя в хозяйстве, Генрих.

Глава спецслужб церемонно поклонился.

– Однако, машина уже завертелась и ее не остановить. Ладно, спасибо за мысль, я буду ее думать.

Марк разбирался в законах, а Главный Судья сидел рядом, скучающе постукивая пальцем по кожаному переплету.

– Так, а если крестьянин украдет домашний скот?

– Вору положено клеймо на лоб и виру пострадавшему не менее стоимости украденного.

– А если нет у него того?

– Тогда вора следует заковать в цепи и отправить в заточение.

– А что тогда получает пострадавший?

– Тогда - ничего.

– А смысл тогда заковывать вора?

– Чтобы больше не воровал, - вздохнул Судья так, как будто разговаривал с ребенком.

Марк снова углубился в чтение.

– Ага, а если это дворянин, то дело ограничивается порицанием?

– В целом - да. Уж дворянин не опустится до кражи козы.

– Сколько подобных дел было у вас за прошлый год?

– Ни одного.

– Хорошо, а жалобы или подозрения были?

– Эээ.. Нууу... Раз семь, жаловались, наверное? Или пять... Не больше.

– Пять за год. И это при том, что в большинстве случаев на сеньора просто не жалуются. Вы по прежнему уверены в святости дворян?

Судья не ответил, да Марк и не ждал ответа, вернувшись к тому законов. Хватило его ещё минут на пятнадцать.

– Скажите, Джоргжи... А сколько лет вы всё это учили, изучали?

– Всю жизнь, Марк. Всю жизнь.

– И вам нравится?

– Что именно?

– Вот это всё. Вот эти тома пыльных букв, власть над судьбами человеческими, палачи, дыбы, казематы...

– Как вам сказать... Это работа. И свою работу надо выполнять хорошо. Я стараюсь, - он скромно опустил масляные глазки.

– Вот этим и отличается даже самый хороший судья от короля, - сказал Марк - вы будете до конца исполнять свою работу. Но вам даже в голову не придёт, что можно что-то изменить.

– Лучшее - враг хорошего, - ответил Судья все тем же тоном усталого учителя.
– И мы задумываемся, как сделать лучше. И иногда даже делаем. Да только частенько получается, как всегда.

Марк заткнулся. Да, королевская корона не заменит опыт и знания.

– Вот поэтому я сижу тут с вами. Дабы задать вопросы, на которые ответы знаете только вы. Что будет, если отменить наказание за воровство?

– Да вы что, Марк? Это же будет разгул и... и...

– Я понял. Скажите, Джоргжи. Если я завтра разрешу воровать, вы кинетесь воровать?

– Я? Нет. Но то - я ...

– А почему вы думаете, что только вы?

– Потому, что я и сейчас не ворую.

– Сейчас - нельзя. Сейчас это противозаконно. А завтра я велю, чтобы все воровали. В приказном порядке. Думаете, пойдёте воровать?

Судья усмехнулся, но потом задумался.

– Если в приказном... Надо будет проверять, не является ли каждая вещь честно приобретенной, и вводить наказание за неукрадение... Нет, Марк. Не получится. Все порушится, с ног на голову встанет!

– Согласен. Давайте с другой стороны зайдём. Если я прикажу убивать. Пойдут?

– Пойдут, - убежденно кивнул головой Джоргжи.
– Пойдут, хоть и не сразу. И не все. Плохо вы знаете людей, Марк, если думаете...

– Я хорошо знаю людей, Джоргжи. Поэтому давайте сделаем следующее. Составим опросник. Просто листы бумаги с отметками и галочками. Пусть наши люди сами ответят, какое из преступлений для них самое страшное.

– Вы думаете, они могут правильно ответить на этот вопрос?

– Не думаю или, точнее, уверен в обратном. Но нам это и не нужно. Как учили нас в институте, главное не то, что говорят, а то, что не говорят. Вот и посмотрим, какие из преступлений умолчат, предположив, что раз про них не скажут - то и наказания не воспоследует. Кстати, берусь биться об заклад, что основным преступлением назовут убийство, а менее всего будет упомянуто прелюбодеяние.

Судья усмехнулся.

– И чего вы хотите этим добиться?

– Я хочу часть преступлений полностью вырезать из кодекса о наказаниях. Или хотя бы значительно переделать этот кодекс. Осталось понять - какие.

– А как люди будут отвечать на ваши вопросы?

– Да просто! Поставят галочки напротив нужных ответов.

– А как они их прочитают?

Полсекунды Марк ощущал себя абсолютным дураком.

– Придется рассылать глашатаев. Они и будут отмечать. Значит, надо придумать ещё методику опроса.

– Как у вас все непросто. Хотя... Посмотрим, во что это выльется. Но моя личная просьба, Марк... Ради Бога, не трогайте вы этот кодекс! Люди привыкли к нему и знают, какое наказание их ждет... А тут будет такая путаница...