Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]

Сон начинался как обычно. Марк входит в знакомую до дрожи комнату, а за столом сидит и смотрит на него с укоризной дон Руадан.

– Смотрю я на тебя, Марк, и смешно мне, и грустно. Видел бы свое лицо сейчас. Такая страдальческая мина! А кто тебе виноват?

– Вы и виноваты, - пытается оправдываться Марк.
– Забыли бы меня, да и дело с концом. Все равно же обратно не получите.

– Может, и не получу, - не спорит наставник.
– А может, и получу. Расскажи мне, кто они?

В который раз Марк открывает рот, и все же умудряется вспомнить, что говорить следует любую чушь.

– Они пришли с севера. И было их четверо. Один всадник лицом бел, как смерть, второй красен, как солнце, и рыжая борода украшает лицо его.

Вот как он это делает? Сразу же понимает, что беглый ученик не врет (не дорос еще Марк врать вампирам во сне), а несет абсолютно честную чушь?

Точнее, то, что помнит из этой чуши.

Сегодня - апокалипсис.

– Как ты не поймешь, Марк, - увещевает его дон Руадан.
– Ты же мне должен быть благодарен всей своей душой, если она у тебя есть. Ведь как я к тебе мягко и трепетно отношусь! Ты же догадываешься, что я могу? Хорошо, чтобы ты не сомневался - глянь-ка в эту дверь?

Марк подходит к двери, которую всегда видит (и никогда не видит ту, через которую входит сам), открывает ее, а за ней...

Нет, не ад Данте, а ад Хичкока. Красные сполохи, высвечивающие какие-то движущиеся тени. Кто-то кого-то ест, над кем-то издевается, кто-то убегает...

– Здесь, рядом!
– раздается чужой голос, и Марк отшатывается.

Открывает глаза, оглядывает предрассветный лес, и понимает, что сегодня уже спать не ляжет.

Встает, и отправляется на обход мокрых от росы владений.

Марк сидел рядом с Робертом, тихо дрожа от предвкушения. Все-таки - первый профессиональный грабеж в жизни. Как оно будет? Как в фильмах? Нет, разумеется. А как? Посмотреть было интересно. А уж поучаствовать... Кровь кипела, не давая усидеть на месте.

– Дрожишь?
– тихо спросил Роберт.

– Ага!
– радостно ответил Марк.

– А чего дрожишь?

– Ну, как... Страшно!

– Не трусь, прорвемся.

– Я не трушу. Я от нетерпения.

– Что, - усмехнулся Роберт.
– Тянет попробовать себя в настоящем деле?

– Ага!

Помолчали. Послышался скрип колес и людские голоса. Потом появилась и повозка - то ли бричка, то ли открытая карета, Марк так и не разобрался еще в местных транспортных средствах.

– Иди!
– вдруг толкнул его в плечо Роберт.

– Куда?

– На, и иди!

Марк инстинктивно схватил сунутый ему в руки деревянный посох, и выскочил на дорогу. В голове была полная сумятица - один на дороге, с деревянным посохом (кинжал под плащом особой надежды на защиту не давал), и что теперь делать?

Он пошел навстречу повозке, неспешно приближающейся из-за поворота, и больше всего на свете ему хотелось сбежать в кусты.

Чертов дон Руадан и его шуточки, скоро от собственной тени будет шарахаться.

– Прочь!
– закричал возница.
– Прочь с дороги!

– Я не "прочь с дороги", - обиженно возразил Марк.
– Я "господин хороший".

– Чего?
– опешил возница.

Марк подошел поближе, поднял посох на уровень груди, загородив им дорогу, и лошади остановились.

– Что там, Игнатий?

– раздался бархатный голос.

– Да блаженный какой-то, - неуверенно ответил возница.
– Говорит, что он - господин хороший.

Из повозки выглянул какой-то церковный сан. Круглое белое лицо, тонзура, сутана из серии "черная, но дорогущая", и внимательный взгляд.

– И чего ты тут ходишь, господин хороший? Случилось что?

– Еще нет, святой отец, - ответил Марк.
– Но сейчас случится.

– И что?

– Ограбление.

– ЧТОООО?

– Ну, ладно, если вам так претит такая трактовка, то подайте на пропитание бедному разбойнику.

В кустах слева и справа от дороги послышалось плохо сдерживаемое хихикание, и на повозке заоглядывались.

– В конце концов, святой отец, ну, что вам стоит? Бог дал, Бог взял. А вы себе еще наворуете, - понес Марк, воодушевленный поддержкой.

В кустах перестали сдерживаться.

– И много вас... там?
– кивнул священник.

– Достаточно, святой отец, чтобы нафаршировать стрелами не только вашу задницу, но и уважаемого кучера, и даже ваших лошадей. Но мы же люди добрые, можно сказать - смиренные! Зачем губить душу христианскую, если с ней, душой, то есть, и договориться можно? Мы же вас не раздеваем догола, и не пускаем прям по лесу нагишом. А просим, как истинные и верующие миряне (Марк перекрестился) - подайте что-нибудь разбойникам, а то и стыд и срам: и ограбить жалко, и не ограбить стыдно.

Священник пошлепал губами в задумчивости, стянул с пальца массивный золотой перстень с огромным камнем, и протянул Марку.

– Ну, бери, разбойник.

– Нам это без надобности, - покачал Марк, даже не тронувшись с места.
– Нам бы лучше деньгами.

– Денег нет.

– А если найду?

– Пошел!
– вдруг крикнул возница, и дернул вожжи. Но Марк вскинул посох, и лошади дернулись назад, а не вперед, и с разных сторон вылетело две стрелы, и украсили собой повозку.

– Что орешь, дурень?
– взбеленился на него Марк.
– А если бы господина твоего по твоей дурости подстрелили? С ума сбрендил? Сиди, а то ща как дам по уху!

И стукнул концом посоха по облучку.

В результате Марк забрал половину наличности, и обе стрелы. Как он сказал "Сдачу мелочью не даем". Благословил повозку, и подождал, пока та скрылась.

– Кто его выпустил на дело?
– спросил Вилли, выскакивая на дорогу.

– А что?
– вышел из кустов Роберт.
– По-моему, получилось очень даже неплохо.

– Ты почему, идиот, перстень с него не взял?

– А зачем?
– спокойно ответил Марк.
– Что бы ты с тем перстнем делал бы?

– Да нашел бы что!

– В том-то и дело. Что перстень такой, небось, известен далеко и многим. И при попытке продать хоть завтра, хоть через год - продающий будет схвачен, и отхерачен.

– Ну... Ну и валялся бы у нас.

– А тоже неизвестно, может, нас бы по нему вычислили. Ты уверен, что это не магическая вещь?

– Ладно, ладно! А деньги почему не все взял?

– Так он зол на нас, но не в бешенстве. А взял бы все был бы в бешенстве.

– А нам-то что?
– спросил Роберт.