Чего вы хотите? (сборник)

Сюжеты о севшем «Ту» крутили в федеральных новостях дня три, а в местных – с месяц. Потом сняли документальный фильм, куда попали рассказы нескольких временцев о лайнере над поселком, и даже Саня Рочев со своим «думал, американцы, бомбардировщик!» блеснул…

Местные поначалу стали относиться к Шулину с явным уважением. Он не был для них больше чудиком-самодуром. Впечатление произвело вручение ему почетной грамоты Министерства транспорта Российской Федерации. Грамоту привезли командир Печорского авиаотряда и представители печорского отделения «Комиавиатранса». Вручали в клубе, торжественно. Командир, высокий мужчина лет сорока пяти, симпатичный, современный, но с какой-то застоявшейся грустью в глазах, зачитал со сцены текст:

– «За добросовестное исполнение своих обязанностей и поддержание в рабочем состоянии взлетно-посадочной полосы аэропорта «Временный».

Потом Шулину жали руку, обнимали, а Саня Рочев, хлопнув командира по плечу, заявил:

– Неправильно в грамоте сказано. Не так.

– Что – не так? – напрягся командир.

– Не за «добросовестное исполнение» надо, а – за «добровольное»!

– В смысле?

– Он же добровольно полосу сберегал. Так ведь?

Командир потянул губы в стороны, изображая улыбку:

– Может, и так.

Когда прощались с ним, Шулин попросил передать привет Михаилу Егоровичу.

– Да, да, постараюсь, – кивнул командир. – Слышал, что болеет он сильно… Надо навестить.

На другой день после посадки «Ту» Шулин сам позвонил бывшему командиру, чтоб рассказать, что произошло. Но Михаил Егорович в ответ лишь бессвязно хрипел… В общем, не получилось толком рассказать, а тем более ответные слова услышать…

Видимо, не желая сильно отставать от Москвы, вскоре Шулина наградили еще одной грамотой, республиканской, «За многолетний добросовестный труд». Глава республики подписал. Грамота пришла вместе с премией – «Комиавиатранс» выписал двадцать шесть тысяч рублей… Пошли слухи, что Шулина выдвинули в народные герои, в неведомом многим интернете собирают какие-то подписи за него, деньги на снегоход…

И чем больше было внимания к Алексею Сергеевичу за пределами поселка, тем сильнее стало нарастать раздражение местных. Не всех, конечно, зато довольно активных, острых на язык. В основном мужиков. Обсуждали, что не такой уж Шулин герой, вспоминали: в начале двухтысячных вывозил он металл с аэродрома, сдавал, на полосу пускал большегрузы, которые кочуют зимой по северным районам, возят в дальние села товары и горючее… Да и, как утверждали некоторые, саму полосу Шулин когда-то был не прочь разобрать и продать, но это оказалось невозможным. «Были бы плиты не на месте залиты – продал бы!» Вспоминали, что и не особенно за полосой он следил, чистил от снега. Администрация присылала свои трактора, чтоб пробивали дорогу к аэропорту, разгребали вертолетную площадку. «А теперь, вишь, один он герой!»

Возникали и споры:

– Ну а что было делать с ненужным железом? Дожидаться, пока ржа сожрет? И не на себя он деньги с этого тратил…

– А на кого?! На какие шиши зубы себе отремонтировал? Вон заблестели как.

– Дальнобойщиков как не пускать? Где ночевать-то им?

– Ну так понятно… Но если бы самолет в тот момент прилетел, а тут – десять фур. И что бы было?

– Ну да…

– Поэтому, говорю, не надо из него героя лепить. Повезло мужику, и всё.

– Но ведь не дал же разрушить совсем, полосу застроить.

– Была б возможность – и разрушил бы, и застроил…

До Шулина доходили отголоски этих разговоров. Саня в основном докладывал, хотя и сам с мужиками не прочь был повспоминать, перемыть кости. Разговоры задевали, впрочем, Шулин и сам не считал себя героем. Да, пытался сохранить аэропорт, но в меру сил и возможностей, без героизма. И нельзя сказать, что берег все до последнего гвоздика, ничем не попользовался. Сначала, первые годы, – да, держал в неприкосновенности, над каждой мелочью дрожал, а потом, видя, что как прежде не будет, а металл гибнет, многое действительно сдал на лом. И машины пускал, кое-что получал за это… Одно дело – три года ожидать и надеяться, пять лет, а другое – десять, двенадцать.

Действительно, обстоятельства сложились счастливо, что за год до посадки порубил новый ивняк в швах (за несколько лет он стал превращаться в крепкие деревца), слегка почистил концовку; что сама полоса была свободна от машин, бревешек, крупного мусора, который постоянно на ней появлялся… И даже свободная полоса могла не спасти – наткнись «Ту» передним шасси на пенек на концовке – клюнул бы носом землю, покатись чуть левее или правее – врезался бы одним из крыльев в толстое дерево и взорвался: баки-то, говорят, были заполнены процентов на сорок. И так Шулин не мог понять, как удалось посадить такую махину. Тем более что закрылки не работали, не помогли тормозить. Чудо. Чудо без всяких кавычек.

В конце ноября с Алексеем Сергеевичем связались из государственной телерадиокомпании. Совсем молоденькая, судя по голосу, девушка сообщила, что его приглашают принять участие во встрече с премьер-министром.

– Это ежегодный разговор Владимира Владимировича, – добавила. – Вы, наверное, в курсе…

– Да, как-то видел, – осторожно отреагировал Шулин.

– Так вот, нам нужно знать, каким видом транспорта вы предпочли бы прибыть в Москву. Проезд, естественно, будет оплачен. И сформулируйте вопрос… Итак, я записываю.

Шулин не находил что ответить. Прямо сказать, что нет, не поеду, как-то язык не поворачивался… Да и растерялся.

– Извините, я так быстро не могу решить. Давайте до завтра…

– Да вы что?! – Девушка изумилась. – Нужно срочно. До вечера списки утвердить… Я вам перезвоню через два часа. Пожалуйста, определитесь.

За эти два часа Шулин успел десять раз мысленно сказать, что никуда не поедет, и десять раз согласиться ехать в Москву. Обсудил звонок с женой, с командиром Печорского авиаотряда. И жена и командир сказали, что ехать надо. А потом позвонил сам директор «Комиавиатранса» и осторожно стал убеждать:

– Алексей Сергеич, это такая возможность обратить внимание на наши проблемы. Понимаете?.. Владимир Владимирович когда лично узнаёт, никогда не оставляет… Вспомните Пикалёво – за полчаса решил… Понимаете?

– Понимаю.

– Так что ждем в Сыктывкаре. – Голос директора повеселел. – Встретим. Проводим.

Девушка перезвонила через два часа и десять минут.

– Как, определились?

– Определился, еду.

– Каким видом транспорта? Наземным, авиа?

– Да на самолете хотелось бы, – усмехнулся Шулин; странно было ехать на поезде по делу, связанному с авиацией.

Обсудили маршрут, оплату проезда, размещение в Москве. Решили, что вопрос будет о будущем малой авиации.

– Очень хорошо, – подытожила девушка. – Тринадцатого-четырнадцатого декабря я или другой референт с вами свяжемся.

Недели перед поездкой превратились в сплошную нервотрепку. Шутка ли, встреча с премьер-министром предстоит. Все время об этом думал, да и люди вокруг не давали забыть… Жена переживала главным образом о том, в чем Шулин отправится.

– Давай костюм купим, – каждый день предлагала. – Рубашку новую. Галстуки-то висят… Выберешь.