Чехов. Книга 3

В это время на площадь въехала сперва карета лекарского подразделения Синода, а затем несколько авто жандармерии. Жандармы разделились на две группы.

Одна осталась работать на месте преступления, вторая, в которой я увидел старого знакомого Иванова, начала опрос свидетелей, не успевших разбежаться. Пара стражей правопорядка огораживали место преступления жёлтой лентой.

— Давайте займем один из свободных столов, — предложил я Васильеву. — Поможем жандармам.

— Я вам больше не нужен? — с надеждой спросил Фома и я вспомнил, как он не любил стражей правопорядка.

— Фома, подожди нас в машине. Кстати, где она?

— За углом, — довольно ответил парень.

— А моя-то вон, — с горечью сообщил Васильев, указав на авто, стоящее неподалеку от сгоревшей машины Шуйского. — Хорошо, что водитель вышел на прогулку и не пострадал. Он состоит в профсоюзе, и они бы наверняка потребовали компенсацию для его семьи.

Фома бросил на мужчину взгляд, который со стороны казался непроницаемым. Но я увидел осуждение, с которым не мог не согласиться.

Глава адвокатской палаты поднялся со стула и покачнулся. Мой помощник ухватил его под руку, не давая упасть.

— Все в порядке? — озаботился я.

— Вы молоды, Павел Филиппович, а я слишком стар для всего этого. Хорошо, что ваш слуга оказался рядом.

— Может позвать лекаря?

— Мне бы не помешало немного пенного, но пить его в такую рань — святотатство. Да и печень нагружать мне семейный лекарь не рекомендует. Говорю же — я слишком стар для всего этого.

Мы отошли в сторону от перевёрнутого стола. Слуга же направился к стоянке, кивнув мне перед уходом.

Чай нам подали через несколько минут, чем изрядно удивили.

— Простите за неудобства, — сказал распорядитель, который уже успел привести себя в порядок и даже сменить рубашку. — Мы не можем убраться тут без распоряжения жандармов.

— Все хорошо, — ответил я. — Мы дождемся сотрудников здесь, если не возражаете.

Иванов ходил по площади с видом властителя мира и раздавал указания всем, кто готов был их слушать. Казалось, он никак не мог налюбоваться своим отражением в осколках витрин, который чудом удержались в оконном проеме кафетерия. Также он долго осматривал тело Шуйского, прежде чем его накрыли куском белой ткани. Мне отчего-то казалось, что губы парня при этом кривились в презрительной усмешке.

— Каждый выражает свое горе как может, — собеседник заметил мое внимание к следователю.

— Конечно, — улыбнулся я, хотя понимал, что мы оба знаем, что горя Иванов не испытывал. — Думаете, он вписан в завещание?

— Он уж точно в этой уверен, — мужчина скривился и отпил чай.

Жандарм удостоил нас вниманием лишь спустя полчаса. Он вальяжно вошел на площадку павильона, пнул крупный осколок стекла, оказавшийся у него на пути, и сразу направился к нам.

— Мастер Чехов, какая встреча, — начал он с кривой усмешкой. — Как только в городе происходит преступление, рядом обязательно оказываетесь вы? Меня даже начинают терзать смутные сомнения, что вы как-то причастны к происходящему в городе бардаку. Или вас подспудно тянет к местам, где прольется чья-то кровь. Или вам нашептали об этом призраки, — его улыбка сделалась широкой, словно шутка вышла на редкость удачной.

— Это простое совпадение, уверяю вас, — спокойно ответил я.

— Хотелось бы верить, Павел Филиппович, — вздохнул Иванов и вынул из кармана блокнот. — Ладно, вы что-то видели? Можете быть хоть чем-то полезны в расследовании этого дела? Или я напрасно возлагаю на вас надежды?

Мне внезапно захотелось сказать что-то колкое, потому как в моей памяти был еще свеж образ растерянного призрака Шуйского и его обескураженного водителя с развороченной грудной клеткой.

— Добрый день, мастер Иванов, — послышался за спиной жандарма чей-то голос. — Простите, что перебиваю…

Дмитрий резко обернулся. В нескольких шагах от сотрудника правопорядка стояли двое. Одного из них я знал, это был мой старый знакомый Стас Зимин. Он зачем-то стоял вполоборота, и Иванов не мог видеть его лица. Второй мужчина был мне неизвестен, но мне казалось, что я уже встречал его прежде. Он был высоким, худым, с аккуратной эспаньолкой. Незнакомец кивнул мне с теплой улыбкой, что не понравилось Дмитрию.

Жандарм аж побагровел от злости, видимо, решив, что мои знакомые пропали в павильон, минуя оцепление:

— Кто вы такие? — начал он. — Кто пустил вас на территорию? Сережа! Анатольев, твою дивизию!

На площадке появился мужчина средних лет в форме постового с красным от беспробудного пьянства лицом. Он утер испарину с выпуклого лба и проблеял:

— Слушаю вас, мастер Иванов.

— Это ещё кто? Давно не стоял на перекрестке с палкой регулировщика? Почему ты пропустил сюда посторонних? — жандарм указал на стоящих людей.

— Это ж кустодии, — удивлённо ответил постовой.

И от этих слов Дмитрий изменился в лице. Красные пятна начали быстро сходить, уступая место бледности.

— Что? — выдохнул он и оттянул ворот кителя, словно ему стало нечем дышать.

— Все верно, — подтвердил тот, что стоял рядом с Зиминым. Он неспешно вынул из кармана удостоверение и открыл его, и продемонстрировал жандарму. — Мы кустодии.

— Да, и даже я, — повернулся наконец к нам лицом Зимин.

При виде его Дмитрий и вовсе потерялся. Он нервно дернулся, откашлялся и начал:

— Я веду расследование…

— Спасибо за помощь, но дальше мы сами, — перебил его высокий мужчина.

— Но…

— Террористический акт, в результате которого пострадал или был убит представитель императорской семьи, подпадает под наши полномочия. Если вы хотите — можете написать заявку на должность дознавателя в следственную группу по этому делу. В которой укажите уникальные качества, которые способны помочь нашей организации в поиске бомбиста.

Иванов не стал спорить. Только кивнул, отошёл с дороги кустодиев. И быстро исчез из видимости.

— Доброго дня, мастер Чехов, — поприветствовал меня Зимин, протягивая ладонь.

— Ну, добрым бы я его назвать не стал, — ответил я, пожимая руку кустодия.

Стас только повел плечами, но согласился:

— Ваша правда. Можно вас на пару слов?

Я кивнул, и Зимин покосился на стоявшего рядом со мной Васильева:

— Дамир Васильевич, мы вас не задерживаем.

— Я позвоню вам, чтобы обсудить подробности нашего дела, — обратился я к главе адвокатской палаты. Тот кивнул и быстро покинул павильон, оставив меня с кустодиями наедине.

— Итак, мастер Чехов? — начал Зимин, как только все лишние покинули павильон. — Можете ли вы нам помочь?