Чекисты о своем труде (Рассказы и очерки)

— Если вырезка затеряется, пусть связной назовет место, где хранится газета…

В Береговом Пришляк по указанию гостя купил билет на пароход, но не до Приднепровска, откуда приехал, а в противоположною сторону. «Осторожный, — подумал Пришляк. — Такой не подведет».

Когда пароход отошел от пристани, гость вышел на палубу и свободно вздохнул. Здесь можно было наконец стать самим собой — Мовчаном, сотрудником Приднепровского отдела ГПУ. Он мог теперь в спокойной обстановке осмыслить полученный материал. Крым, колонисты, кулаки, петлюровцы, — кто только не носил за пазухой камня против Советской власти!

Не случайно именно Мовчан был послан в логово зверя. Рабочий Алчевского металлургического завода, комсомолец, он в 1920 году ушел в Красную Армию, дрался с белогвардейцами. Был начитан, производил впечатление серьезного, уверенного человека. По выражению его лица нельзя было определить внутреннюю реакцию на происходящие вокруг события. В оценке материалов Мовчан успел зарекомендовать себя трезвым и объективным работником. Кроме того, он был сравнительно новым человеком для округа, и его совсем не знали в районах.

Потом, во время следствия, Туренко в порыве откровенности признался мне, что он и Пришляк договорились, когда «наведывались к лошадям»: при малейшем подозрении ликвидировать гостя и подбросить труп куда-нибудь близ переселенческого поселка.

Мовчан впервые выполнял такое сложное и рискованное задание. Этот экзамен на чекистскую зрелость выдержал с честью. О всех мероприятиях по разоблачению антисоветской деятельности кулачества было доложено секретарю окружкома партии тов. Андрееву. Он порекомендовал осторожней относиться при арестах к людям, случайно попавшим под влияние антисоветской организации.

С помощью партийно-советского актива и работников милиции главари и наиболее деятельные участники контрреволюционной организации были арестованы и доставлены в окружной центр. Вести следствие поручили мне и тов. Кузьмину, недавно направленному в органы ГПУ окружкомом комсомола. Нам, молодым коммунистам и чекистам, предстояло разоблачить более двадцати активных врагов, искушенных в борьбе с Советской властью. Они готовились к вооруженному восстанию, которое должно было произойти в случае войны. Надежды на это подогревались враждебными выступлениями реакционных деятелей из-за рубежа, а также осложнениями международной обстановки. Пришляк, как человек военный, разрабатывал планы боевых выступлений. В 1927 году он устроил в Береговом двух белогвардейских офицеров. Владимир Конопля готовил флаг и антисоветские листовки. Все это вместе с оружием он запрятал на чердаке молитвенного дома. Эти вещественные доказательства помог найти комсомолец Павло Пшеничный. При обысках было найдено много оружия. У Туренко в кармане обнаружили заряженный пистолет. Воспользоваться им ему не удалось.

Большие планы были у врага, но чекисты сорвали его коварные замыслы.

И. ЛЕБЕДЕВ

РОЗОВЫЙ ЖЕМЧУГ

Ваня, — сказал начальник, обращаясь к своему подчиненному, работнику разведки, — послушай-ка, по полученным сведениям, в Париже готовится для отправки в Союз группа террористов, имеющая задание освободить опаснейших контрреволюционеров, попавших в наши руки. Сообщается, что один из участников этой группы Иван Васильевич Красиков. Он офицер миллеровской армии, бежал в Норвегию после разгрома Северного фронта. Живет сейчас в Париже, бедствует, работает привратником в бистро на Монмартре. Женат.

Ваня задумался, а начальник продолжал:

— Дело это поручается тебе. Мы доставим тебя в Гамбург, а там придется самому пуститься в «плавание». Если нужны еще какие-либо сведения, получи их у Петра Николаевича.

И Ваня отправился в путь без промедления. В Гамбурге он достал нужные документы и поехал в Париж. Нанял он комнату у давно осевшего в Париже русского еврея из Полоцка — Михаила Чевника. Торговал Чевник безделушками для дам и жил не бедно, но и не богато. В свое время он был бундовцем, затем примкнул к большевикам. Оказавшись за границей, он женился на француженке, погряз в семейных и торговых делах и постепенно отошел от политической деятельности, но продолжал симпатизировать большевикам и революции.

О Красикове Чевник ничего не знал, но о жене его слышал. Была она из поповской семьи, бедствовала и терпела много неприятностей от спившегося мужа. Одна клиентка из русских знала ее, и Чевник обещал узнать у нее побольше подробностей.

Ваня решил, что ждать, пока он получит эти сведения, не стоит, нужно самому начать поиски Красикова. Обойти все кафе и рестораны на Монмартре — дело почти невозможное. С чего же начать? У Чевника он спросил, не знает ли тот, где встречается более бедный люд из белых эмигрантов.

— В разных местах, — ответил Чевник, — Одни никуда не ходят, другие собираются там, где живут. Кто ходит в «Кок д’ор» на левом берегу Сены, кто в «Ампир» на Монмартре.

— А где собираются бывшие офицеры?

— Этих можно повсюду найти, но которые победнее обычно бывают в «Ампире».

Захватив с собой золотую царскую десятирублевку и несколько жемчужин на ниточке; Ваня отправился в «Ампир». Там было шумно, и русская речь слышалась повсюду. Более пьяные рассказывали о своих подвигах во время гражданской войны, другие, потрезвее, говорили о том, где можно найти работу.

У одного из столиков стоял высокий мужчина, в пышной, словно адмиральский мундир, расшитой золотом форме. «Привратник», — подумал Ваня.

Действительно, через минуту дородная кассирша окликнула «адмирала», и тот поплелся к двери.

«Неужели повезло? — подумал Ваня. — Красиков?»

Он внимательно осмотрел публику. Рядом, за столиком сидел мужчина в потрепанном пиджаке. Перед ним стояла полупустая рюмка, к которой он изредка притрагивался. «Скучает. Наверное, окажется разговорчивым», — подумал разведчик и по-французски попросил разрешения сесть.

— Пожалуйста, — пробормотал мужчина.

— Русский? — спросил Ваня.

Мужчина промолчал.

— Ваше здоровье! — еще раз попытался завести он разговор и поднял рюмку.

— Спасибо, — кивнул незнакомец, чуть пригубив рюмку.

Ваня попросил у официанта еще по рюмке, себе и соседу.

Несколько минут они просидели молча. Вдруг незнакомец привстал со стула, поклонился Ване и промолвил:

— Разрешите представиться. Иван Васильевич Красиков.

«Ну и чудеса!» — подумал Ваня.

— Александр Дмитриевич Рожальский — коммерсант, — назвал он себя.

Красиков поднял свою рюмку и чокнулся с Ваней.

Оба помолчали, каждый думал о своих делах. У Красикова они шли неважно, его террористическая группа бездействовала, провалились контрабандисты, которые должны были переправить ее через границу. Время же шло, аванс подходил к концу, и долгов становилось все больше и больше.

Словно почувствовав ход мыслей своего нового знакомого, Ваня вынул из жилетного кармана небольшую жемчужину и повертел ее между пальцами.