Чекисты рассказывают... Книга 2-я

— А вы не допускаете, что эти бланки — ловкий ход ГПУ, которое уже дало их номера каждому своему агенту? — Оторвав картонную спичку, Кемпбелл старательно раскурил свой «данхилл», пыхнул клубом душистого пряного дыма. — За последние годы русские многому научились.

Коллинз пожал плечами.

— Возьмите хотя бы их политику на Востоке. — Кемпбелл чуть нахмурился, восприняв жест собеседника как несогласие с его словами. — Она становится более осмотрительна и эффективна, чем наша. Советы ищут реального сотрудничества и предлагают взаимовыгодные условия, мы цепляемся за прошлые методы, от которых давно пора отказаться. Но мы, пожалуй, отвлеклись. Какими силами будут располагать группы, намеченные для участия в выступлении?

— Объединение всех отрядов позволит создать очень подвижную часть приблизительно в триста-четыреста сабель.

— Вооружение?

— Русские трехлинейки, маузеры, несколько ручных пулеметов. К сожалению, среди повстанцев...

— Будущих повстанцев, скажем так. Пока это всего лишь банды сельских гангстеров, — глядя куда-то мимо собеседника, холодно уточнил Кемпбелл. — Да, так что «к сожалению»?

На смуглых щеках майора на мгновение вспухли желваки. Сегодня шеф был просто несносен. Но Коллинз сдержался.

— К сожалению, среди будущих повстанцев слишком мало бывших военных, так что для столкновения с регулярными соединениями отряд не очень пригоден. Я полагаю, что целесообразно отсрочить дату выступления с тем, чтобы ввести в окружение наиболее авторитетных вожаков нескольких кадровых военных.

— А зачем? — с откровенной издевкой протянул сэр Роберт. — Неужели это может что-нибудь изменить?

— Простите, сэр, — майор вскочил, опустив руки по швам. — Я не умею выполнять приказаний, смысл которых мне не ясен. Я полагал, что добросовестная и тщательная подготовка выступления...

— Потрудитесь сесть, Франклин! — Это прозвучало как команда. Благодушный, седой джентльмен, так уютно расположившийся в низком шезлонге, куда-то исчез. — Сидите и слушайте, только очень внимательно. Мне не так уж нужно было это путешествие, но я пошел на него из-за вас. Из-за того, что мы вместе начинали эту службу и вы кое-что сделали для меня. Сейчас я недоволен вами, Фрэнк. Пока — только я. Это не страшно. Но вы теряете ориентировку, а значит, раньше или позже в работе возможны крупные провалы. Этого вам не простят. Зачем вы ковыряетесь в мелочах? Почему медлите? Неужели вы думаете, что эти «триста-четыреста сабель» могут повлиять на судьбу Советов? Для выступления не нужны военные. Это должен быть крестьянский бунт. Бессмысленный, жестокий и страшный. Такой, о котором можно будет кричать в мировой прессе. Это вы понимаете?

— Сэр Роберт, — Коллинз, уже взявший себя в руки, попытался отстоять свою позицию. — Но разве хорошо подготовленное выступление, захват крупного центра, умелые действия повстанцев не дадут должного резонанса? Разумеется, я не рассчитывал сокрушить Советы. Но организовать дело так, чтобы повстанцы не выглядели просто бандитами, считал своим долгом.

— Ерунда! — Кемпбелл очень осторожно, постукивая головкой трубки по костяшке согнутого пальца, выколотил пепел. — Поймите, ради бога, что кадровый военный может только повредить делу. Мы не должны дать возможность увидеть за всем этим нашу работу. Не операция, но бунт! Выступление должно впечатлять не тактикой, а... — он помедлил, подыскивая наиболее точное определение, — а варварством. Зверством, если вам угодно. Пусть захватят какой-нибудь городок. Пусть разнесут его в пыль и заставят власть подавлять восстание самыми жестокими и крутыми методами. В этом смысл выступления. Это будет первая ласточка из очень голосистой стаи. Ну хорошо. Значит, Разносчик сообщил, что видел Богомольца. И что же?

— Тот был обеспокоен встречей и сразу постарался скрыться в толпе. На базаре это не трудно.

— А если все-таки Богомолец пришел в ГПУ с повинной?

— Абсолютно невозможно, — уверенно ответил Коллинз. — За убийство целой семьи по советским законам ему обеспечен расстрел. ГПУ не станет привлекать такого человека. Основатель советской разведки был очень строгим моралистом. «Чистые руки» и прочее.

— Да-да, — Кемпбелл задумчиво склонил голову. — За господином Дзержинским была известна эта слабость. Хотя неизвестно, слабость ли это... Но предположим все-таки, что встреча на базаре тоже придумана в «бакинской Лубянке»? Как и ход с паспортами. Допустим, что Богомолец был задержан, дал показания...

— Это исключено, сэр Роберт, как вам известно, 015 цел, — подчеркнуто официальным тоном ответил Коллинз, — а все инструкции Джебраилов должен был получить уже в Баку. 015 не может сам войти в контакт с повстанцами, а Джебраилов — родственник Гейдар-аги, одного из главарей. Через него должны быть установлены связи, передан склад.

— Как 015 опознал бы Джебраилова?

— По вещественному паролю.

— Это нечто вроде перстней генералов ордена Иисуса? — Сэр Роберт был известен как знаток истории.

— Я полагал, что подобный прием в данном случае оправдывает себя, — по-прежнему сухо ответил майор.

Кемпбелл усмехнулся.

— Ну, ну, Фрэнк. Будьте терпимее к стариковским причудам. Ведь я искренне к вам привязан. Хотите вернуться в Лондон? Вам давно уже не тридцать, а я всегда рад видеть вас в отделе.

— Я не справляюсь с обязанностями? — Коллинз все. еще был обижен.

— Если бы так, вам пришлось бы вернуться. — Сэр Роберт еле заметно подчеркнул это «пришлось». — И все-таки подумайте. Восток, конечно, многое значит для Британской империи, но главные события будут разыгрываться не здесь... Будьте диалектиком, Фрэнк. С возникновением такой силы, которой становится Москва, прежняя колониальная политика протянет недолго. Двадцать, тридцать, максимум пятьдесят лет. Подобные примеры очень заразительны. Главная игра скоро переместится в Европу.

— Вы полагаете, начнется война? — искренне заинтересованный Коллинз забыл о недавней обиде. — Но где та сила, которую мы можем столкнуть с большевиками?

— Ее надо растить, майор. — Кемпбелл, поглядев, на часы, с явной неохотой поднялся. — И ее растят. Азия не выступит против русских, американцы пока заняты своим континентом, поэтому приходится растить ее в Европе. Большая игра начнется там. Хотя, — он тщательно пригладил волосы, — хотя и здесь нам придется очень много работать. Не хотите ехать в Лондон — не надо. Скучать вам не придется и, здесь. Кстати, чуть не забыл. Что, мы делаем ставку на одного Гейдар-агу? А кандидатура номер два у вас не подготовлена?

— Увы, к этому пистолету нет запасных обойм. Гейдар-ага единственный, кто может стать во главе крупного дела. Остальные перегрызутся, не успев выйти из леса.

Сэр Роберт, уже направлявшийся к двери, приостановился.

— Вот это самое скверное, Фрэнк. А если с ним что-нибудь случится?

— Тогда мне придется подать в отставку, — выдавил из себя Коллинз.

— Дай бог, чтоб этого не произошло, — поминая господа, Кемпбелл набожно поднял взгляд (в глаза бросился плавно вращающийся пропеллер), чуть усмехнулся и протянул хозяину руку.

VIII

Базар в иранских городах не только торговый центр, но и своеобразный политический барометр, чутко реагирующий на события в стране. Бывали дни, когда неожиданно, в самый разгар торговли, базар вдруг закрывался. Так выражался протест против какого-нибудь мероприятия властей. Базар — организованная сила мелких торговцев, ремесленников, составлявших значительную часть городского населения, и с его мнением часто приходилось считаться.

Крытый базар — это скорее город в городе, со своими улицами, переулками под стеклянными куполами. Здесь можно купить решительно все — от домашней утвари до верблюда. Рядом с красивыми узорной вязки джорабками [5] можно увидеть чулки-паутинки швейцарской выработки, со знаменитыми персидскими коврами — итальянские гобелены машинной работы. Здесь же гончарные изделия — творчество искусных умельцев, посуда из серебра и меди исфаганской чеканки, кольца, серьги с бирюзой из-под Мешхеда.

5

Джорабки — носки ( азерб.).