Чекисты рассказывают... Книга 2-я

По инструкции, в среду она снова должна была пойти на Главный телеграф. В той же будке рядом с «W» появится буква «R», сигнал, подтверждающий, что все в порядке. Нет буквы «R» — значит, беда. Условленного знака не оказалось. Ни в четверг, ни в пятницу, ни в последующие дни... Ольга потеряла покой, испугалась. Ей казалось, что все правила конспирации были соблюдены строжайшим образом. И вдруг — провал! Неужели в этом она виновата? И вот от Зильбера Ольга узнает: человека, которому предназначалось содержимое тайника, провалил один из разведчиков штаб-квартиры, за что и понес суровое наказание. Там, в центре, естественно, догадались, в каком тревожном смятении находится Ольга, и, видимо, поручили Зильберу внести ясность: «Вас не винят».

* * *

Следователь спокойно, внимательно слушает Ольгу. Он не задал ей еще ни одного вопроса. Но сейчас, пожалуй, нельзя не задать. Есть для этого все основания.

Бахаревская гипотеза по части «Доб-1» должна быть подтверждена документально.

— Вы сказали, что пакет, заложенный в тайник, был завернут вами в газету. Вы не вспомните в какую?

Ольга удивленно посмотрела на следователя.

— Помню... Отчетливо помню... В «Медицинскую газету».

— Вы ее выписываете?

— Нет... Точнее так: выписывала на первое полугодие, а на второе пропустила сроки подписки. Но все же номера, которые меня интересовали по ходу занятий в институте, мне охотно давала доктор Васильева... Она подписчик этой газеты...

— Ясно... Разрешите еще один вопрос... Вы говорили, что поручение центра передал вам Герман. Это было единственное задание, полученное им от вашей штаб-квартиры?

— Нет... Он должен был проехать на машине по дороге, проходящей через некоторые районы Подмосковья...

— Какие? Вот вам карта... Покажите...

Ольга сразу же прочертила карандашом маршрут.

— Мы воспользовались приглашением моего однокурсника. Его родители живут в деревне, дорога к которой идет примерно тем же маршрутом.

— Что интересовало вашего мужа?

— Линии электропередач, радарные установки, промышленные объекты, встречавшиеся в пути военные машины. Он записывал их номера...

— Это его запись? — и следователь протянул коробку для сигарет, на который был записан номер машины.

— Нет, в данном случае моя. Мы дублировали друг друга. Вечером мы долго искали эту коробку...

— Что еще привлекало внимание вашего супруга?

— Мы остановились на берегу реки, чтобы набрать бутылку воды...

— Ясно. Как оценивал Герман результаты поездки?

— Сдержанно... Хотя был очень доволен неожиданным знакомством... К нашему пикнику присоединился гражданин, отрекомендовавшийся Семеном Опанасенко.

И Ольга подробно рассказывала о том, что уже хорошо известно следователю, как человек по кличке Толстяк — контрразведчики нарекли его Косым — стал выполнять поручения ее хозяев.

— Герман дважды встречался с ним в Москве. Толстяк достаточно откровенно поведал о себе, о своих делах до ареста. Герман осторожно дал ему понять, что услуги таких людей, как Толстяк, всегда высоко котировались и будут котироваться. Тем не менее муж приказал мне до поры до времени держаться подальше от этого типа, пока он не посоветуется с хозяевами, пока не придет условная телеграмма: «Твое письмо получил, спасибо». Значит, Толстяка можно использовать. Такая телеграмма пришла. Видимо, его фамилия значилась где-то там в досье. Он до ареста работал против вас. Но даже после получения телеграммы я должна была прибегать к услугам Толстяка осторожно, втемную.

— Хороша темная! Вы же ему давали прямые шпионские поручения, — заметил следователь.

— Да... Соблазнительно было. Когда Зильбер приехал в Москву, он при первой же встрече со мной поинтересовался Толстяком. И был весьма доволен, узнав, что человек этот как раз в эти дни находится в Москве.

— Что вам известно о заданиях, которые выполнял Зильбер в Москве?

— Я уже говорила: проверить мою работу на месте и лично познакомиться кое с кем, на кого я давала материал.

— И это все?

— Нет... Ему удалось перевезти через границу сфабрикованные газеты «Футбол». Внешне они ничем не отличались от такого же советского издания. Ну, а по содержанию... Содержание вам известно.

— Какова ваша роль в распространении этих фальшивок?

— Я подсказала исполнителя — Толстяка. Из списка людей, за которыми мною велось наблюдение во время учебной практики в Подмосковье, выбрала одиннадцать человек и дала их адреса. Это главным образом учащаяся молодежь. С некоторыми из них я познакомилась поближе на одном из лесных пикников, устроенном моим поклонником, местным хирургом. Мне казалось, что настроения этих молодых людей таковы, что фальшивка попадет на благодатную почву... Я дала Зильберу еще один адрес — студгородок, в котором бывала два-три раза, и знала, как туда легче всего проникнуть, куда следует положить газеты...

— Вы показали, что Зильбер имел задание установить контакт с Мариной Васильевой. Вы содействовали этому?

— Частично... Когда мы всей компанией возвращались со студенческого вечера, Марина со своим знакомым Николаем Бахаревым пошла в ресторан «Метрополь». Я тут же из автомата дала знать об этом Зильберу... Его очень заинтересовал друг Марины литератор Николай Бахарев. Я познакомилась с ним в доме Васильевых, и мне казалось, что Бахарев человек, который может привлечь внимание наших людей. Именно так я охарактеризовала его в своем сообщении Зильберу. Его очень заинтересовала причастность Бахарева к миру литераторов, хотя он был несколько озадачен, не найдя его фамилии в списке членов Союза писателей. Я объяснила ему, что Бахарев еще только начинающий литератор и у него все впереди, его, конечно, примут в Союз. Зильбер согласился со мной и стал настойчиво добиваться встречи с другом Марины. И не без моей помощи кое-чего добился. Мне удалось свести их в ресторане на ВДНХ, а Зильбер ухитрился каким-то образом затащить Бахарева к себе, в номер гостиницы. О чем они беседовали там, мне неизвестно. Перед отъездом, во время нашей мимолетной встречи, Зильбер на ходу, скороговоркой передал свои впечатления об этой встрече. Он, примерно, сказал так: «Ничего определенного сообщить не могу. Бахарев оказался юношей с более сложной натурой, чем я предполагал. С ним надо работать, его нужно изучать. На таких выигрывают, но на таких иногда и проигрывают». Последние его слова я запомнила хорошо...

— Уезжая, Зильбер оставил вам какие-нибудь инструкции?

— Да, он просил меня продолжать наблюдение и за Мариной и за Бахаревым, но не предпринимать без согласования с центром каких-либо активных действий. Кроме того, Зильбер сообщил мне о намерении центра использовать меня как передаточный пункт для доставки в Россию пропагандистских материалов на русском языке, в том числе и тех, которые пишутся в вашей стране, а печатаются в свободном мире. Зильбер сказал, что в ближайшее время будет организовано поточное микрофильмирование многих таких материалов. Микропленки через меня будут направляться определенным лицам для проявления, размножения и распространения. Я поняла Зильбера таким образом, что центр обеспечит доставку микропленок мне в Москву. А я, в свою очередь, обязана через тайники передавать эти микропленки третьим лицам. Кто они, Зильбер не сказал. Микрофильмирование предполагало и такой вариант: в Москве я буду получать от каких-то лиц микропленки для отправки центру. Зильбер назвал всю эту операцию бесконтактной связью. Такую связь мы с ним отрабатывали в дни его пребывания в Москве. Зильбер сказал: «Пусть это будет для вас тренировкой». Он привез с собой магнитный контейнер, внешне ничем не отличающийся от спичечной коробки советского производства. Только взяв в руки эту спичечную коробку, можно было определить, что она металлическая и при соприкосновении с другим металлом накрепко прилипает к нему. Я имела возможность лично убедиться в этом, используя для такой отработки бесконтактной связи тайник в Архангельском. К тренировке был привлечен и Толстяк. Однако в последние дни пребывания Зильбера в Москве я вынуждена была прибегнуть к этому тайнику уже не в порядке тренировки. Так сложились обстоятельства... Я поддерживала связь с Зильбером или открытыми телефонными разговорами, или, по наиболее ответственным делам, передачей кодированных записок. Мы пользовались тем, что в ваших универмагах толпы народа и люди пробиваются к прилавку, будучи весьма плотно прижаты друг к другу. Но однажды я заметила за собой то, что принято у разведчиков называть «хвостом». Мне удалось «оторваться» от «хвоста», лишь прибегнув к хитрости, — я скрылась из зала кинотеатра «Метрополь» во время киносеанса. Следивший за мной агент остался в зале.

— Вам предъявляется изъятая у вас при обыске записная алфавитная книжка в голубом кожаном переплете. Она принадлежит вам?

— Да.

— Дайте пояснения по существу некоторых записей. Что значит запись на последней странице: «Концерт Баха». И рядом несколько цифр.

— Зашифрованный телефон Бахарева. Из каждой пары цифр надо вычитать 26.

— Он сам дал вам свой телефон?

— Нет. Я выкрала из сумки Марины Васильевой ее записную книжку и переписала телефон Бахарева, а потом незаметно положила книжку на ее письменный стол.