Чекисты
Шрифт:
— Вашу декларацию, пожалуйста. Имеется ли у вас советская или иностранная валюта, драгоценности?
— Нет. Только обручальные кольца у меня и жены.
— По какому делу вы приезжали в Советский Союз? Высокий мужчина протянул паспорта:
— Мы приехали по приглашению моей сестры в Ленинград. Прекрасный город!
— Раскройте, пожалуйста, ваш чемодан. Мужчина снял высокую меховую шапку, провел
рукой по мокрым от пота темным вьющимся волосам и начал поспешно расстегивать застежки чемодана. Чемодан был почти пустой, на дне лежали детские игрушки, белье, туалетные принадлежности. Пока Шатохин осматривал чемоданы, Земсков обратил внимание на то, что на сравнительно новых полуботинках мужчины видны свежие следы клея. Это его удивило, ведь новая обувь вряд ли нуждалась в починке. Земсков попросил мужчину снять туфли. Тот смутился, поставил ногу на край стойки, нагнулся и трясущимися от волнения пальцами стал развязывать шнурки.
— Почему нас так долго задерживают, ведь мы можем опоздать на самолет?
— Не беспокойтесь, самолет вас подождет, — ответил таможенник. Земсков повертел в руках снятый мужчиной полуботинок, вытащил перочинный ножик и предложил иностранцу самому отделить довольно толстую каучуковую подошву от стельки. С внутренней стороны в подошве была сделана большая выемка, в которой лежала какая-то белая проволока. Следом за проволокой Земсков извлек из подошвы белую пластинку и перстень. Смуглое лицо мужчины стало еще более темным от прилива крови. Из полуботинок Мозеса Вархафтига, так звали этого иностранца, в присутствии его жены Уршулы была извлечена платиновая проволока разных размеров, две платиновые пластинки, два платиновых перстня — все общим весом 335,736 грамма на сумму 33 500 рублей. Вархафтиг заявил, что он ничего о спрятанной в полуботинках платине не знает, а сами полуботинки купил на базаре.
В тот же день супруги Вархафтиги были задержаны органами КГБ и в отношении их возбуждено уголовное дело. Экспертиза показала, что часть платиновой проволоки является сплавом, который используется в производстве на одном из ленинградских заводов Выборгской стороны. Как же она попала к Вархафтигам?
Жил в Ленинграде на бульваре Профсоюзов скромный сборщик авторучек в Василеостровском промкомбинате Клебанов. Работал он хорошо, постоянно перевыполнял норму, пользовался уважением у начальства, а поскольку был человеком веселым, то его любили и сослуживцы. Но была у Клебанова одна тайная мечта. Он хотел завести собственное дело. Клебанов мечтал о маленьком ресторанчике-поплавке на Неве. Ему казалось, что тогда деньги потекли бы к нему рекой. Но тридцатилетний Клебанов знал, что собственного дела ему открыть не разрешат, к тому же он уже пробовал в 1952 году заняться спекуляцией, но был осужден к пяти годам лишения свободы. И хотя вышел Клебанов из колонии досрочно, но не исправился, а занялся скупкой и продажей платины. В этом ему помогали его начальники по Василеостровскому промкомбинату технолог Асиновский и мастер цеха, в котором работал Клебанов, Ананьев. Удивительно, что Клебанов, человек малообразованный, едва окончивший семь классов, умело руководил действиями своих соучастников Ананьева и Асиновского. С помощью старой валютчицы Розы Пейсахович только с августа 1956 по март 1957 года ему удалось продать различным иностранным гражданам примерно 1 кг 335 граммов платины. Правда, бывало всякое. Как-то раз, когда посланный Клебановым на квартиру Пейсахович один из иностранных клиентов не застал хозяйки дома, ее сын Лева всучил покупателю вместо платины сплав алюминия с каким-то другим металлом. О том, что это не платина, иностранец узнал уже за границей и тут же сообщил об этом Клебанову. Пришлось Розе Пейсахович возмещать ущерб — заплатить 7 тысяч рублей. В ноябре 1956 года Ананьев поехал в командировку в Ярославль. Возвращаясь в Ленинград, в купе поезда Ананьев познакомился с человеком, который сказал, что он работает на одном из больших заводов Выборгской стороны и имеет дело с драгоценными металлами. Ананьев намекнул этому человеку, что не прочь купить платину. Тот записал телефон Ананьева и обещал позвонить. Так Ананьев познакомился с Эльпортом, юристом по образованию, работавшим заместителем начальника отдела снабжения одного из ленинградских заводов.
Через несколько дней Эльпорт позвонил Ананьеву и сказал, что достал 300 граммов платины. Они встретились в условленном месте на углу улицы Жуковского и Литейного проспекта. Оглядевшись по сторонам, Эльпорт передал Ананьеву сверток. Поторговавшись, они договорились о цене — по 40 рублей за грамм. Только тогда Эльпорт дал Ананьеву свой домашний телефон и назвал свое имя. Теперь Ананьев мог звонить Яше домой. Новые друзья условились слово «платина» по телефону не произносить, а говорить «есть коньячок», «разопьем коньячок». Следующую встречу назначили у касс кинотеатра «Титан». Скоро в преступную деятельность Эльпорт вовлек и своего непосредственного начальника Доброва.
Зная о том, что в отдельных цехах завода часть платины, которая использовалась в производстве, оставалась, Эльпорт и Добров обращались к мастерам, бригадирам с просьбой достать им платиновую проволоку якобы для того, чтобы выручить соседний завод. Таким образом неоприходованная платина попадала в руки спекулянтов.
С ноября 1956 по март 1957 года Эльпорт и Добров
похитили платины на 58 500 рублей. А через границу платину, проданную Клебановым, провозили в нагревательных приборах, в детских металлических игрушках и дамских сумочках.Но обо всем этом чекисты узнали гораздо позже, после долгого и сложного расследования. Оказалось, что впервые супруги Вархафтиги приехали в нашу страну осенью 1956 года в Ригу по вызову Бориса Гайта, работавшего там сапожником. В заявлении Б. Гайта было написано, что Уршула Вархафтиг является сестрой его жены, что не соответствовало действительности, просто Вархафтиги прибыли, чтобы продать привезенные в большом количестве костюмы, ткани, трикотаж и на вырученные деньги приобрести платину. Тогда же Б. Гайт изготовил для Вархафтига полуботинки с тайниками для нелегального провоза через границу платины. В тот раз М. Вархафтигу удалось вывезти за границу 300 граммов платины, а его жене Уршуле в декабре того же года — еще 200 граммов драгоценного металла.
В августе 1956 года Клебанов познакомился у себя на квартире с Вархафтигами, которые пришли к нему по рекомендации сестры Клебанова Тительман.
Во второй раз, в марте 1957 года, Мозес и Уршула Вархафтиг приехали прямо в Ленинград, и снова по фиктивному вызову. Здесь они быстро распродали вещи, привезенные ими на продажу, и сразу же отправились по знакомому адресу на бульвар Профсоюзов. Там их уже ждал «шеф» платиновой организации — Клебанов. У него супруги купили ту платину, которую у них изъяли сотрудники московской таможни.
Сотрудники управления КГБ при СМ СССР по Ленинградской области терпеливо разматывали всю цепочку.
Во время обыска у Г. В. Ананьева в его сарае, в дровах, нашли 6 тысяч рублей и несколько десятков авторучек, которые мастер цеха украл на своем промкомбинате. Занимаясь спекуляцией драгоценными металлами, Ананьев не брезговал и мелочами.
Дольше всего разыскивали Эльпорта, который хранил заработанные нечестным трудом деньги не дома, а у одной своей знакомой. И вот наконец преступники оказались на скамье подсудимых.
Суд сурово покарал контрабандистов, на долгие годы изолировав их от общества.
Так закончилось дело о платине, спрятанной под подошвой, которое началось в теплый весенний день в аэропорту «Внуково».
Целый месяц заседала коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда. Судья, народные заседатели, государственный и общественный обвинители, адвокаты должны были разобраться в девятнадцати пухлых томах уголовного дела по обвинению восьми человек, которые все это время смирно сидели на скамье подсудимых и с готовностью давали показания. Но следователям управления Комитета государственной безопасности при СМ СССР по Ленинградской области пришлось несколько месяцев собирать материалы, изобличать преступников, проводить сложные экспертизы, для того чтобы раскрыть целую организацию, занимавшуюся контрабандой и спекуляцией валютными ценностями в особо крупных размерах.
20 июня 1968 года во двор дома № 3 по Сытнинской площади Ленинграда въехала белая «Волга». Она остановилась недалеко от самодельных футбольных ворот, составленных из двух груд кирпича, в которые несколько мальчишек пытались вогнать большой красный резиновый мяч. Сидевший за рулем средних лет мужчина с интересом следил за игрой ребят. Минут через пятнадцать к машине подошел молодой человек в довольно потрепанном сером пиджаке и мятых темных брюках. В руке он держал новенький желтый портфель. Посмотрев по сторонам, молодой человек открыл дверцу «Волги» и сел на заднее сиденье. Хозяин машины обменялся с ним несколькими короткими словами и стал перекладывать в желтый портфель какие-то небольшие пакеты, аккуратно перевязанные черной изоляционной лентой. В этот момент к «Волге» подошли двое высоких мужчин, один из них показал ее пассажирам красное удостоверение и пригласил их пройти в пикет милиции, находящийся рядом на Сытном рынке. Все это было проделано так быстро, что играющие в футбол ребята ничего не заметили.
В пикете установили личности задержанных. Это были врач объединенной больницы Калининского района Нехорошев и ассистент кафедры общей химии Северо-Западного заочного политехнического института Бердичевский. У Нехорошева в портфеле было обнаружено 10 слитков золота с клеймом Лондонского банка, 70 шведских крон, нож в чехле, изоляционная лента и другие предметы. На допросе Нехорошев показал, что слитки золота и браслеты он получил от Бердичевского для продажи, что Бердичевскому золото и браслеты поставляет из-за границы один моряк, занимающий в Балтийском морском пароходстве крупный пост. Бердичевский не стал отрицать того, что в этот день утром он купил золото у моряка по имени Леонид, которому лет сорок — сорок пять, моряк высокого роста, полный, с черными усами. Но где этот человек живет, Бердичевский не знает. Однако, когда следователи показали Бердичевскому несколько фотографий людей в морской форме, он среди них сразу же узнал своего приятеля Леонида Лишптейна.