Челленджер

– Постойте! – с ходу выпалил я. – Там мой самолёт.

Двое охранников, ощупав не в меру ретивого пассажира профессионально цепкими взглядами, отделились от входа в телескопический трап и грузно придвинулись, беря меня в "коробочку".

– Пожалуйста, пропустите, я непременно должен улететь.

– Простите, посадка уже окончена. – Служащая в блейзере с эмблемой изобразила безмерно скорбную гримасу. – Мне крайне жаль.

– Так вот же – самолёт ещё тут. – Я тоже попытался придать лицу адекватное этой безмерности просительное выражение. – Поймите, это экстренный случай.

Мои мимические упражнения не возымели действия. Ситуация стремительно усугублялась, приобретая нешуточный оборот. Стюардесса удалилась, оставив меня в надёжных руках. Стараясь не упустить из виду самолёт, словно дразня, медлящий у терминала, я продолжил задираться с парочкой косолапо топтавшихся подле мордоворотов. Упорствуя, я чуть было не угодил на экскурсию в застенки службы безопасности. Впрочем, когда авиалайнер задраил люки и принялся выруливать на взлётную полосу, наша грызня стала абсолютно беспредметной, и потому ещё более абсурдной. Я обмяк, а изрядно взбешённые стражи порядка, прекратили спецназовские манёвры и, беззлобно ухмыляясь, препроводили незадачливого клиента на улицу.

Ох уж эта наша американская квадратность, – ворчал я, тащась вдоль зеркальных витрин, – словно роботы, человечности не дождёшься. В самой что ни на есть семизвёздочной гостинице стоит попросить банальнейшую зубочистку и, если она не числится в меню, то добропорядочный служащий делает восьмиугольные глаза и входит в ступор, не в силах уразуметь, как ты смеешь посягать на что-то, не указанное в прейскуранте. И всё это на фоне холёной вежливости, сахарных улыбок, спасибо-пожалуйста и непременного "How are you?" на каждом шагу.

Конец ознакомительного фрагмента.