Челомей

Ещё в 1939 году завод им. Ф.Э. Дзержинского, выпускавший счётные машины, был переведён в Наркомат авиационной промышленности, получил номер 476 и начал выпускать электрооборудование, стрелково-пушечные авиационные системы и установки. Как и большинство предприятий авиационной промышленности, завод был оснащён самым передовым для своего времени оборудованием, квалифицированным инженерно-техническим и производственным составом, что позволяло осуществлять самые передовые для своего времени технологические процессы. Уже с 1948 года завод № 476 начинает выполнять специальные заказы КБ-П. Здесь формируются соответственные научно-исследовательские, конструкторские и производственные подразделения. Как уже было замечено, в мае 1954 года завод был передан в атомную отрасль. При этом почти 90 процентов сотрудников завода остались в его стенах. Трижды Герой Социалистического Труда Н.Л. Духов, назначенный сюда директором, привёл с собой дружную команду специалистов, которые вместе с коллективом завода продолжили активную работу над новыми ответственными заказами [51].

У Владимира Николаевича Челомея с Николаем Леонидовичем Духовым [34] сложились как минимум товарищеские отношения.

Это был выдающийся творец советской оборонной мощи, много сделавший для её укрепления сразу на двух, совершенно различных, вовсе не пересекавшихся направлениях. Его мягкие сдержанные манеры подкупали порой недостаточно сдержанного Челомея, заставляли вновь и вновь задумываться о манере собственного поведения. Первоначально они сошлись по служебной необходимости: для крылатых ракет требовались новые боеголовки, но вскоре служебные отношения были дополнены взаимной личной симпатией, неизмеримо возросшей, когда выяснилось, что оба они детские годы провели на Полтавщине. Позднее, к удивлению друг друга, конструкторы узнали, что оба они являются глубокими ценителями фортепьянной музыки, пианистами-любителями.

34

Николай Леонидович Духов (1904–1964) — учёный в области механики, конструктор тяжёлых танков, затем ядерных боеприпасов, генерал-лейтенант инженерно-технической службы. Директор и Главный конструктор филиала № 1 КБ-11 Минсредмаша (ныне ВНИИ автоматики им. Н.Л. Духова). Трижды Герой Социалистического Труда, кавалер четырёх орденов Ленина, орденов Суворова II степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды.

Под руководством Н.Л. Духова помимо других автоматических устройств было разработано первое поколение ядерных боеприпасов для семнадцати различных носителей: баллистической ракеты Р-7, торпеды Т-5, первых крылатых ракет для ВВС, ВМФ, ПВО, в том числе П-5, П-6 и П-35. Для этих ядерных боеприпасов была разработана целая гамма электромеханических приборов. Для контроля ядерных боеприпасов и блоков автоматики были созданы первые поколения контрольно-измерительной аппаратуры: осциллографическая, малогабаритная безосциллографическая и автоматизированная с цифровой регистрацией. Н.Л. Духов является одним из основателей советской конструкторской школы ядерных боеприпасов.

Разработка крылатой ракеты П-5 шла в тесной конкуренции с крылатой ракетой П-10, разрабатываемой в ОКБ Г.М. Бериева. Мир тесен — и к Бериеву в конце 1953 года попал вчерашний дипломник Челомея, маявшийся без жилья, — В.А. Поляченко. Владимир Николаевич не привык ничего упускать. И всегда настойчиво просил Владимира звонить ему, когда он будет в Москве. В Москву, на сессии Мехмата МГУ, тот приезжал дважды в год и останавливался у своей тётки — на Малой Бронной, совсем рядом с московской квартирой Челомея.

«Иногда общение ограничивалось разговором по телефону, а бывало и так, что он просил меня составить ему компанию для вечерней прогулки», — вспоминает В.А. Поляченко [92]. Таким образом Челомей был в курсе работ, шедших у Бериева. П-5 Челомея превосходила П-10 Бериева сразу по нескольким направлениям. Ракета П-5 по сравнению с П-10 занимала вдвое меньше места на подводной лодке, учитывая условия старта (для П-10 требовалось выдвинуть ракету из контейнера перед стартом), то есть боекомплект лодки, вооружённой П-5, был вдвое выше. У ракеты П-5 было в четыре раза меньшее время подготовки к пуску, целый ряд других преимуществ, выгодно отличавших её от имевшихся и предлагаемых ракет.

В.Н. Челомей стремился наращивать силы своего коллектива. В помощь ему государство последовательно передавало сторонние организации в качестве филиалов. Первое объединение было осуществлено в отношении другой минавиапромовской организации — ГС НИИ-642, разрабатывавшей крылатые ракеты КСЩ для флота, управляемые бомбы для авиации и другое вооружение.

Другим организациям досталась честь оказать помощь ОКБ-52,сохранивпри этом свою самостоятельность. Так, конструкторы ильюшинского ОКБ-240 были привлечены к разработке фюзеляжа П-5, а его опытное производство — к изготовлению элементов матчасти этого самолёта-снаряда.

Генеральный конструктор, дважды Герой Социалистического Труда Г.В. Новожилов рассказывал, что эти работы в ильюшинском ОКБ с успехом провёл В.Н. Бугайский, отличавшийся высокой работоспособностью, знанием психологии рабочего человека, имевший огромный опыт как в области проектирования авиационной техники, так и в технологической части. Вместе с тем Бугайский в частных разговорах любил подчеркнуть свою значимость, снисходительно называл С.В. Ильюшина стариком, обращал внимание собеседников на свою независимость, оборотистость, ловкость, трудолюбие… Известные «доброжелатели», находящие своё место у всякого высокого кресла, немедленно доносили хозяину о повторявшихся разговорах. Ильюшин, которому недавно исполнилось 60 лет, отнюдь не чувствовал себя стариком, а разговоры Бугайского ему, естественно, не понравились, тем более что на эту тему звучали они не впервые. После одного из непростых рабочих разговоров Сергей Владимирович предложил Бугайскому перейти к Челомею, мотивируя это тем, что ракетостроение стремительно развивается, да и начинающему Челомею он придётся ко двору. Используем избитую фразу, но «от такого предложения было трудно отказаться».

Пройдёт неполных 20 лет, и В.Н. Бугайский начнёт вести подобные разговоры и о В.Н. Челомее, хотя последний был младше его. Владимир Николаевич, заботливо оповещённый «людишками у кресла», обладавший взрывным характером и нетерпимо относившийся к трениям на собственной фирме, немедленно вышел из себя, и начался долгий конфликт, в разных целях раздуваемый многими людьми и нанесший значительный ущерб оборонной мощи страны.

Почётный Генеральный конструктор НПО машиностроения Г.А. Ефремов уверен, что в отношениях с В.Н. Бугайским не всё так однозначно. Бугайский по-своему понимал задачи Генерального конструктора, истово ревновал к успехам Челомея и радовался его неудачам. «Виктор Никифорович был мощной и значительной фигурой в оборонном комплексе СССР. Как организатор и конструктор он многое сделал, работая как с С.В. Ильюшиным, так и с В.Н. Челомеем. Но при этом несомненно одно: В.Н. Бугайского в своих целях, направленных против В.Н. Челомея, использовал Д.Ф. Устинов. Все конфликты, все скандалы — это не инициатива Бугайского, а команда к действию с “самого верха”. И не рад он был уже, что попал между “молотом и наковальней”, но разрешение на перевод от Челомея получил только в 1973 году».

В 1958 году в ОКБ-52 самостоятельно, без каких-либо усилий со стороны В.Н. Челомея пришёл новый сотрудник, оказавший самое благотворное влияние на дальнейшее становление ОКБ. Это был сын главы государства — Н.С. Хрущёва, выпускник МЭИ Сергей Хрущёв.

«Сватом» при его распределении оказался один из его учителей — Лев Иванович Ткачёв (1916–1975), впоследствии профессор, доктор технических наук, создатель нового типа гироскопа повышенной точности, определяемый современной историей техники как основоположник метода инерциальной навигации, а в то время просто старший преподаватель Московского энергетического института (МЭИ). Во второй половине 1950-х годов Л.И. Ткачёв читал в МЭИ курс теории машин и механизмов, читал по-своему, далеко отклоняясь, а то и вовсе уходя от принятых программ. Ткачёв был неудачливый организатор, но человек одержимый, одарённый, общительный, умевший заразить или напугать (как конкурент) своими исключительными идеями знающих специалистов.

В 1976 году в Бостоне на Международном симпозиуме по навигации в честь двухсотлетия США известный американский специалист В. Ригли сделал сообщение «История инерциальной навигации», посвященное профессору МЭИ Л.И. Ткачёву. В докладе говорилось, что ещё в 1943 году Ткачёв представил материалы о возможности навигации без внешней информации, которые содержали все необходимые математические условия для создания инерциальной системы без методических погрешностей, и что первые исследования были проведены в МЭИ. В 1949 году были опубликованы идеи предложенных Л.И. Ткачёвым двух типов аналитических систем: бесплатформенной инерциальной системы (ИНС) и ИНС со звёздно-стабилизированной платформой. Именно эти два типа ИНС были применены на космическом корабле «Аполлон», впервые доставившем людей на поверхность Луны.

В 1957 году Л.И. Ткачёв работал доцентом кафедры Управления и информатики МЭИ. Тогда же, в 1957 году, он познакомился с Главным конструктором крылатых ракет Челомеем, также заинтересовавшимся его идеями. Лев Иванович, со своей стороны, высоко оценил В.Н. Челомея, рассматривая его в первую очередь как математика и механика, а затем и как специалиста-ракетчика. Челомей пригласил Льва Ивановича на должность научного консультанта, и, пока его фирма полностью не перебралась в Реутов, Ткачёв ходил на работу и исполнял свои обязанности. На базе взаимно возникшего глубокого уважения, интереса к рассматриваемым учёными сходным по своей глубинной сути темам однажды, в январе 1958 года, он привёз в Реутов своего студента-выпускника Сергея Хрущёва (по опубликованным воспоминаниям последнего) [150].