Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Следует подчеркнуть, что проблема законодательных ограничений эмиссии инструментов, не имеющих покрытия, могла возникнуть только вследствие того, что государство даровало особые привилегии одному или нескольким банкам и тем самым помешало свободному развитию банковского дела. Если бы государства своим вмешательством не создавали преимущества избранным банкам, если бы они не освобождали некоторые банки от обязательств возложенных на всех индивидов и все фирмы в рыночной экономике по погашению своих задолженностей в полном соответствии с условиями договора, то не возникало бы никаких банковских проблем. Ограничения, наложенные на кредитную экспансию, работали бы эффективно. Соображения собственной платежеспособности заставят любой банк проявлять осмотрительную сдержанность, выпуская в обращение инструменты, не имеющие покрытия. Банки, не соблюдающие эти обязательные правила, разорятся, а люди, понеся потери, станут вдвойне осмотрительны и осторожны.

Отношение европейских правительств к банкам с самого начала было лицемерным и лживым. Показная озабоченность благосостоянием нации, народа вообще и массы невежественных бедняков в частности была просто предлогом. Правительства желали инфляции и кредитной экспансии, они хотели ажиотажа и легких денег. Американцы, дважды ликвидировавшие центральные банки, осознавали опасность подобных институтов. Плохо, что они не сумели понять, что зло, с которым они боролись, присутствует в любом виде государственного вмешательства в деятельность банков. Сегодня даже самые фанатичные этатисты не могут отрицать, что все пороки, якобы присущие свободной банковской деятельности, мало что значат по сравнению с катастрофическими последствиями ужасающей инфляции, причиной которой являются привилегированные и контролируемые государством банки.

Это миф, что правительство вмешивается в деятельность банков, чтобы ограничить выпуск инструментов, не имеющих покрытия, и предупредить кредитную экспансию. Наоборот, идея, которой руководствовались правительства, это жажда инфляции и кредитной экспансии. Они обеспечивали банкам привилегии, потому что хотели расширить границы, которые свободный рынок устанавливает для расширения кредита, или потому что хотели открыть для казначейства источник доходов. В большинстве случаев власти руководствовались обоими этими мотивами. Они были убеждены, что инструменты, не имеющие покрытия, являются эффективным средством понижения ставки процента, и требовали от банков расширять кредит на благо бизнеса и казначейства. И только когда стали очевидны нежелательные результаты кредитной экспансии, были выпущены законы, ограничивающие выпуск банкнот, а иногда и открытие вкладов, не покрываемых металлическими деньгами. Вопрос об установлении режима свободной банковской деятельности никогда не рассматривался всерьез именно потому, что он слишком эффективно ограничивал бы кредитную экспансию. И правящие круги, и ученые, и народ были едины в мнении, что бизнес имеет право претендовать на нормальную и необходимую величину фидуциарного кредита и что эта величина не может быть достигнута в условиях свободной банковской деятельности[Понятие нормальной кредитной экспансии абсурдно. Выпуск в обращение дополнительных инструментов, не имеющих покрытия, вне зависимости от их количества, всегда приводит к изменениям в структуре цен, описание которых является задачей теории циклов производства. Разумеется, если дополнительно эмитированная сумма невелика, то не будет и неизбежных последствий экспансии.].

Многие государства смотрят на проблему выпуска в обращение инструментов, не имеющих покрытия, только с точки зрения фискальных интересов. На их взгляд, главная задача банков предоставлять займы казначейству. Заместители денег одобрительно рассматривались в качестве первого шага по пути к эмитируемым государством бумажным деньгам. Конвертируемые банкноты были просто первым шагом на пути к непогашаемым банкнотам. С развитием государственничества и политики интервенционизма эти идеи стали общепринятыми и более никем не подвергались сомнению. Ни одно государство сегодня не желает подумать о программе свободной банковской деятельности, потому что ни одно государство не желает отказаться от того, что рассматривается в качестве находящегося под рукой источника доходов. Сегодня финансовой готовностью к войне называется просто способность с помощью привилегированных и контролируемых государством банков обеспечить любые потребности воюющей нации в деньгах. Радикальный инфляционизм, хотя и не исповедываемый в открытую, является неотъемлемым признаком экономической идеологии нашей эпохи.

Но даже на пике престижа либерализма, когда государства больше стремились к сохранению мира и благополучия, чем к разжиганию войны, смерти, разрушению и страданиям, люди находились во власти предубеждений, имея дело с проблемами банковской деятельности. За пределами англосаксонских стран общественное мнение было твердо уверено, что главная задача хорошего правительства состоит в том, чтобы понижать ставку процента, и что кредитная экспансия представляет собой подходящее средство достижения этой цели.

Великобритания не разделяла этих ошибок, когда в 1844 г. провела реформу банковского законодательства. Но два недостатка денежной школы подорвали действенность этого знаменитого закона. С одной стороны, была сохранена система государственного вмешательства в банковскую деятельность. С другой стороны, ограничения были наложены только на выпуск банкнот, не покрываемых металлическими деньгами. Инструменты, не имеющие покрытия, запрещались только в форме банкнот. Они смогли расцвести в виде депонированных денег.

Доводя идею денежной теории до логического конца, можно предположить, что с помощью закона необходимо обязать все банки поддерживать 100-процентные резервы против всей суммы заместителей денег (банкноты плюс вклады до востребования). В этом суть плана 100% профессора Ирвинга Фишера. Однако профессор Фишер объединил свой план с предложениями, касающимися принятия индексного эталона (index-number standard). Уже указывалось на то, почему эта схема призрачна и равносильна открытому одобрению власти государства манипулировать покупательной способностью в соответствии с аппетитами влиятельных групп давления. Но даже если план 100-процентного резерва был бы принят на основе чистого золотого стандарта, он не смог бы полностью устранить изъяны, присутствующие в любом виде государственного вмешательства в банковскую деятельность. Для того, чтобы предотвратить любое дополнительное расширение кредита, необходимо поместить банковскую деятельность в условия общих принципов коммерческого и гражданского законодательства, заставляющего каждого индивида или фирму выполнять все свои обязательства в полном соответствии с условиями договора. Если банки будут сохранены в качестве привилегированных учреждений, деятельность которых регулируется особым законодательством, то в распоряжении государства останутся инструменты, которые оно сможет использовать в фискальных целях. Тогда любое ограничение эмиссии инструментов, не имеющих покрытия, будет зависеть от благих намерений правительства и парламента. Они могут ограничивать эмиссию в периоды, которые называют нормальными. Ограничения будут сняты, как только правительство посчитает, что чрезвычайная ситуация оправдывает экстраординарные меры. Если правительство и стоящая за ним партия захотят увеличить расходы и не рисковать своей популярностью, повышая налоги, то они всегда с готовностью назовут свое безвыходное положение чрезвычайной ситуацией. Использование печатного станка и подобострастия управляющих банков, желающих оказать услугу властям, регулирующим их деятельность, являются основными инструментами правительства, стремящегося израсходовать деньги на цели, для достижения которых налогоплательщики не готовы платить более высокие налоги.

Свободная банковская деятельность является единственным методом предупреждения опасностей, присущих кредитной экспансии. Правда, она не помешает медленному расширению кредита, поддерживаемому в узких границах осмотрительными банками, предоставляющими людям всю необходимую информацию о своем финансовом положении. Но в условиях свободной банковской деятельности расширение кредита со всеми его неизбежными последствиями не сможет развиться в постоянный так и хочется сказать нормальный признак экономической системы. Только свободная банковская деятельность гарантирует рыночной экономике защиту от кризисов и депрессий.

Оглядываясь на историю последних двух столетий, нельзя не признать, что серьезные ошибки, допущенные либерализмом в трактовке проблем банковского дела, оказались смертельным ударом по рыночной экономике. Не было никаких причин отказываться от принципов свободного предпринимательства в сфере банковской деятельности. Большая часть либеральных политиков просто капитулировали перед лицом распространенной враждебности к ростовщичеству и взиманию процентов. Они оказались не в состоянии понять, что ставка процента рыночное явление, которым власти или какой-либо орган не могут манипулировать ad libitum. Они разделяли предрассудок, что понижение ставки процента благотворно, а расширение кредита представляет собой верное средство получения дешевых денег. Ничто не принесло делу либерализма большего вреда, чем почти регулярные лихорадочные оживления и драматические кризисы рынков быков, за которыми следовали затяжные глубокие экономические спады. Общественное мнение уверилось в том, что подобные события неизбежны в свободной рыночной экономике. Люди не понимали, что все, на что они сетовали, являлось неизбежным результатом политики, направленной на понижение ставки процента с помощью кредитной экспансии. Они упрямо придерживались этой политики и тщетно пытались побороть ее нежелательные последствия все большим и большим государственным вмешательством.

Замечания по поводу дискуссий о свободной банковской деятельности

Банковская школа учила, что чрезмерная эмиссия банкнот невозможна, если банк ограничивает свою деятельность предоставлением краткосрочных займов[См. с. 408409.]. Когда заем возвращается по истечении срока, банкноты возвращаются в банк и исчезают с рынка. Однако это происходит только в том случае, если банк ограничивает сумму выданных кредитов. (Но даже тогда он не аннулирует последствия предшествующей кредитной экспансии. Он просто добавляет к ним результаты последующих кредитных договоров.) При нормальном развитии событий банк возвращает векселя с истекшим сроком и учитывает новые векселя. В этом случае количеству банкнот, изъятых с рынка путем погашения предыдущих займов, соответствует количество вновь эмитированных банкнот.

В системе свободной банковской деятельности механизм ограничения кредитной экспансии работает иначе. Он не имеет никакого отношения к процессу, подразумеваемому так называемым принципом Фуллартона [56] . Этот механизм заключается в том, что расширение кредита само по себе не расширяет клиентуру банка, а именно, не увеличивает число людей, приписывающих обязательствам банка качества заместителей денег. Так как чрезмерная эмиссия инструментов, не имеющих покрытия, одним банком, как было показано выше, увеличивает сумму платежей клиентов банка, реализующего стратегию экспансии, другим людям, то она соответственно увеличивает спрос на выкуп его заместителей денег. Это заставляет банк, реализующий стратегию экспансии, вернуться к ограничениям.

[56]

Фуллартон Джон английский экономист, автор работ по вопросам денежного обращения. Один из лидеров банковской школы, противник количественной теории денег.