Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Человек не может одновременно получать выгоды, извлекаемые за счет как сотрудничества на основе принципа разделения труда в обществе, так и злоупотребления поведением, которое неизбежно приведет к распаду общества. Он должен выбирать между соблюдением определенных правил, которые делают возможной жизнь в обществе, и нищетой и незащищенностью жизни в опасности в состоянии бесконечных военных действий между независимыми индивидами. Это не менее непреложный закон, определяющий человеческую деятельность, чем законы физики.

Хотя существует большая разница между последствиями игнорирования законов природы и последствиями игнорирования законов праксиологии. Разумеется, обе категории законов сами о себе позаботятся, не требуя никакого давления со стороны человека. Но результаты выбора, сделанного человеком, отличаются друг от друга. Человек, принявший яд, навредил только себе. А человек, решивший прибегнуть к грабежу, расстраивает весь социальный порядок. В то время как он один наслаждается краткосрочными выгодами, полученными от своей деятельности, катастрофические долгосрочные последствия наносят вред всем людям. Его деяние преступление, потому что оказывает пагубное воздействие на окружающих. Если бы общество не предотвращало подобного поведения, оно очень скоро стало бы всеобщим и положило конец общественному сотрудничеству вместе со всеми благами, которые последнее дарует каждому.

Для того чтобы установить и сохранить общественное сотрудничество и цивилизацию, необходим комплекс мер, препятствующих асоциальным индивидам делать то, что может разрушить все достигнутое человеком за период развития с неандертальского уровня. Чтобы сохранить положение дел, где индивид защищен от неограниченной тирании со стороны более здорового и крепкого собрата, необходим институт, который бы обуздывал любого антиобщественного субъекта. Мир отсутствие бесконечной войны всех против всех может быть достигнут только путем установления системы, в которой власть прибегать к насильственным действиям монополизирована общественным аппаратом сдерживания и принуждения, а применение этой власти в каждом отдельном случае регулируется набором правил созданными человеком законами, отличающимися как от законов природы, так и от законов праксиологии. Функционирование такого аппарата, обычно называемого государством, является непременным атрибутом общественной системы.

Концепции личной свободы и зависимости имеют смысл только по отношению к функционированию государства. В высшей степени неуместно говорить о том, что человек несвободен потому, что если он хочет остаться в живых, его возможности выбора между глотком воды и глотком цианистого калия ограничены природой. Точно так же затруднительно называть человека несвободным в силу того, что закон предусматривает наказание за желание убить другого человека, а полиция и суд приводят его в исполнение. Поскольку государство общественный аппарат сдерживания и принуждения ограничивает применение насилия или угрозы применения насилия подавлением и предотвращением антиобщественной деятельности, постольку преобладает то, что разумно и с полным основанием может быть названо политической свободой. Ограничивается только то, что неизбежно разрушит общественное сотрудничество и цивилизацию, отбросив тем самым всех людей назад в условия, существовавшие в те времена, когда homo sapiens только-только поднялся над уровнем чисто животного существования своих дочеловеческих предков. Такое сдерживание существенно не ограничивает возможности человеческого выбора. Даже если бы не существовало государства, обеспечивающего исполнение созданного человеком законодательства, все равно индивид не мог бы, с одной стороны, наслаждаться преимуществами существования общественного сотрудничества, а с другой свободно потакать животным инстинктам агрессии.

В рыночной экономике социальной организации типа laissez faire существует область, в рамках которой индивид волен выбирать между различными видами деятельности, не подвергаясь угрозе быть наказанным. Однако, если государство занимается не только защитой людей от насильственной агрессии и мошенничества со стороны антиобщественных индивидов, то оно уменьшает свободу индивидов действовать в большей степени, чем она ограничивается законами праксиологии. Таким образом, мы можем определить свободу как такое положение дел, при котором право свободного выбора индивидов не ограничивается государственным принуждением сильнее, чем в любом случае оно ограничивается праксиологическими законами.

Именно это подразумевается, когда свободу определяют как положение индивида в рыночной экономике. Он свободен в том смысле, что законы и государство не заставляют его отказываться от автономии и самоопределения в большей степени, чем это делают неизбежные праксиологические законы. Он отказывается лишь от животной свободы жить, не обращая никакого внимания на существование других особей своего вида. Функции общественного аппарата сдерживания и принуждения заключаются в том, чтобы заставить тех индивидов, которые в силу своей злобности, недальновидности или умственной неполноценности не могут понять, что своими действиями, разрушающими общество, они наносят вред самим себе и всем остальным человеческим существам, избегать подобных действий.

Именно под этим углом зрения необходимо решать часто поднимаемые проблемы, являются ли воинская повинность и взимание налогов ограничением свободы. Если бы принципы рыночной экономики были признаны всеми людьми во всем мире, то не существовало бы никаких причин вести войны и отдельные государства могли бы жить в мире и согласии[См. с. 642.]. Но в наше время свободному государству постоянно угрожают агрессивные планы тоталитарных деспотий. Если оно хочет сохранить свою свободу, то должно быть готово отстаивать свою независимость. Если правительство свободной страны заставляет каждого гражданина всеми силами содействовать своим замыслам отражения агрессора, а каждого здорового мужчину вступить в вооруженные силы, то оно не налагает на индивидов обязанности, которые были бы шагом в сторону от задач, диктуемых законами праксиологии. В мире, где полно неудержимых агрессоров и поработителей, цельный безусловный пацифизм равносилен безоговорочной капитуляции перед лицом самых жестоких угнетателей. Тот, кто хочет остаться свободным, должен биться насмерть с теми, кто стремится лишить его свободы. Изолированные попытки сопротивления со стороны каждого индивида обречены на провал, единственный реальный путь чтобы сопротивление организовывало государство. Одна из важнейших задач государства защита общественной системы не только от отечественных преступников, но и от внешних врагов. И тот, кто в наши дни выступает против вооружения и воинской повинности, сам того не ведая, является пособником тех, кто стремится поработить всех.

Содержание государственного аппарата судов, полиции, тюрем и вооруженных сил требует значительных расходов. Взимание налогов на эти цели является абсолютно совместимым со свободой, которой индивид пользуется в рыночной экономике. Разумеется, это утверждение не служит оправданием конфискационным и дискриминационным методам налогообложения, практикуемым ныне самозваными прогрессистскими правительствами. Это следует подчеркнуть особо, так как в нашу эпоху интервенционизма и устойчивого дрейфа к тоталитаризму государства используют право взимания налогов для разрушения рыночной экономики.

Любое действие правительства, выходящее за пределы выполнения функций защиты плановой работы рыночной экономики от агрессии внутренних и иностранных нарушителей спокойствия, является шагом вперед по дороге, прямо ведущей в тоталитарную систему, где свобода вообще отсутствует.

Свобода это состояние человека в договорном обществе. Общественное сотрудничество в системе частной собственности на факторы производства означает, что в пределах рынка индивид не обязан повиноваться и служить сюзерену. Он служит другим людям добровольно, чтобы получатели отплатили и оказали ему услуги со своей стороны. Он обменивает товары и услуги, а не выполняет принудительную работу и не платит дань. Разумеется, он не независим. Он зависит от других членов общества. Но эта зависимость обоюдная. Покупатель зависит от продавца, а продавец зависит от покупателя.

Основной заботой многих авторов XIX и XX вв. было неверно истолковать и исказить это очевидное положение дел. Рабочие, говорили они, находятся во власти своих работодателей. Действительно, наниматель имеет право уволить работника. Но если он использует это право ради минутной прихоти, он навредит собственным интересам. Ему же будет в убыток, если он уволит хорошего работника, чтобы заменить его на менее способного. Сам по себе рынок никому не мешает произвольно причинить вред окружающим; он просто наказывает подобное поведение. Владелец магазина может вести себя грубо по отношению к покупателям при условии, что он готов выдержать последствия. Потребители могут бойкотировать поставщика при условии, что они готовы нести дополнительные издержки. Эгоизм, а не сдерживание и принуждение с помощью жандармов, палачей и судов заставляет каждого человека на рынке проявлять предельную старательность в обслуживании окружающих и обуздывать врожденную склонность к произволу и злому умыслу. Член договорного общества свободен, поскольку он служит другим, только служа себе. Его ограничивает только редкость неизбежный естественный феномен. Во всем остальном в сфере рынка он свободен.

Не существует иной личной и политической свободы, чем та, которую несет с собой рынок. В тоталитарном гегемонистском обществе у индивида остается только одна свобода, поскольку ее нельзя у него отобрать, это свобода покончить жизнь самоубийством.

Государство общественный аппарат сдерживания и принуждения неизбежно представляет собой гегемонистский орган. Если бы правительство было в состоянии расширять свою власть по желанию, оно могло бы упразднить рыночную экономику и заменить ее во всех отношениях тоталитарным социализмом. Чтобы не допустить этого, необходимо ограничивать власть правительства. Это задача всех конституций, биллей о правах и законов. В этом смысл всех сражений за политическую свободу, которые вели люди.