Человеческий предел
Шрифт:
– Так в кунгах была походная автомастерская?
– перебил солдата я.
– Да, так и было, ремонтно-слесарная мастерская, но не на базовой машине ЗИЛ-131, а на двух машинах ГАЗ-66 с кунгами. Они все оборудование выгрузили в поселке, а нас вначале посадили в подвал, а потом отвезли сюда, чтобы мы осматривали машины, которые они забирали на перевале.
Меня заинтересовало, что у них была целая автомастерская, нам бы она тоже пригодилась. Что такое МРС-АТ-М1 я представление имел. Одних комплектов инструмента и приспособлений там море. Если конечно прапор все не распродал.
– Скажи-ка мне братишка, а машины были полностью оснащены или так себе?
– Не все конечно
– А тот кишлак, где разгружали машины, вы запомнили?
– По дороге дальше, названия не помню, но до него других поселений не было, когда нас туда везли, я смотрел по сторонам, и других кишлаков не видел.
– Ну и что теперь собираетесь делать?
– Вот и мы с Колей задумались. Спасибо что освободили нас, а то мы себя здесь почувствовали в роли рабов каких-то. Чуть что не так, то сразу прикладом по хребту, или пендаля по заднему месту. И ничего не сделаешь, ответа от нас естественно и не могло быть. Боялись, что и нас убьют. Мы-то сами с Волги, с Саратова, а здесь служили с момента призыва на срочную службу. Домой ехали, а тут вот такое. Как нам быть дальше даже не представляю. Денег нет, еды тоже, вообще нет ничего. Где теперь наш батальон не знаем. Спасибо вам, вы нам помогли. Может и сейчас, что-то подскажете?
Я не представлял, что в этом случае мы можем сделать. Одних оставлять нельзя, могут снова попасть в передрягу. Оставить с нами? Но ребята хотят домой. Не понятно, почему командование рем бата не бросилось их искать? Это же не просто самоволка, они с техникой зависли тут. Или им уже было все равно, пропали ну и пропали. Бардак, какой, однако.
– Ничем помочь вам ребятки мы не сможем, разве только снабдить вас деньгами и продуктами на дорогу. Но доберетесь вы или нет, я не знаю. Можете снова угодить в рабы, тут сейчас така-а-я-я неразбериха, и погибнуть можете в момент не за хер собачий. Так что решайте сами. Можете, конечно, и с нами поехать, мы все тут такие, ищем, где можно спокойно без войны отсидеться. Но как видите не получается спокойно, приходиться и стрелять.
– А куда вы двигаетесь, если не секрет?
– заговорил, наконец, и Коля.
– Нас много, и семьи с нами тоже едут и как уже, наверное, заметили и военнослужащие с нами, но они в основном местные, хоть и не все таджики. Среди военных, которые едут с нами в команде двое только с России, с Дона, а остальные в основном с Душанбе. Волею случая все мы оказались в одной упряжке, вот и везем её сообща, куда кривая вывезет, но с целью выжить самим и дать возможность выжить и своим семьям. Так что можете к нам присоединиться, но домой в таком случае попадете не скоро.
– Мы и сами понимаем, что служба наша не закончилась, но мы хоть живы в отличие от наших ребят. Подумаем немного, но по всему видно лучше задержаться в дороге, чем быть на том свете.
– Умные слова ты Николай говоришь, да и подумать, конечно, нужно. А пока с ребятами поговорите, может они, что умное вам подскажут.
Нам пришлось и эту ночь провести на перевале одним. Хорошо хоть одеяла и матрасы теперь теплые были, а то можно было и задубеть. Хунуковато джигитам без одеял было бы. Надо для всех завозить такие одеяла на зиму, а то беды не оберешься. Ведь дети с нами, а на улице уже осень, и вот-вот снег выпадет.
Я ожидал колонну к вечеру, не раньше, и мысль смотаться на БТРе и грузовике в тот кишлак, где бандиты разгрузили автомастерскую, меня посетила еще вчера, сразу после разговора с солдатами. Бандитов там осталось наверняка, не много, судя по вчерашним ответам пленных. Против нашего отряда вряд ли
кто-то рыпнется. Зато получим много нужного для обеспечения ремонта нашей многочисленной техники.Все! Решено. Едем.
– Матсур - позвал я молодого друга - иди сюда разговор есть.
– Смысл есть, но опасно.
– Заметил молодой человек сразу же, как только выслушал меня.
– Вдруг там весь кишлак на вас поднимется? Что тогда? Людей у тебя кот наплакал. Может лучше наших подождать и посоветоваться?
– Матсур явно боялся попасть в еще одну передрягу.
– Волков бояться в лес не ходить, как говорил мой командир роты. А он всегда был прав. Я же не полезу сразу туда. Мы проедем по кишлаку, посмотрим, что к чему, а уж потом и решим, стоит или не стоит затевать реквизицию награбленного. А если кто-то там и вякнет, то мы еще и контрибуцию на них наложим за убитых солдат.
– Я заметил за вами Абил одну вещь. Если вы чего-то уже решили, то переубедить вас не возможно. Вы старший, вам и решать. Что я думаю по этому поводу вам до лампочки, непонятно зачем спрашивали.
– Ну и ладушки. Тогда тебе оставаться здесь за старшего, с тобой останутся еще двое солдат и БТР один, а с остальными мы смотаемся в кишлак с неожиданным визитом. Этих солдат новеньких я тоже забираю. Они визуально смогут показать, где этот кишлак. Если раньше нас прибудет караван, то пусть не ждут, а едут дальше и начинают спуск в каньон. Я почему-то думаю, этот спуск нас задержит надолго.
Я быстро довел до команды нашу задачу, выгрузили из кунга и БТРа все, что недавно загрузили, и мы выехали на нем и ГАЗ-66 в путь. Впереди ехал я в кабине, а за рулем машины сидел Николай. В закрытый кузов не стал никого сажать, чтобы не повторять ошибки бандитов. Зато на БТРе дополнительно к его собственным пулеметам в открытом люке расположился пулеметчик с РПК. Ехали довольно таки долго, когда неожиданно Николай приостановился и сказал:
– Вот тут мы ремонтировали БРДМ и тут расстреляли наших товарищей. Может, глянем, а товарищ прапорщик?
– Даже если они не закопали трупы, то все равно уже ничего не найдем. Не будем себя расстраивать, поехали дальше.
– Мне совсем не хотелось видеть на этом месте остатки брошенных без погребения сослуживцев Николая, и смотреть, как они будут сдерживать слезы отчаяния. Ничто и никто не вернет погибших, мы тем более. Собирать по всему полю останки растащенных зверьем костей нам просто некогда.
Через пять километров показались строения, и мы въехали в кишлак. На въезде был шлагбаум, но открытый и рядом никого не было. Дорога шла вдоль обрыва, который переходил в русло реки протекающей по дну небольшого ущелья, а слева шли дворы глухой стеной, выходившие на дорогу. Дома скрывались под сплошным покровом зелени садов. Хоть и была уже осень, но деревья еще стояли с зеленой кроной и смотрелись, как разноцветный ковер, состоящий из множества ярких ниток. На фоне песчано-коричневых гор это было красиво. Мы доехали до переулка, и Николай повернул в него.
– Этот переулок как раз упирается в тот дом, где нас держали некоторое время, там и склады были не большие, но несколько штук. Вот этот дом, я хорошо запомнил это место.
Перед домом возвышались два гигантских ствола многовекового платана, раздвоившегося у основания. Глухая стена дома, выходящая на улицу, огораживала строения и тянулась вдоль нее метров триста, посередине стены-забора ворота, которые были сейчас закрыты. С другой стороны стены угадывались строения и большой сад, переходящий на небольшие холмы которые затем переходили в горы. Видимо с гор тек ручей, который заперли в желоб и от него по краю улицы расходились еще желоба по другим дворам переулка.