Человек без страха

А еще ему снилось, что ночью за зашторенным окном у него кто-то стоит на балконе. Их было несколько, лишь абсолютно черные невнятные силуэты ростом с ребенка лет десяти. Они липли к стеклу, вместе с ветром раскачивались из стороны в сторону подобно деревьям. И тоже ждали – когда он в любопытстве приоткроет штору, чтобы украсть его тень и превратить в бесполезный овощ.

Из мрачных грез его вывел громкий стук в дверь.

Кто-то настойчиво колотил по его двери кулаком, при этом сохраняя абсолютное молчание. Причем стучал этот кто-то с неизменным ритмом, от чего даже обычному человеку стало бы тревожно, не говоря уже о дерганном Маркусе, за последние несколько дней будто бы окунувшемся в какой-то безумный наркотический трип.

Страдая от головной боли и отчаяния, он накинул на голову одеяло, съежился жалобно в позе эмбриона и изо всех сил зажмурился, желая, чтобы этот незваный гость быстрее ушел.

Бум… Бум… Бум… Бум…

Дверь продолжала сотрясаться от тяжелых ударов, и с каждой секундой они словно становились еще яростнее. Создавалось впечатление, что кто-то по ту сторону двери пытался прорваться внутрь – или просто напугать, что, несомненно, у него получалось с отличием.

Маркус прикрыл ладонями уши, и все равно продолжал слышать и чувствовать этот стук, проносившийся эхом по стенам и отдававшийся у него в самых костях.

Время шло медленно, секунда за секундой. И когда уже ему начало казаться, что вот-вот он сойдет с ума, стук прекратился так же резко, как и начался, оставив после себя лишь давящее чувство тревоги.

Он уже понял, что сегодня, как и в ближайшие дни, вряд ли рискнет выйти из дома, поэтому сразу же заказал еще больше продуктов – такое количество, словно собирался пережить апокалипсис, – и снова зарылся под одеяло, включив отключившийся сам собой телевизор.

Спустя час снова раздался стук в дверь, и хоть Маркус уже подготовился к этому, резко прозвучавший звук заставил его испуганно охнуть.

— Завтра… Скоро все будет как раньше, — пробормотал он, забирая несколько огромных пакетов с продуктами так быстро, будто на пятки ему наступал сам Дьявол; хотя, конечно, Маркус себя так и ощущал.

Дни тянулись за днями. Иногда он поворачивал на краткий промежуток времени кран, чтобы набрать воду в бачок унитаза и ванну, после чего снова закрывал его почти на неделю. Газ он ни разу открыть так и не решился, обходясь по большей части консервами и другой разной мелочью.

Он ощущал себя так, будто сходит с ума. Нет, он и сходил с ума. Он начинал бояться всего подряд, и страх этот с каждым мигом все больше грыз его изнутри, подтачивая рассудок подобно тому, как черви неспешно поедают фрукт изнутри. Тем не менее, никуда обратиться он за эти несколько недель так и не решился. Телефон его давно разрядился, и заряжать его обратно Маркус не торопился, прокручивая в голове детские воспоминания.

Трагедия настигла его под конец месяца. Уже под ночь, когда его покрасневшие глаза начали слипаться от усталости, и организм за день в конец измотался, пораженный вечной паранойей, экран телевизора вдруг вспыхнул ярким белым светом, заставив Маркуса тут же прийти в себя, а затем погас, отказавшись включаться обратно.

Он сломался – эта новость стала для Маркуса настоящим ударом, и он не сразу смирился с ней, сидя в одиночестве в напряженной тишине.

Маркус попробовал вернуть его к жизни, однако все его усилия оказались тщетны. Тогда он задумчиво посмотрел на мертвый телефон, сломанный давно ноутбук, который так и не успел отнести в сервис, и молча лег обратно в постель.

Время возобновило свой однообразный ход.

Тишина, к его удивлению, не стала для Маркуса большой проблемой. Наоборот, теперь он слышал каждый шум, каждый шорох в своей квартире и мог заранее принять меры, чтобы обезопасить свою жизнь.

Ночью он отчетливо начал слышать скрежет под своей кроватью и убедился, что она небезопасна. Тогда он стянул с нее матрас, а сам деревянный каркас вместе с остальными вещами, сложенными в гору, выставил у окна с выходом на балкон, заставив тем самым полностью вид наружу в своей спальне.

Спать он стал на матрасе, вдавив его в самый угол комнаты – так, чтобы никто не мог подобраться к нему как минимум с двух сторон, где его защищали стены. Однако, взглянув однажды ночью на цветастые обои с нового положения, он снова испуганно сглотнул: он мог поклясться, что видел, как из узорчатых цветов, прямо из центра бутона, показываются на мгновения чьи-то глаза, что наблюдали за ним, будто проверяя, на месте он или нет.

Старый шпатель нашелся под ванной.

Работа заняла половину дня, зато теперь его окружали только голые стены, неспособные, как он надеялся, причинить ему вред.

Жизнь его обратилась в день сурка, его собственный миниатюрный ад, где повторялось с каждым разом одно и то же. Менялась только обстановка и сам хозяин: квартира все больше превращалась в жуткое ободранное укрепление, а сам Маркус истощал, лицо его ужасно осунулось, и выпученные глаза точь-в-точь стали напоминать глаза его покойной бабушки, такие же дерганные и горящие маниакальными идеями.

Он уже не спал на матрасе. Ночами пружины под ним изредка пощелкивали, напоминая ему звук ломающихся косточек, и при каждом движении ткань матраса тихо шуршала с таким звуком, словно где-то внутри бегают мелкие лапки насекомых, жуков или, что хуже, клопов.

На коже Маркуса даже стали появляться зудящие пятна, которые он сразу же счел за следы укусов. Тогда он закинул матрас к остальным вещам и стал спать прямо на полу, с головой укрываясь одеялом.

День сменялся ночью, ночь сменялась днем. И так снова, снова, снова…

Он уже перестал различать времена суток, облепив окна слоем бумаги и упаковок из-под еды, чтобы стекло перестало пропускать свет. Лампочки поддерживали в его квартире вечную стабильность. Правда, сон его опять ухудшился, и Маркус долго лежал на полу, прислушиваясь к сменявшим друг друга звукам.

А в доме, особенно многоквартирном, никогда не стояла абсолютная тишина. Наверху кто-то ходил, через стенку слышались приглушенные крики соседей. Все вокруг жило, двигалось, шумело. Будто щупальца какого-то огромного осьминогоподобного чудища медленно обхватывали ту квадратную коробку, в которой он решил спрятаться, и каждое мгновение он чувствовал их движение – то, как они сокращаются, шевелятся, желая достать его из убежища и кровожадно впиться в тело своими острыми шипами, чтобы разорвать на мелкие лоскуты.

Это приводило его в ужас.

Его собственное воображение взбунтовалось против него.

Изредка кто-то стучал в дверь и, не получив ответа, сразу же уходил. Как и в прошлые разы, это пугало Маркуса, и все же, слыша стук по ту сторону, он чувствовалось слабое облегчение. Это доказывало, что он еще не умер, и люди по-прежнему живы в подлунном мире, из которого он так трусливо сбежал.

— А люди ли?

Заданный невольно вопрос заставил его застыть. Непривычный голос, бессильный и хриплый, сорвался с его губ, на миг шокировав странным звучанием.