Человек человеку - кот

— Динамит не гарантирую, — быстро сказал Павлов. — Только араба.

— Да черт с ним. Я для примера. А сколько Америка отвалит за возможность мексиканскую границу закрыть? То-то, дорогуша. Но чтобы мы смогли все эти шикарные возможности реализовать, там, — Бондарчук ткнул в потолок толстым волосатым пальцем, — о «Клинке» должны помнить. Долго помнить, с большим удовольствием и гордостью за отчизну. Значит, нужно полосатиков красиво показать.

— Так есть идея! — сообщил Павлов, всячески демонстрируя лицом озарение мыслью. — Только потребуется твоя помощь.

— Догадываюсь. Чего задумал? Учти, испытатели на полигон целое отделение «Клинков» выведут.

— А я — только одну кошку! Всего лишь одну. Но не такую, что будут показывать испытатели. Совсем другую.

— Вроде той, которая сегодня погулять ушла?

— Зачем вроде? Её, родимую.

Они уже спустились вниз и стояли у проходной корпуса. Генерал сдвинул фуражку на затылок и поскреб обнажившуюся извилину.

— А смысл?

— Она невероятно красивая, — сказал Павлов. — Пушистая. Мягкая. Приятная на ощупь. Ласковая. Умница. И при этом — боец. Полосатики, согласись, хороши, но выглядят как-то блекло из-за камуфляжа. А я приведу рекламный продукт чистой воды! И будет внедрение образа марки, как это маркетологи называют.

— Я сам по жизни немного рекламщик, если ты позабыл, — заметил Бондарчук, на глазах скучнея. — Чего только кому только не впарил. Идея, дорогуша, продуктивная. Но боязно мне выпускать на представление экспериментальный образец. Он не задавит министра как ту ворону, твой рекламный продукт, а? То-то будет образ марки! Ваш людоед Шариков от зависти лопнет.

— Во-первых, образец предсерийный, он уже прошел все тесты… — соврал Павлов. Впервые, наверное, за несколько лет соврал.

— Только я об этом образце сегодня впервые услышал! Не положено так, ребята. Могли бы держать меня в курсе. Точнее, обязаны были. Совсем распустились, скоро у вас какой-нибудь Змей Горыныч улетит, а я ни сном, ни духом! На что это будет похоже?

— Слушай, такие претензии — к директору, пожалуйста… Значит, а во-вторых, я дам тебе пульт управления, положишь в карман и будешь держать палец на кнопке. Хотя нет… Лучше я просто дам тебе слово. Вообще, пошли в «К10», посмотришь Катьку, все сомнения отпадут.

— Катьку? — генерал одним движением руки заставил раствориться в воздухе охранников, кажется, надеявшихся проверить у него документы, и сам открыл Павлову дверь на улицу. — Ну, если Катьку…

— Она десятая в серии, поэтому имя на букву «К». Такая Катька… Натуральная. Вот увидишь.

К ступеням административного бесшумно скользнула длиннющая черная «Волга».

— Понадобится сущая ерунда, — говорил Павлов. — Завтра тебе позвонят из нашей секретки и спросят, выписывать ли Павлову однодневный пропуск на образец… А ты их перебьешь и скажешь — ну да, образец ка десять эр десять, все согласовано. Запомнишь?

— Директор в отъезде, беспокоить его по мелочам нетактично, заместители не в курсе, но есть Бондарчук, который может распорядиться, а потом будет во всем виноват! — заключил генерал. — Ну и пройдоха ты, Павлов! Чего тебе надо на самом деле, а, дорогуша?

— Образец ка десять эр десять, — повторил завлаб. — Запомни.

— Если она сожрет министра, тебя прямо на месте пристрелят, — сухо и очень серьезно пообещал генерал, садясь в машину.

— А если кого помельче? — спросил Павлов.

— Ты залезай! — раздалось из «Волги». — Знаю я ваших дряней, они всегда первым делом старшего начальника жрут!

— Сдается мне, — сказал Павлов, — ты замышляешь что-то разумное, доброе, вечное.

— Угадал, — кивнул Шаронов. — Есть во мне такая фигня. Как увижу я кота — ну душить его, скота! Как замечу кошку, так обижу крошку…

Снова он сам явился, без приглашения. Опять стоял у второй клетки и наблюдал за Борисом. Рыжик надоедливого гостя игнорировал, но Павлов заметил, что дается коту это упражнение не без труда. Шаронов каким-то образом «раскачивал» заторможенную психику кота.

Конечно, максимум, чего Шаронов мог добиться — срыва в легкую агрессию. Павлов не стал говорить этого вслух, ему было интересно наблюдать за коллегой. Два завлаба представляли расходящиеся ветви одной научной школы. Павлов как был по образованию, так и остался чистой воды биотех, Шаронов же тяготел к направлению, на Западе называемому «бай-мек». В принципе это расхождение было обусловлено спецификой изделий, но с каждым годом трещина углублялась, все больше напоминая пропасть. Вместе с ней росло взаимное недоверие, и дай завлабам спокойно поработать еще лет десять, они, может, разругались бы. Павлов со своей колокольни не раз предупреждал Шаронова, что тот допрыгается. Шаронов постоянно твердил Павлову, что тот все портит. И действительно, «тему К10» преследовали неудачи. Зато когда Шаронов с «Тисками» допрыгался, Павлов работу бросил и побежал его держать — так страшно было за человека.

А все равно, корректировочные чипы в изделиях обеих лабораторий стояли одинаковые.

— Есть мнение, уважаемый коллега, — сказал Шаронов, — что ты в пролёте.

— Не вполне тебя понял, уважаемый коллега.

— Системная ошибка, — Шаронов ткнул пальцем в Бориса, — там. В самом основании. Не заработал я бутылку. То есть, я догадываюсь, как построить изделие, отвечающее заданию. Но это тебя не выручит. Ты ведь не можешь начинать заново с нуля. И потом, в моих подходах слишком много от бай-мек. А некоторым эти принципы чужды. К несчастью.

— Я ведь не дал тебе материалы по рыжикам.

— А я так… Людишек поспрошал, файлики посмотрел. Ну, и… Рассказывать?

— Обойдусь, — сказал Павлов. — Попробую выбить хоть полгода времени, и сам все сделаю.

— Думаешь на представлении обаять министра?

— Есть что-то, чего ты не знаешь? — спросил Павлов неприязненно.

— Конечно. Вот, например, вчера. Уходя из вивария, я знал — у тебя сбежал образец. Но не знал, вернется ли он. Поспорил с Головановым, что с концами. А дедуля выиграл, мать его йети.

— Голованов же на пенсии! Откуда…

— Вернули. Консультантом в обезьянник. Что-то страшное грядет! — Шаронов аж облизнулся от предвкушения. — То есть я знаю, что, но не могу болтать. Извини.

— Обезьяны — попса, — бросил Павлов. — Дешевые трюки для впечатлительных начальников. На войне обезьяна бесполезна, а как разведчик и диверсант не стоит затраченных денег. Там, где они водятся, нет ничего стоящего. Там, где есть стоящее, обезьяна привлекает слишком много внимания.